Созвездие жадных псов
Шрифт:
Нора струхнула, зная вспыльчивый характер Славина. Еще и впрямь оставит детей ни с чем. Пришлось ей улыбаться Тоне и радостно чирикать при встрече с ней.
Глава 17
Вячеслав Сергеевич остыл и об удочерении больше не заговаривал. Потом в доме начались таинственные пропажи. Сначала исчез кошелек Николая, затем из ящика буфета, куда Вячеслав Сергеевич клал деньги на хозяйство, пропала довольно крупная сумма. В воровстве заподозрили домработницу и уволили плачущую женщину. Но серия краж не прекратилась. Неизвестный вор переключился на вещи. Невесть как пропали дорогая серебряная тарелка с сахарницей, видеокамера Андрея…
29 сентября Нора в слезах вбежала в кабинет Славина и показала ему пустую бархатную коробочку. Академик побагровел. Дорогущее антикварное кольцо из платины с крупными бриллиантами, которое он в свое время преподнес Норе в день рождения, испарилось без следа.
Вне себя от гнева, Славин, несмотря на истерические рыдания Норы, вызвал милицию и попросил сотрудников как следует обыскать особняк.
Поиски длились недолго. В комнате Тони, под матрацем, завернутая в тряпочку, нашлась пропажа.
Когда Тоня вернулась с занятий, Славин мрачно произнес:
– Зайди в кабинет.
Примерно через десять минут раздались рыдания, девушка выскочила в коридор с криком:
– Это неправда, я ничего никогда не брала!
В тот день в доме были только Нора и Ребекка. Бекки предпочла не высовываться из комнаты, впрочем, ее мать тоже решила затаиться. Но у профессионального лектора Славина был громовой голос и очень четкая дикция, поэтому женщины услышали абсолютно все.
– Почему ты не пришла ко мне и просто не попросила денег? – гремел Славин. – Зачем надо было красть? Какая мерзость! И давно ты таким образом пополняешь свой бюджет?
– Я ничего не брала, – всхлипывала Тоня.
– Не ври, – оборвал ее академик, – у нас никогда ничего до этого не пропадало.
– Я говорю правду, – отбивалась Антонина.
– Вот что, – подвел черту Славин, – чтобы это было в последний раз! Имей в виду, никакого уголовного дела, естественно, я заводить не стану, но знай, если опять приключится кража, я самолично отведу тебя в милицию!
– Вы мне не верите? – выкрикнула девушка.
– Извини, нет, – ответил профессор, – кольцо-то лежало у тебя под матрацем.
Послышался дробный стук каблучков. Ребекка высунулась в окно и увидела, как Тоня, вся в слезах, бежит к воротам.
К ужину она не явилась, впрочем, на следующей день на занятия тоже не пришла. Обеспокоенный, Славин вновь обратился в милицию. Спустя два дня Тоню нашли в парке «Лосиный остров». Девушка повесилась на березе в глухом углу, куда редко забредали прохожие. В кармане у нее нашли записку. «Я не виновата, никогда ничего ни у кого не брала, пусть тот, кто на самом деле вор, и его дети, будут прокляты!»
Славин, тяжело переживая происшедшее, винил во всем себя:
– Налетел на ребенка, наорал! Надо было аккуратней, бог знает почему девочка решилась на воровство!
Нора старательно отвлекала бывшего мужа, пресекая все разговоры на щекотливую тему. Кто-то пустил по академии слух, что Антонина села на иглу и покончила с собой, когда узнала, что заболела СПИДом.
Абсолютно дикая версия, но она прижилась.
Ребекка замолчала, потом тихо добавила:
– Мне еще тогда кое-что показалось подозрительным. Ну зачем прятать кольцо под матрацем? Ведь она хотела его продать, не так ли? Значит, нужно было его унести, во всяком случае, я бы так и сделала… И потом, мама так странно себя вела после этой смерти. Все время нервничала, дергалась, а пару раз даже плакала. Меня это, честно говоря, удивило, она терпеть не могла Тоню. Конечно, жаль девушку, но Нора не слишком сентиментальна. Она, естественно, сказала все положенные в данном случае слова, устроила поминки, но рыдать… Рыдать бы не стала. Вернее, она могла картинно всхлипывать на кладбище, стонать на глазах у всех… Но дело в том, что мама плакала тихо, у себя в спальне, а вот это совсем не в ее духе. Словом, в голове у меня зародилось подозрение, но потом все забылось! И вот теперь получается, что Нора все подстроила, фактически убила Тоню. Даже, по-моему, статья есть в Уголовном кодексе – доведение до самоубийства. Дом преткновения!
– Что? – не поняла я.
– Папа так говорил, – пояснила Бекки, – есть выражение: камень преткновения, знаешь?
– Конечно.
– Ну вот, а у нас дом преткновения. Нора очень боялась, что после смерти папы особняк в Алябьеве придется делить между нами и Светой, дочкой Тамары. Сейчас, когда папы нет…
Она замолчала. Я удивилась:
– Но ведь Нора понимала, что Лика тоже наследница.
Бекки пояснила:
– Ну, когда произошла история с Тоней, о Лике и речи не было. Мама надеялась, что отец больше никогда не женится, она страшно любит своих детей, нас то есть, просто до умопомрачения, а этот особняк для нее нечто особенное. Папа получил участок в Алябьеве очень давно, в 70-м году, но тогда у них не было денег на роскошное строительство, и тут возвели простенький домик. Его постепенно переделывали, надстраивали и только в 94-м году, уже при Лике, отстроили этот дворец.
Но Нора самым парадоксальным образом считала, что дом принадлежит ей и детям. Они все станут тут жить, вместе, в родовом гнезде! Она даже пару раз в шутку сказала Лике:
«Вот, не дай бог, со Славиным что случится, и ты нас выгонишь из любимого дома».
Анжелика пропустила замечание мимо ушей и никак не отреагировала, но, когда Нора стала снова и снова повторять эту фразу, последняя жена Славина спокойно сказала:
«Не волнуйся, Нора! Если с Вячеславом Сергеевичем, не дай бог, произойдет несчастье, то и я жить не стану. У Светы есть отличная квартира, к тому же им с Тамарочкой просто не на что содержать особняк, так что дом твой».
«Я тоже не слишком обеспечена», – быстро ответила Нора.
Лика рассмеялась:
«Если ты продашь все бриллианты, которые дарил тебе Вячеслав Сергеевич, хватит на три жизни, пожалуйста, не жалоби меня, я прекрасно знаю, сколько стоят те драгоценности, что сегодня на тебе, а ведь они не единственные».
Нора вспыхнула. Лика как ни в чем не бывало продолжала:
«Хочешь, оформим у нотариуса бумаги?»
«Какие?»
«В случае кончины Славина я отказываюсь от всех прав на дом, но пойми, Нора, даже если у меня не хватит духу покончить с собой, все равно я не смогу жить в особняке, где была столь счастлива!»
Неожиданно Нора стала оправдываться:
«Пойми, у меня дети!»
«Конечно, – кивнула Лика, – ты – мать и думаешь в первую очередь о них».
Ребекка опять вытащила сигареты.
– Я поражалась Лике. Нора покупала занавески, меняла ковры, словно и в самом деле была хозяйкой, а Анжелика лишь улыбалась и говорила: «Хорошо, что есть человек, на которого можно положиться в трудном деле домоустройства».
Однажды Ребекка не выдержала и поинтересовалась у подруги:
– Скажи, тебе не обидно, что мама тут вовсю орудует?