Список
Шрифт:
Рок вел себя куда пристойнее Сперанзы. «Видимо, — подумала Скалли, — редкостно раскованная манера поведения — отличительный признак насильников. Грабители и то нормальнее… человечнее как-то. Вот и в поведении они приятнее…» Потом она вспомнила про трупы Рока: хромой старик, полковник авиации в отставке, ветеран еще аж Кореи, сбивший в свое время целых два МИГа и чудом уцелевший месяцем спустя, когда, наоборот, МИГ сбил его; и молодая поэтесса-мулатка, только что опубликовавшая вторую свою книгу, которая сразу после ее смерти (вероятно, не только после,
— Вы знаете про список? — спросил Молдер, глядя Року в глаза.
Тот выдержал его взгляд и ответил с расстановкой:
— Я знаю про список.
— Он действительно существует?
— Да, он действительно существует.
— Вы знаете, кто в нем?
— Я знаю, кто в нем.
— Откуда вам все это известно?
Рок не запнулся ни на мгновение. Ясно было, что он идет на сотрудничество максимально охотно. На большее трудно было рассчитывать.
— Нич говорил об этом через решетку Сперанзе как-то ночью. По-моему, в начале той недели. Мне не спалось,' я слышал.
— Значит, Сперанза тоже все это знает.
— Да. Но он ничего вам не скажет.
— Почему?
— Он не боится ничего сейчас… но будет бояться, если… если раскроет вам то, что доверил ему Нич.
— Понятно, — сказал Молдер, хотя понятно ему было в этом запутанном и перепутанном змеином клубке далеко не все. — Хорошо. Сколько в списке имен?
— Пять. Нич не солгал на стуле. Ровно пять.
— Значит, вы с самого начала знали, что Хоупа и Фармера убьют?
Рок покачал головой.
— Нет-нет, вы неверно ставите вопрос. Откуда мне было знать, что их и впрямь убьют? Я лишь знал, что их имена в списке. О том, что их убьют, знал лишь тот, кто решил и впрямь убивать всех перечисленных Ничем. Или же…
— Что или же?
Рок вздохнул. Облизнул губы. Сменил позу на стуле. Потом все-таки уронил:
— Или сам Нич.
— Так вы думаете, что Нич вернулся и выполняет то, что обещал перед казнью?
— Я не знаю, — в голосе Рока ощутилось напряжение. Он нервничал, это было несомненно. Только вот отчего? Он помолчал несколько мгновений, а потом, как бы для полной гарантии, почти повторил: — Откуда мне знать?
— Но вы знаете, кто еще в списке?
— Да. Я знаю, кто еще в списке.
— Кто?
Рок молчал, выразительно глядя Молдеру в лицо. Ошибиться в смысле этого взгляда было невозможно.
— Может быть, вы хотите со мною как-то договориться?
— Да, хочу.
— Говорите, я слушаю.
— Я хочу, чтобы меня перевели отсюда. Куда угодно.
Молдер откинулся на спинку стула. Некоторое время смотрел в лицо Року. Тот снова выдержал его взгляд. Какая повадка, — подумала Скалли, — внимательно наблюдая за этим грабителем и убийцей. — Сколько сдержанности, корректности, благородства… Просто-таки Робин Гуд.
Наших дней».
— Почему? — спросил Молдер. — Вы тоже в списке?
— Я ничего не скажу вам больше, пока мы не договоримся.
— А если вас откажутся перевести?
— Тогда наверняка еще трое умрут, и смерть их будет как гром средь ясного, неба.
А может… — Рок облизнул губы. — Может, и не только трое.
— Что вы хотите этим сказать? не выдержала Скалли.
Рок поднял взгляд на нее.
— Тому, кто начал убивать, потом трудно остановиться. Поверьте, я это знаю лучше вас, честно сказал он. — Сначала пять… самых ненавистных… а потом, если сошло с рук, — глядишь, и еще пятнадцать…
— Понятно, — сказал Молдер.
«Парень до смерти напуган, — подумала Скалли. — Скорее всего, в этом пресловутом списке его нет, но отношения его с Ничем, похоже, не были теплыми, и теперь, когда кто-то и зачем-то принялся совершать убийство за убийством, уже не до списка. Вероятно, список Нича — некая легенда, предназначенная для того, чтобы замаскировать одно-единственное по-настоящему нужное убийце убийство. Из-за него все и затеяно. Когда оно произойдет, все скажут: список…
Где прячут лист? В лесу, как известно.
Значит, Нич еще при жизни был настолько во власти этого неизвестного пока убийцы, что даже в смертный свой час согласился по его требованию разыграть комедию с речью и пророчеством?
Или это убийца настолько предан Ничу, что после его казни послушно и без колебаний выполняет его предсмертную и посмертную волю?»
— Мы поговорим с мистером Бакли немедленно, — проговорила Скалли. Тоже глубоко задумавшийся о чем-то Молдер, чуть припозднившись, лишь кивнул.
Они с трудом нашли Бакли.
— Верите ли, до сих пор не могу доползти до своего кабинета, — проговорил директор тюрьмы, — Такое творится… Муравейник, просто муравейник, в который ткнули лопатой.
На лбу директора блестел пот.
— Идемте, — сказал он, — Поговорим по дороге. Мне нужны кое-какие документы из моего сейфа.
Молдеру хватило всего лишь одного коридора, чтобы вкратце пересказать Бакли содержание разговора с Роком.
Еще полкоридора Бакли размышлял.
— Нет, — неожиданно сказал он затем, — Я не могу пойти на это.
— Почему? — не сдержал изумления Молдер, — У вас не хватает полномочий?
— Полномочий хватает, но здесь тюрьма, а не биржа. Если я сейчас соглашусь на одну сделку, каждый полоумный зэк решит, будто резать охранников — хороший бизнес.
— Но разве три жизни не стоят такого риска?
— Поймите, агент Молдер, — Бакли остановился возле двери в свой кабинет. Принялся рыться в кармане в поисках ключей. У него дрожали руки, хотя он изо всех сил старался не показывать этого. — Поймите. Здесь идет постоянная война. У заключенных нет свободы, а у нас она есть — и поэтому мы обречены на то, чтобы существовать по разные стороны линии фронта. Если здесь кто-то твердо решит кого-то зарезать, он так или иначе обязательно добьется своего. Никакие сделки не помогут.