Современный детектив ГДР
Шрифт:
— Вы правы, — согласился Крейцер, — но мне ни разу не приходилось слышать, чтобы подобные личности вернули машину туда, откуда угнали. Это и рискованно и вообще затруднительно. А в нашем случае создается впечатление, будто преступник хотел по возможности скрыть происшествие. Из чего можно сделать вывод, что он принадлежит к тому кругу лиц, который имеет отношение к доктору. В противном случае ему было бы совершенно безразлично, где и когда найдут машину.
— Очень тонкое наблюдение, — сказала она, проталкивая между губами струйку дыма. — Надеюсь,
Крейцер отпил глоток сока.
— Мы сделаем все, что в наших силах, — сказал он. — Да, кстати, известно ли вам, что несчастный случай произошел возле Филиппсталя, другими словами, на том шоссе, которое ведет к Вильгельмсхорсту?
— Не знала! — Она испуганно поглядела на него и медленно откинула голову на высоко поднятую спинку шезлонга. Рука ее непроизвольно стиснула отвороты блузки. Потом, опустив длинные ресницы, она сказала шепотом: — Не понимаю, что вы хотите этим сказать?
Крейцер упорно смотрел на мореные половицы между своими ботинками. Ах так, значит, об этом Николаи не сказал ей ни слова. И хорошо сделал, едва ли его жена до сих пор пребывает в счастливом неведении…
— Разве для вас что-нибудь связано с названием Вильгельмсхорст? — осторожно начал он.
Она выпрямилась и взглянула на него.
— Извините, ради бога, — сказала она по-прежнему ровным голосом. — Мне вдруг стало дурно. Со мной это бывает, виновата моя болезнь. А теперь к вашему вопросу: — Нет, Вильгельмсхорст не вызывает у меня никаких ассоциаций.
Она загасила недокуренную сигарету и допила сок.
Крейцер чувствовал, что она не совсем откровенна, однако решил примириться с этим и не терзать ее мучительными и унизительными расспросами. А имя приятельницы доктора он может узнать и от него самого.
— Да это, собственно, и не играет особой роли, — сказал он после недолгого молчания и поднялся со своего места.
Она улыбнулась признательно, явно прочитав его мысли.
Перед домом остановилась машина, хлопнули дверцы, донесся голос чем-то возмущенного Николаи, по лестница загромыхали шаги, потом они раздались в коридоре, дверь рывком распахнули, и в комнату ворвался сам доктор. У него было багровое лицо, глаза из-под кустистых бровей так и сверкали от злости. Разъяренным быком кинулся он на Крейцера.
— Зарубите себе на носу, — заревел он, — что я не потерплю вашего наглого вынюхивания! Хотите что-то узнать — обращайтесь ко мне, а клинику и мою жену оставьте в покое.
За спиной у Николаи возникло сконфуженное лицо Арнольда, тот смущенно пожимал плечами. Николаи повернулся к нему.
— Этот мальчишка вступает в разговоры с моим персоналом и подкапывается под мой авторитет. А когда я требую объяснений, он нагло заявляет, что собирался, видите ли, проверить мое алиби.
Крейцер резко перебил его:
— Этот «мальчишка» — младший лейтенант полиции Арнольд, и он действовал по моему заданию. За последние несколько часов мы пришли к выводу, что не можем до конца снять подозрение с вас, и поэтому
— Чихал я на ваши расследования! — кричал Николаи. — У себя в клинике я хозяин и… — Он не докончил, потому что взгляд его упал на жену, которая с мольбой смотрела на него и едва заметно качала головой. Он сглотнул раз, другой, ослабил узел галстука и продолжал уже более спокойно: — Давайте лучше перейдем ко мне. Я хотел бы, чтобы по меньшей мере моя жена была бы избавлена от этой глупости. — Он повернулся и вышел.
Крейцер за руку попрощался с госпожой Николаи. Умоляюще глядя на него, она шепнула:
— Ради бога, не сердитесь, он вовсе так не думает, просто он совершенно измучен.
Кабинет доктора оказался небольшой, скупо обставленной комнатой в нижнем этаже: письменный стол перед окном, кресло, белый металлический шкаф со стеклянными дверцами, в шкафу книги по медицине и многотомный словарь Майера, обтянутая клеенкой кушетка и три белых деревянных стула. Больше в комнате ничего не было, только над письменным столом висел еще иллюстрированный календарь, а над стульями — три цветные гравюры времен Питера Растрепы, изображавшие, как лукавый доктор исцеляет симулянта, который приходит к нему на костылях, но, завидев зубодерные щипцы, удирает со всех ног.
Доктор пропустил вперед Арнольда и Крейцера, захлопнул за собой дверь, подошел к столу и так грузно плюхнулся в свое кресло, что оно заскрипело. Некоторое время он молча и злобно созерцал письменный прибор из полированного гранита, потом вдруг взревел:
— Я жду извинений! Или вы думаете, что я потерплю такую наглость?
— Для допроса мы можем пригласить вас к себе, — спокойно ответил Крейцер.
Николаи даже задохнулся.
— Но я… мне… права гражданина, — прохрипел он, в бессильной злобе сжимая кулаки.
Крейцер холодно улыбнулся.
— Без сомнения, наш долг — защищать права граждан. Однако из этого не следует, что любой гражданин может нас оскорблять и водить за нос. Уважение должно быть взаимным.
Николаи подпер голову кулаком.
— Какого черта вы вынюхиваете что-то у меня за спиной? Это непорядочно с вашей стороны.
— А обманывать нас порядочно? — парировал Крейцер.
Николаи покраснел, приподнялся и со вздохом сел снова.
— Я не знаю за собой никакой вины, — устало сказал он.
— У вас есть приятельница в Вильгельмсхорсте?
Николаи снова взвился.
— Откуда вы это раскопали? Неужели моя жена…
Крейцер отрицательно помотал головой.
— Ваша жена ничего мне не говорила.
— Ну слава богу! Только я не понимаю, как вы так быстро до этого добрались. Никто ничего не знает…
— Как зовут вашу знакомую?
— Вас не касается. Это мое личное дело.
— Заблуждаетесь. Мы спрашиваем не из пустого любопытства. Дорога из Клейнмахнова на Вильгельмсхорст про ходит как раз через Филиппсталь, и вы это знаете. Не по тому ли вы и умолчали об этом знакомстве?