Спасение мира
Шрифт:
Таресида посмотрела по сторонам, словно выискивая, к кому еще прицепиться. Взгляд ее задержался на Тиррале.
— Неужели уважаемый господин Тиррал так и не расскажет нам всем о целях своего похода? — последовал вопрос, заданный подчеркнуто уважительным, чуть ли не подобострастным тоном.
— Всему свое время, уважаемая Таресида. Напомню, что я совершенно не настаивал на том, чтобы вы или кто-либо присоединились к нам.
Тарплидав ухмыльнулся, но промолчал. Тиррал понял, что начинает закипать. Таресида могла вывести из себя кого угодно.
— Но ведь вы же понимаете, что мы все сгораем от любопытства. Да я же не за себя прошу,
— Честь не утоляют, — заметил Тарплидав, но сестра не обратила на него внимания.
Тиррал не успел ответить.
— Я так думаю, — вступил в разговор Рри. — Здесь все дело в доверии. Вопросы чести — очень важные вопросы и в большинстве случаев они лежат выше всех прочих. Но бывают и исключения.
— Какие исключения? — раздраженно спросила Таресида. Маг в качестве собеседника ее явно не устраивал.
— Самые разные, — спокойно отвечал Рри. — Я так думаю, что уважаемый наставник Бомбар сможет вспомнить несколько случаев, когда благородный господин поступался своей честью ради дел, которые считал более важными.
Расположившийся со всеми удобствами и прихлебывающий чай Бомбар кивнул.
— Действительно, такие случаи были. Взять хоть Прунтиала, его история положена в основу замечательной книги «Вдохновение», приписываемой Дурму. Этот Прунтиал, принадлежавший к одной из знатнейших фамилий Арданчуата, будучи оскорблен своими товарищами, не стал требовать от них немедленного удовлетворения, так как надвигалась война. Когда она закончилась, выяснилось, что все оскорбившие его убиты или умерли от ран и болезней, а сам он остался цел и невредим. Но так как честь его все еще требовала восстановления, то он был вынужден решать этот вопрос через храм Моря в Бурране. Там в вопросе разобрались досконально. Само оскорбление состояло в том, что Прунтиала обвинили в карточном мухлеже, в то время как он играл честно. На него наложили епитимью — не играть два года, два месяца, два дня и два часа. Хотя он и возражал — его оскорбили и на него же и епитимья, но боги решили так, а судиться с ними — себе дороже. Делать без карт ему стало нечего, он поехал куда-то на Север и совершил там великие подвиги, а вернувшись в Столицу женился.
— Занимательная история, — пробормотал Тиррал.
— Однако мы отвлеклись, — снова заговорила неумолимая Таресида. — Я напомню, что описанная ситуация отличается от нашей. Там сам оскорбленный решал, что ему делать. Здесь — не так.
— Почему это не так? — удивился Тарплидав. — Во первых, я не оскорбленный. Победил меня господин Тиррал честно, хотя и необычным способом. Если бы он отказался дать мне реванш — тогда да, это было бы оскорбление. Но он не отказался — просто отсрочил его и я решил последовать за господином Тирралом, куда бы он не отправился и получить требуемое сразу по истечение его иных обязательств.
— Да, ваш брат прав, — добавил Бомбар. — Ситуация тут следующая — занят иными делами тут не оскорбленный, а иное лицо. То есть, уважаемый господин Тиррал. И законы чести решают вопрос в его пользу — его отказ от немедленного удовлетворения законного права господина Тарплидава как оскорбление рассматриваться не может.
— Немедленного! — воскликнула Таресида. — То есть тут возможно промедление. Каково оно? Ведь уважаемый господин Тиррал может гулять по этим горам до начала зимы, отговариваясь какой-то неведомой нам необходимостью. В какой момент мой брат окажется оскорбленным?
Бомбар
— Видимо, — медленно проговорил он. — Этот момент наступит, когда господин Тарплидав определит, что цель уважаемого господина Тиррала не важнее, чем удовлетворение его задетой части.
— Но ведь чтобы решить это, нужно знать эту цель? — напирала Таресида.
— Да, пожалуй, — согласился Бомбар.
Большая часть компании с интересом следила за диспутом. Только дети начали потихоньку клевать носом, да Пургонд продолжал рассматривать землю.
— Значит уважаемый господин Тиррал должен об этой цели нам рассказать!
— Не обязательно, — возразил Бомбар. — Здесь нет строгой регламентации, но общий порядок таков — господин Тарплидав должен следовать за уважаемым господином Тирралом вплоть до прояснения его цели, или! — здесь наставник поднял палец, реагируя на подавшуюся вперед Таресиду. — До того времени, когда его терпение иссякнет и он поймет, что в ближайшее время ничего он про эту цель не выяснит.
— И что тогда? — полюбопытствовал Тиррал.
— Тогда господин Тарплидав может вести себя двояким образом, — разъяснил Бомбар. — Либо он, доверяя вам и продолжая высоко ставить лежащую перед вами цель откладывается от вашей компании и ждет, когда вы освободитесь, либо производит конвертацию, то есть наносит вам публичное оскорбление, примерно равное своему, накопившемуся к тому времени. Таким образом дело переходит в ведение самого уважаемого господина Тиррала. Либо он откладывает удовлетворение своей чести — что будет являться доказательством серьезности его цели, либо вызывает господина Тарплидава на поединок — и тогда этот поединок засчитывается дважды, как инициальный для одного и как реванш для другого.
— Во как! — поразился слушавший во все уши Чандруппа. — А скажите, уважаемый наставник Бомбар, если в этом двойном поединке победит уважаемый господин Тарплидав, будет ли господин Тиррал иметь право на реванш?
— Конечно!
— А наоборот?
— Если победа окажется за уважаемым господином Тирралом? Тогда первое дело — по которому поединок рассматривается как реванш — будет закрыто, а по второму право на реванш будет уже у господина Тарплидава.
— То есть, теоретически может сложиться ситуация, при которой мы с господином Тирралом будем драться вечно? — осведомился Тарплидав.
— Да, это так называемая цепная ситуация, — пояснил Бомбар. — Лет сто назад такое выяснение отношений между Порвасолом из рода Поров и Диргаботом из род Диров продолжалось без трех месяцев семнадцать лет. Насколько мне известно, это рекорд.
Впечатленные, путники замолкли. Потом снова подала голос Таресида.
— И все же, мне хочется знать, сколько еще мы будем вот так ходить за уважаемым господином Тирралом?
Тарплидав хмыкнул.
— Бомбар же ясно тебе сказал — пока у меня не иссякнет терпение.
— И когда оно у тебя иссякнет?
— Когда мне станет скучно.
— А когда тебе станет скучно?
— Когда ты от меня отстанешь, — хихикнул Тарплидав. — А так как этого не произойдет никогда…
Таресида зарычала:
— Значит ты будешь таскаться по этим горам только ради того, чтобы позлить меня?
Раскалившуюся обстановку разрядил Рри.
— Уважаемые господин Тарплидав, уважаемая госпожа Таресида. Вам нет нужды ссориться, так как цель у нашего путешествия есть и она лежит во вполне обозримом будущем. Так что нужно лишь совсем немного набраться терпения.