Спасение рая
Шрифт:
– Что-то сильно его ударило в спину! Возможно, камень. Но теперь Петруха ног не чувствует.
Впервые в своей жизни черноокая красавица разразилась гневной тирадой из сплошных ругательств. Причем основные обвинения приходились на голову штатного снайпера. Мол, кто его заставлял бросаться под скалу с минами да почему он такой неловкий да неповоротливый. Но с самого начала этой тирады Дана уже стояла над лежащим на животе парнем и пыталась касаниями ладоней по спине обнаружить повреждения. При этом руки она просунула под куртку и ремни разгрузки, которые ей дико мешали и заставляли еще больше нервничать. Дана вместе с Куртом
– А парень и в самом деле счастливчик. Не только живым после падения среди обломков остался, но и бегает как олень. Хотя ведь он с уклона спешит, вот и быстрее двигается. Ага, встретились, машет руками, приказывает остановиться. Надо было у него хоть звание спросить, вроде на рядового не слишком похож.
Парень и в самом деле оказался то ли капралом, то ли офицером, то ли весьма авторитетным воином. Его коллеги таки застыли на месте, явственно прислушиваясь к словам, а потом и внимательно присматриваясь ко лбу своего товарища. Причем кучка тяжело дышащих от бега воинов все время увеличивалась в количестве, и вскоре там уже стояла изрядная толпа, которой освобожденный из плена воин, видимо, все время повторял одни и те же слова. Комментирующий увиденное Джакомо вставлял и свои рассуждения время от времени, и по ним выходило, что простому народу не так уже легко поверить в то, что сказала Маурьи. Добавляя, что даже высокое звание целительницы не всегда сможет воздействовать на толпу. Тем более что сейчас вопрос решался не с толпой, а с большой по численности, спаянной железной дисциплиной воинской частью. Причем одной из самой лучшей в империи.
Но с другой стороны, граф делал огромные скидки на то, что в егеря, как правило, набирали людей весьма грамотных и чуть ли не лучше всех разбирающихся в политике. Они слишком много знали, слишком много видели, и подобный приказ от человека, повелевающего провинциями, мог бы упасть на вполне благодатную почву.
– Все зависит от их командира, – делал заключение Джакомо, присматриваясь, как в центр толпы пропустили парочку более грузных мужчин, – и от того, что известно этому самому командиру про ларцы Кюндю.
Сильва угрюмо подняла взгляд на дворянина:
– А твоя светлость как к этому относится?
– Для меня сомнений нет. – Граф даже не взглянул на спросившую его женщину, продолжая присматриваться к полку егерей. – Мне уже давно известно про то зло, что творится с младенцами. Да и про счастливую жизнь на остальных семи континентах в нашей семье знают издавна.
– Вот чудеса! – не сдержался немец от экспансивного возгласа. – Чего же вы тогда тут живете? Почему не боретесь с этой гадостью?
– Ха! Вам легко говорить! Вы наверняка выросли в совершенно иной обстановке. А у нас только за подобные разговоры целые древние династии исчезали бесследно. Страшно. Да и сбежать отсюда непросто. Не говоря уже о том, что родина все-таки. Как ни жутко, а жить надо.
Тем временем лежащий на боку Петр постарался улыбнуться Дане и довольно бодрым голосом предложить:
– Да ладно, чего тут со мной возиться. Только время теряете. Положите меня удобнее и оставьте побольше патронов, руки-то слушаются! И спокойно уходите…
Договорить он не успел. Только искривился с изумлением, выслушивая от целительницы очередные перлы нецензурной лексики. Которые, впрочем, завершились едким восклицанием:
– Размечтался! А твоих сопливых двойняшек я сама буду воспитывать?!
– С чего это они будут сопливые, при такой-то матери? – еще больше заулыбался обездвиженный в ногах парень. – И вообще: неужели ты уже полностью уверена в нашей двойне?
– Может, ты помолчишь?! – раздраженным вопросом ответила Дана. – Мешаешь мне сосредоточиться! – Хотя уже через пару вздохов пробормотала шепотом: – Что-то есть, но никак не могу рассмотреть конкретно.
– В моей спине? – притворно округлил глаза раненый.
– Дурак! Я по поводу наследника твоего баронства! И следи за темой моих вопросов! – Так и продолжая сердиться, она ткнула пальцем в некоторые точки на ногах Петра: – Что чувствуешь?
– Да что тут чувствовать? – стал рассуждать тот, одной рукой поглаживая экипировку Даны в районе коленки. – Наши семейные фишки еще себя ни разу не подводили. Двойня – и то сразу. А значит, и твое баронство пойдет в наследство.
– Я тебя сейчас придушу! – зашипела черноглазая целительница. – Ты щипки и тычки мои по ногам чувствуешь?
– А… Извини, я тут о другом подумал, обрадовался. Нет, ничего не ощущаю.
– М-да. – Женщина в раздумье помассировала свои щеки.
– Да ладно тебе заморачиваться, – показывал чудеса стойкости Петруха. – Отбегался так отбегался. Дайте мне автомат.
– Я те щас как дам! – Дана вновь сорвалась на ругань. Но на этот раз оборвала себя очень быстро и перешла на спокойный, деловой тон: – Курт, мне надо две ровные палки длиной не менее метра. Найдешь три – тоже не обижусь. Сильва, снимаем с него всю тяжесть и цепляем на нас. Накидка у тебя?
Немец сразу бросился чуть выше, к редким сосенкам на более пологом отрезке земляного участка между скал, тогда как подруга достала из своего рюкзака сложенную в пластину пленку. Необычайно прочная и непромокаемая, она могла служить прикрытием от влаги в любую непогоду. Вдобавок могла менять цвет в пределах восемнадцати радужных смешений и оттенков. В иных случаях она прекрасно служила и для внешней маскировки. Но сейчас лучшей основы для носилок не придумаешь.
Курт потратил на вырубку заказанных палок минут десять, и все это время митинг и споры в егерском полку не останавливались. Как и целительница не прекращала опять возобновленного ею лечения. Правда, при этом насильно введя Петруху в сон. Слишком уж он ерничал, старался шутить, отвлекая ее от концентрации необходимых усилий. Разве что сама, после навеянного наркоза на пациента, ворчала еле слышно:
– Тут и так ничего не умею, так еще и он зубоскалит. Все ему хаханьки да хихоньки, а мне каково вдовой оставаться? Или еще чего похуже, с инвалидом до конца жизни мучиться! Да я его лучше сама придушу!
– Что-то ты совсем из себя чудовище делаешь, – с укором приструнила ее подруга, прислушивающаяся к бормотанию вполуха. – Что, так все серьезно?
– Вроде как. Три позвонка смяты. Как он вообще от боли не орал? Хотя вообще-то здесь и не такое лечить должны, да и сама чувствую, могла бы справиться со временем, только опыта никакого.