Союз нерушимый
Шрифт:
– Это например?
– спросил старик.
– Ну, например, некий Андрей, - я вкратце описал покойного бывшего зэка.
– Не захаживал?
Фёдорович быстро закивал:
– А захаживал! Точно-точно. Правда, на улице стоял, в дом его не приглашали. Дней десять назад... Или нет? Ах, память чёртова, подводить стала, представляешь? А!
– старик поднял указательный палец.
– Сразу после того, как Тильман из первой командировки вернулся. Андрей тот стоял у забора, меня вот как ты поймал - на выходе из клозета. Попросил Тильмана позвать. Ну я и позвал. Говорили долго.
– А о чём не слышали?
Старик уверенно покачал головой.
– Да ну, что ж я, подслушивать чтоль буду?
Он был хорош, этот старый воин-разведчик, но меня обмануть не мог. Я помолчал, посмотрел ему в лицо и отхлебнул чаю. Слегка склонил голову набок и уловил, наконец, то, что хотел: глаза на секунду, но забегали.
– Ну, Ви-иктор Фёдорович, - протянул я.
– Тут человек пропал. Да не простой, а инженер, допущенный к секретной работе. Помогите, пожалуйста.
– Так чего ж милицию не подключите, если пропал?
– спросил помрачневший разведчик, недовольно пошевелив усами.
– А вдруг обойдётся?
– пожал я плечами.
– Может, загулял. В запой ушёл. Всякое бывает. А если в милицию, то, - я понизил голос, - одними ими дело не обойдётся. Пойдёт... Сами знаете, куда.
– Знаю, - Фёдорыч опустил голову и кивнул.
– Ладно. Слышал я. Случайно!
– добавил он сварливо.
– Когда покурить выходил. Тот, который Андрей, спрашивал, куда Тильман запропал, а тот отвечал, мол, ездил в командировку. Ругались, говорили про какие-то сети, про работу и так далее. Я ничего не понял, честно говоря, они всякими непонятными терминами так и сыпали, а я в компьютерах этих всяких ничего не понимаю, - он виновато посмотрел на меня.
– Ладно...
– сказал я и, отхлебнув горячего чая, приятно согревавшего моё продрогшее нутро, погрузился в собственные мысли.
А задуматься было над чем. Командировки... Совпадение? Возможно, возможно...
– Так, это...
– прервал мои раздумья Фёдорыч, - вы его не отправляли в командировки, что ли?
– В том-то и дело, что нет, - я поставил кружку на стол.
– Он за свой счёт брал. Я могу посмотреть его вещи?
– Не-ет, - резко замотал головой старик.
– Точно нет.
– Ну, Виктор Фёдорович, - я сделал самое просительное выражение лица, которое только мог.
– Я же не вор-домушник. Если что-то будет не так, сразу же вызываем милицию. Очень прошу! Под вашим присмотром!
Старик пару мгновений прикидывал "за" и "против".
– М-да, - цокнул он языком.
– Ладно. Даю пять минут. И то лишь потому, что мне тут... этих, - он понизил голос так же, как и я минутой ранее, - не надо. В армии натерпелся.
Фёдорович, оставив меня на кухне, поднялся по уличной лестнице на второй этаж, к управдому, и взял у него запасной ключ. Дверь отпер сам и первым заглянул - осторожно, словно ждал, что оттуда выпрыгнет тигр.
– Никого, - заключил, наконец, разведчик и отошёл, давая мне доступ.
Я прошёл в комнату и, нашарив не стене выключатель, включил свет, поскольку естественного дневного тут совершенно не хватало - мешал сарай, почти вплотную примыкавший к окну. За ним была видна лишь деревянная дощатая стена, к которой кто-то прислонил лопату.
Сразу в глаза бросался терминал - огромный экран, клавиатура, смахивающая больше на пульт управления космическим кораблём, и огромное мягкое кресло, к которому шли провода и шлейфы. В изголовье торчали три металлических штыря, похожие на вилку, - я знал, что с помощью таких штук можно подключаться напрямую к терминалу и использовать его вычислительные мощности для кучи разных вещей. Ускорения сознания, например. Вполне возможно, что за несколько часов Унгерн проживал тут целую жизнь.
Много синих, зелёных и красных диодов, в системном блоке со снятой крышкой видно железо - очень солидное, надо сказать. Да, машинка была что надо. Остальная комната смотрелась куда хуже. Серенькие обои, на полу - вытоптанный коврик, на журнальном столике - посуда, солонка с окаменевшим содержимым и заплесневевший хлеб. У стены - узкий шкаф, стул, заваленный вещами, и солдатская металлическая койка, заправленная тем самым легендарным синим-одеялом-с-тремя-полосами.
На столе с терминалом бардак: металлическая кружка, тарелка с крошками, паяльник, моток припоя и какое-то полуразобранное устройство. На полу - пустые жестяные банки из-под газировки и пива, старые тапки, грязное бельё и толстый слой песка. Ну да, не баронское это дело - в квартире убираться.
– Я осмотрюсь?
– решил я уточнить на всякий случай у Фёдоровича.
– Да, давай, - ответил воин-разведчик и встал в дверях, скрестив руки на груди.
– Если не побрезгуешь...
Первым делом я прошёл к терминалу, но тот оказался ожидаемо запаролен. Я ввёл несколько самых распространённых комбинаций, но это, разумеется, не помогло, поэтому надежду запустить ручонки в информационную кладовую Унгерна пришлось оставить. Перебирая вещи, чувствовал огромное омерзение: полная антисанитария, удивительно, что вши или ещё какая живность не завелась. Прошло пять минут - и ничего, напоминавшего о том, куда паршивец ездил, или каких-либо других улик. Я попытался определить назначение устройства, которое собирал Тевтонец, но безуспешно.
– Что это?
– спросил Фёдорович, увидев, что я внимательно гляжу в переплетение проводов.
– Да чёрт его поймёт...
– с досадой ответил я.
Перекопав большую часть хлама - запчастей, каких-то бумаг - я не нашёл ни единой улики и опечалился.
– Ну и помойка же у него, - сказал я, стоя возле журнального стола и держа пустую бутылку из-под "Жигулёвского", которую Унгерн, очевидно, использовал, как пресс-папье
Фёдорович поддержал:
– Ага, страшно подумать, что у него в мусорке творится...
– он указал кивком головы на шкаф.
– Да ладно?
– меня передёрнуло.
– Он выбрасывает мусор в шкаф?
– Да. Я видел как-то. У него там ведро стоит.
Кошмар. Я посмотрел на бутылку в своих руках и, сделав шаг в указанном направлении, открыл шкаф, откуда в разные стороны полетели мошки. Переполненное ведро стояло внизу, в отсеке, куда все нормальные люди ставили обувь. Выше лежал вытертый чемодан с кучей наклеек, над которым висело одно бесформенное серое пальто. Вокруг в беспорядке валялись бумажки, обёртки, обрывки проводов и мусор калибром поменьше. Наклонившись и положив бутылку, я открыл чемодан. Там лежал стандартный набор командировочного - полотенце, умывальные принадлежности в жестяном футляре, сменное бельё. У чемодана был потайной карман, в который я запустил руку и, нащупав сложенный пополам лист бумаги, замер в предвкушении.