Созвездие жадных псов
Шрифт:
Мать была против.
«На черта тебе энта школа, – бубнила женщина, – вон какой кабан вырос, иди работать! В колхозе конюха ищут, будешь шестьдесят рублей получать! А то чего удумал, в Ветлугу мотаться, да денег на одну дорогу сколько надо!»
Но мальчик с недетским упорством стремился к знаниям, в результате получил аттестат с золотой медалью. Да и было за что. Математику с физикой он знал лучше преподавателя, а его сочинения постоянно отправляли на разные конкурсы.
Мать умерла в январе, и полгода до окончания занятий мальчик жил у директора своей школы, Анны Ивановны Коломийцевой, именно она и посоветовала Славину поступить в МГУ.
Юноша послушался и с блеском выдержал вступительные экзамены. Начался долгий путь восхождения к высотам науки, к орденам, регалиям, научным званиям и… большим деньгам. Но все это было далеко за горизонтом. Студенческие годы Славин вспоминать не любил, голодное время. Собственно говоря, это все, что отец рассказывал о детстве.
– Один раз папа, правда, разоткровенничался, – вздыхала Ребекка, – и поведал, как ему предстояло идти на экзамен, а единственные носки просто развалились в лохмотья. Никогда не догадаешься, что он сделал!
– Попросил у ребят взаймы.
– Нет, – усмехнулась Ребекка, – у папы просто пунктик был: никогда ни у кого ничего не брать. Он взял баночку с гуталином и намазал ноги, получилось здорово, только пахло сильно!
Не сразу, но финансовое благополучие пришло, менялись жены, потом народились дети, появился дом в Алябьеве. Году эдак в 90-м, когда Вячеслав Сергеевич развелся с Тамарой и вовсю крутил роман с Аней, жарким летом он приехал на дачу с худенькой девочкой, на вид лет четырнадцати.
Нора и Ребекка удивились. Они знали, что у Славина горит любовный костер с наглой Аней, а Вячеслав Сергеевич, несмотря на репутацию Казановы, был человеком порядочным. Своей избраннице он не изменял до тех пор, пока любил ее. А найдя другую женщину, тут же рвал отношения с предшественницей. Вернее, переводил их в другое русло, из страстного любовника превращался в хорошего друга или, если хотите, заботливого отца. Крутить романы одновременно с двумя он не любил.
– Понимаешь, мышка, – объяснял отец Ребекке, – я стараюсь никогда не врать, так легче жить.
Незнакомая девочка просто пробормотала:
– Добрый вечер.
– Знакомьтесь, – радостно объявил Вячеслав Сергеевич, – моя будущая дочь Тоня.
– Твоя дочь! – воскликнула Нора. – Откуда? От кого?
Бывший муж расхохотался:
– Ну она пока не дочь, но, думаю, мы скоро это уладим!
– Да объясни же, наконец, в чем дело? – потребовала Нора.
Славин отмахнулся, и все сели пить чай. Девочка слегка осмелела, и женщины узнали, что ей не четырнадцать, как кажется, а семнадцать лет и ее прислала в Москву поступать в академию ее бабушка, Анна Ивановна Коломийцева, директор школы, где в свое время учился Вячеслав Сергеевич.
– Откуда же твоя бабушка узнала про то, что Вячеслав Сергеевич руководит вузом? – немедленно спросила Нора.
– А бабуля передачу видела по телику – «Герой дня» с его участием, – бесхитростно объяснила незваная гостья, – она мне письмо дала и сказала: «Езжай, внученька, используй шанс».
Нора гневно фыркнула.
После ужина она зазвала Вячеслава в кабинет и поинтересовалась:
– Что это ты насчет дочери говорил? Никто не понял.
Славин усмехнулся:
– Да все просто. Хочу ребенка в Москве пристроить, пока первое время она у нас поживет, потом куплю ей квартиру. Только она без столичной прописки, иногородняя. У нас так профессор Завадский сделал, удочерил племянницу из Ростова, чтобы ту прописали. И вообще, ей по жизни будет легче идти ребенком Славина.
– Ты с ума сошел, – взвизгнула Нора, – квартира, дочка, не жирно ли будет?!
– Где же ей жить потом? – удивился Славин. – Молодая, замуж захочет.
– Пока пусть живет в общежитии, – отрезала Нора.
– Знаешь, дорогая, – спокойно ответил Вячеслав Сергеевич, – я, как тебе известно, выучился на медные копейки и понимаю, как тяжело ребенку в чужом городе.
– Другие живут, и эта сможет! А уж об удочерении и речи быть не может, у тебя родных детей пятеро, – возмутилась Нора.
– Дорогая, – рассмеялся академик, – извини, конечно, что напоминаю, но мы с тобой давным-давно в разводе, и я волен делать все, что мне заблагорассудится. Если тебе не нравится, никого силой не удерживаю, можешь уезжать. Тоня останется тут.
Нора в гневе вылетела в коридор. Но Славина было не так легко заткнуть, он открыл дверь и крикнул:
– Дорогая, подожди секунду!
– Что еще? – обозлилась бывшая супруга.
– Просто хочу объяснить свою позицию, – спокойно продолжил Вячеслав Сергеевич, – бабушка Тони, Анна Ивановна, сделала для меня очень много. Жили Коломийцевы небогато, но, когда я остался сиротой, тетя Аня целых полгода кормила, поила и одевала меня, теперь мне следует платить по долгам.
– Можешь дать ей сколько угодно денег, – не успокаивалась Нора, – но удочерять ее в высшей степени глупо и безответственно!
– Спасибо, что разрешила мне распоряжаться моими средствами, – начал закипать Славин, – но почему тебя так завела эта ситуация?
И тут Нора в пылу спора сделала то, о чем потом горько пожалела, внезапно выпалив правду:
– Да потому, олух царя небесного, что после твоей кончины эта приблудная девка будет иметь равные права с Николя, Андре, Сержем, Ребеккой и Тамариной Светланой. Бог знает, что выйдет. Мы-то ее не знаем! Вдруг она решит дом делить!
Вячеслав Сергеевич расхохотался:
– Ну, дорогая, я знал, что ты рациональный человек! Уже и наследство распланировала. Кому дом, кому деньги, кому академию…
Внезапно он посерьезнел, схватил бывшую жену за плечи, тряхнул и довольно сердито произнес:
– Имей в виду, хозяин тут я. Захочу и всех наследства лишу, а Тонечке отпишу и дом, и счет в банке, и машину, и академию. Поняла, дорогая? Лучше тебе меня не дразнить. Никакого дома преткновения не будет, все произойдет, как я захочу!