Спасти Париж и умереть
Шрифт:
– Ты все шутишь, Лаврентий! – возмутился Молотов. – Я о другом… Нам нужно способствовать тому, чтобы в Париже началось восстание, основную роль в движении Сопротивления играют коммунисты. Если они поднимут людей, мы можем после войны получить Французскую Советскую Социалистическую Республику!
– Твои планы заходят слишком далеко, – серьезно ответил Берия. – А впрочем, шутки в сторону. Обсуди эти вопросы с Аблоховым. Кажется, они в самом деле представляют интерес. – Он покачал головой, отчего очки его несколько раз блеснули и вновь потухли – в них отразился
Зайдя в кабинет Молотова, начальник Управления стратегической разведки генерал Михаил Андреевич Аблохов увидел, что народный комиссар иностранных дел изучает документ, который был Аблохову хорошо знаком – настолько часто заказывал генерал эту папку в секретном архиве. Папка содержала личное дело майора разведки Ивана Родионовича Денисова, известного под псевдонимом Знаменосец.
– Я понимаю вашу занятость, Михаил Андреевич, – поднял взгляд Молотов. – Садитесь. Мне нужно всего несколько минут…
– Я целиком в вашем распоряжении, Вячеслав Михайлович, – произнес Аблохов, опускаясь на стул.
– Меня интересует развитие ситуации во Франции…
– Что имеется в виду? – осторожно спросил собеседник.
– Ваш человек как-то влияет на ход подготовки к восстанию?
Аблохов выдержал паузу. В нем столкнулись два принципа – не разглашать секретов своего ведомства перед «чужими» и быть откровенным с народным комиссаром. Аблохов выбрал второе.
– Собственно, он выполняет сопутствующие задачи, – решился генерал. – Я бы сказал, ситуация в этой стране не требует нашего оперативного вмешательства. Естественными союзниками СССР являются де Голль и коммунисты.
– Хорошо, чем конкретно занимается Знаменосец?
– Чудит наш Знаменосец, – буркнул генерал Аблохов. – Вы должны помнить, прежде он успешно работал… А сейчас вышел на связь с какого-то неожиданного передатчика. Говорит, у него появилась идея использовать для предотвращения взрыва Парижа доктора Менгеле…
– Что? Менгеле? Того самого?
– Да. Палача Освенцима. Гитлер хочет заминировать Париж. Конкретно задачу выполняет генерал Маннершток. Знаменосец решил использовать Менгеле, чтобы пресечь действия Маннерштока. Кабинетные интриги! Впоследствии Знаменосец планирует уничтожить Менгеле…
– Вам не кажется, что все излишне сложно? Он в своем уме?
– Разумеется, кажется.
– Хм!.. Что вы ему ответили?
– Что я мог ответить? – Аблохов развел руками. – Я пресек это ребячество. Еще не хватало связываться с палачами.
– Правильно. А то Менгеле завтра выступит в печати с принародной похвалой нашему сотруднику. Пусть Знаменосец думает сам! И вот еще что. Пусть обязательно свяжется с французскими коммунистами.
Курт в самом деле совершил отчаянный поступок. Совершил из-за того, что не имел связи с Москвой. Зато у него были отличные отношения с Ингрид, и он знал, что бригаденфюрер Оберг, ведущий в Париже разгульную жизнь, вполне мог смотреть на происходящее в кабинетах своих сотрудников сквозь пальцы.
Однажды
– Ингрид, у меня очередная шифровка в Берлин, – озабоченно произнес Мейер. – Передадите на обычной частоте.
– Хорошо, господин Мейер, – тонким голоском ответила девушка. Она потупила очи, и Мейер подумал – он может сделать с ней все, что захочет.
Он вздохнул, взял со стола чистую страницу, вынул ручку и, сосредоточившись, стал набрасывать текст шифровки. Пока он работал, девушка с интересом рассматривала его. Через три минуты Мейер откинулся на спинку стула и заулыбался.
– Вот, передавайте. – Он подал ей страницу.
– Вы так быстро управились, – заметила девушка.
– Это часть моей работы. Вы умеете быстро делать свое, а я – свое.
Мейер поднялся и направился к окну. Там закурил сигарету.
Пока стучал ключ, Курт через забеленное до половины стекло наблюдал за авеню Фош. Перед ним мелькали ноги парижан, чуть дальше мчались автомашины, совсем близко важной походкой протопал голубь.
– Готово! – произнесла девушка.
Курт обернулся:
– Вы в самом деле передали?
– Два раза, – покраснев, ответила девушка. И вновь воззрилась на Мейера, словно тут же была готова принять приглашение сходить в кино.
Однако Курт задумчиво взял страницу, на которой он только что писал, поджег зажигалкой. Пока горела бумага, он думал, как быть дальше. Только что он совершил весьма рискованный поступок, от которого должна была взбелениться Москва, но другого выхода не было.
Он представлял, что вскоре последует. Если немецкие службы засекут неопознанное донесение, обратят ли на него внимание? Если обратят, то некоторое время уйдет на то, чтобы установить, откуда оно передано. Затем пойдет обратная волна.
Если выйдут на Ингрид, выйдут и на него. Ингрид не станет молчать. Он, конечно, сможет сослаться на секретность переговоров с Гиммлером, но это даст отсрочку во времени, не больше.
Значит, надо было что-то делать с Ингрид или хотя бы подготовиться к тому, что с ней надо будет решать вопрос.
Проще всего было убрать Ингрид до того, как она выдаст его.
Чувствуя, как противный ком подступил к горлу, Курт Мейер задумался. Разумеется, это не входило в его планы. Что тогда, организовать ее похищение? Если так, то где ее укрыть?
Он задумчиво рассматривал радистку. В своей шифрограмме он попросил Москву ответить немедля.
– Не покидайте свой пост, Ингрид, – предупредил он. – Я вернусь через некоторое время за ответом.
Курт вернулся к Ингрид через два часа.
– Ингрид, с меня шоколадка! – закричал он с порога. – Есть что-нибудь для меня?
– О да, вам пришло странное сообщение… – ответила девушка и покраснела.
– Что вас в этом ответе так смущает? – спросил Курт.
– У нас всегда был четырехзначный шифр, а здесь пятизначный.