Спасти мир за девять жизней. Вслед за тенью

В своём маленьком, но уютном кабинете, окна которого выходили на безмятежный морской пейзаж, сидел мужчина. Его лицо, серьезное и немного уставшее, освещалось пламенем свечи, что игриво колыхалось от вечернего ветра. Карие глаза сосредоточенно рассматривали загадочный блестящий камень под стеклом, что попался Артуру на его последней экспедиции на Востоке.

Воздух в комнате был наполнен тишиной и атмосферой исследования. Задавали ее висящие там картины природных пейзажей, вдохновляющих мужчину на дальнейшие путешествия и плавания. Многочисленные книги

и справочники уже заняли большую часть дубового шкафа, что заставили мужчину всерьез задуматься о приобретении еще одного. Оторвавшись от привезенного из столицы справочника, он еще раз пробежался по каждой грани, каждому узору на поверхности таинственного камня. Артур Дей настолько погрузился в его изучение, что время для мужчины замерло, от чего тот и вовсе забыл про ужин. Дрожащая рука небрежным почерком записывали наблюдения в блокнот, стремясь запечатлеть все особенности находки, понимая, что даже малейшая деталь может пролить свет на глубину земной истории.

– Прости, Артур, не отвлекаю? – виновато спросила женщина, голова которой показалась в дверном проеме.

Мужчина, сам того не осознавая, сразу расплылся в нежной улыбке, откладывая находку в сторону.

– Кальда, ни одна работа не сможет затмить наше время с тобой, – прошептал ласково Артур.

Лицо женщины просияло, и она аккуратно вошла в кабинет, тихо закрывая за собой дверь.

– Терра снова капризничает и не хочет спать. Требует папу и сказку, – улыбнулась Кальда.

– Сказку значит, – кивнул сам себе Дей и поднялся с кресла. – Где этот негодник?

Сына он нашел в детской на полу. Маленький рыжий мальчик вновь листал потрепанную временем книгу с детскими сказками.

– Тебе снова рассказать, как Господ Света спас наш мир и подарил нам магию? – с нежностью спросил он, беря сына на руки.

– Много раз слышал, – недовольно проговорил мальчик. – Папа, а когда я смогу плавать на корабле от острова к острову?

– Ты же знаешь, что только солдаты Ордена имеют такую привилегию, – прошептал он и нежно коснулся губами его рыжего виска – Вырастешь и вступишь туда. Как папа.

– Как папа, – немного сонно повторил Терра. – А если я не сдам экзамен?

– Конечно сдашь! Что за глупости такие на ночь глядя? – ласково улыбнулся Артур. – Давай повторим теорию.

– Артур, уже поздно, – покачала головой Кальда.

– Брось, милая. У нашего сына настоящий талант!

– Ну чуть-чуть, – умоляюще посмотрел мальчик на маму, на что та сразу сдалась под его жалобным взором.

– Ну давай, как я тебя учил, – бархатно рассмеялся Артур, оставаясь в комнате наедине с сыном. – Кто стоит во главе Ордена?

– Магистр! – уверенно ответил Терра.

– А чем он занимается, малыш?

– Охраняет магию.

– Именно! – довольно улыбнулся отец и погладил сына по рыжим волосам. – Поэтому все элементы распределяются между его приближенными, которых зовут Хранителями. Каждый из них оберегает свою стихию: звук, молнию, огонь, воду, магнетизм, лед, землю, ветер, солнце.

– Папа, а тебе тяжело охранять землю? – с волнением спросил Терра.

– Нет, сынок. – с улыбкой покачал головой Артур. – А ты помнишь, почему чистые стихии считаются самыми могущественными?

– Я помню-помню, – недовольно надулся Терра. – От огня, воды, земли и ветра родились другие.

– Раз мой юный орденец столько всего знает, может его устроит легенда о таинственном острове, которой нет в этой книжке?

– Устроит! И еще то стихотворение! – улыбнулся Терра, победно хлопнув в ладоши. – А ты подаришь мне свой компас?

– Если не будешь капризничать и всегда будешь слушаться маму, пока меня нет дома.

Качаясь на его руках, рыжий парнишка стал прислушиваться к папиной россыпи слов. По ходу истории о острове, окруженному со всех сторон горами, его дыхание становилось более равномерным, а руки начали расслабляться на плечах отца.

Отец продолжил баюкать сына, ласково шепча еще одну легенду:

“Когда-то там, давным-давно

У человека были знания.

Доступным были полотно,

Полёты в небо, созерцания.

Подобно птице, каждый мог

Смотреть на горы свысока.

Копился опыт долгий срок,

Трудились мирно мы тогда.

Но людям было это мало.

Войной дышал теперь народ.

И приговор господство прошептало:

Давай сгуби ты свой же род.

Потоки алых рек стекались,

Пропахла кровью вся Земля.

Братья копьями терзались,

Безумства жажду утоля.

Молило небо, выло море.

И гнев природу пробудил.

Настал тот миг. Безжалостно и скоро

Навеки сушу разделил.

И все прервали навсегда

Пороки жадности и зла.

Исчезли тропы и хода,

Остались только острова.”

Когда дыхание стало совсем ровным и тихим, а ручки нежно опустились на его на грудь, отец уложил Терра в постель, накрыл теплым одеялом и вложил свой компас в маленькую детскую ладошку.

– Доброй ночи, малыш, —прошептал Артур, тихо закрывая за собой дверь.

Терра, погруженный в мирные сны, улыбнулся во сне, зная, что всегда будет защищен и любим.

Что бы ни произошло.

Любой заход солнца прекрасен по-своему. Подобно птице, каждый новый день расправляет свои ярко-алые крылья, дабы согреть всех своими объятьями. Поэтам он дарит вдохновение, усталым путникам – покой, любовникам – уединение, матерям – тишину. Расписывая темный холст, словно художник, ночная мгла сменит закат, присыпав небо звездной пылью.

Город погрузился в сон. Не спала только забегаловка на окраине города.

Таверна «Крик кабана» последние годы проживала свои не самые лучшие дни. Трудно вообразить, что когда-то это заведение с безупречной репутацией теперь едва покрывала налоги. Местные связывают упадок заведения с уходом жены трактирщика двадцать лет тому назад. Она уплыла в закат с одним гвардейцем, навсегда оставив отпечаток от острия измены в сердце владельца.

Шли годы, гнила не только древесина таверны, но и печень трактирщика от дешёвого пойла. И когда-то завидный жених этого острова, теперь стал однозубым ворчливым стариком, который раздавал неуместные советы каждому встречному. В этот день он бурчал на пухлого паренька, что весь вечер жадно пил кислый эль и шмыгал носом, вытирая лицо своей пухлой ладонью.