Спрятанная принцесса

Котенко А. А.

Бросив поводья, Мадлен подошла к нему.

– Лежите спокойно, глупец.

Она сняла плащ и сделала из него подушку. Рэй, качаясь, шагнул к лошади, взял поводья, уткнулся лицом в гриву. Потом он медленно опустился на землю. Мадлен отвела лошадь в сторону, где та начала с удовольствием щипать траву. Эльф не видел, как она делала подушку,

но очнулся, когда она подложила ее под голову.

– Чего вы добивались? – гневно спросила она. – Вы думали, что сможете меня остановить?

– Спасти вас, – пробормотал он.

– Спасти? Спасти меня! От чего?

– Понес… – сквозь зубы сказал он. – Подлое… отвратительное животное.

– Он не понес меня.

– Не понес?

Такого смиренного тона у него Мадлен никогда прежде не слышала.

– Нет!

Что-то пробормотав, он закрыл глаза. Эльф настаивал, чтобы они ехали дальше, и не желал слушать никаких советов. Только неимоверным усилием воли он заставил себя взобраться на терпеливую лошадь, хотя его тело явно предпочитало твердую землю. Мадлен сомневалась, что кто-нибудь другой, вообще, был бы на это способен.

Занимался рассвет, серебристая дымка застилала горизонт и храмовую башню. Мадлен шагом вела лошадь по берегу канала, поскольку Рэй слишком неуверенно держался в седле. Но медленная езда возмущала его, и он бормотал проклятия на эстэррском, нордэрдском и, самое ужасное, на неблагозвучном джомджомском. Последние, особенно изощренные словечки и далеко не цензурные, девушка до сих пор и не слышала. Часто эльф ронял голову на шею лошади, потом опять вскидывал и оглядывался, словно не понимал, где находится. Однажды вдруг спросил ее, почему они едут верхом.

Мадлен знала, что хлеб, деньги и бумаги он положил в седельные сумки жеребца, и уже обыскала их. Можно было оставить его. Башня ясно проступала сквозь утренний туман, но сейчас она увидела, что это не храм, а лишь маленькое строение со сломанной ветряной мельницей наверху. Соляные пруды блестели под восходящим солнцем. Напряжение и бессонная ночь, видимо, притупили ее способность соображать. Она хотела найти храм или большую деревню, где были бы жрецы. И что дальше? Заявить, что она похищена человеком, который едва мог поднять голову и членораздельно говорить? Теперь это выглядело бы довольно странным заявлением.

Она должна оставить его.

– Давайте отдохнем здесь.

– Нет, – ответил эльф, держась за гриву. – Нет. Мы едем дальше.

– Но вы не можете ехать.

– Могу.

– Тогда поезжайте, а я должна отдохнуть.

Мадлен повела жеребца сквозь разросшиеся кусты к мельнице. В широких корзинах выросли белые замки соли, похожие на игрушечные крепости, разбросанные по грязи. В желобе струился тонкий ручеек, деревянная калитка солеварни блестела от кристалликов. Мадлен пнула ногой перевернутое корыто, лежавшее у желоба.

– Мы не можем задерживаться, – с трудом прохрипел эльф. – Мы должны прибыть на встречу.

Но если он должен с кем-то встретиться, ей надо побыстрее оставить его и найти себе убежище до того, как это произойдет.

– Свидание? Когда? – спросила она.

– А Шухо разве вам не говорил? – Эльф огляделся и сдвинул брови. – Мы у лагуны.

– Мне он ничего не говорил.

– Но вы же нас привели сюда, – настойчиво произнес Рэй.

– Нет, это вы привели нас. Когда должна быть встреча? Где?

Эльф уставился на нее и вдруг засмеялся.

– Не могу вспомнить когда. – Он удивленно покачал головой. – И не знаю где!

Он посмотрел вокруг, будто ответ находился в зарослях тростника или на туманном горизонте.

– Мы берем вино… он должен это устроить… – Эльф застонал. – Я ничего больше не помню.

– Наверное, от удара головой об землю, – вложив в эти слова кучу поддельной жалости, сказала Мадлен. – У вас сотрясение мозга.

– Проклятие, моя голова сейчас расколется. – Он прикрыл рукой глаза, осторожно скользнул пальцами по окровавленному лицу. – Проклятье! Я упал? С этого мерзкого животного?

– Да. И снова упадете, если не получите своевременную помощь.

– Я не помню. – Он сделал глубокий вдох. – Но это не важно. Я могу ехать.

Открыв седельную сумку, Мадлен достала ломоть хлеба, флягу и села на перевернутое корыто. Почему она до сих пор медлит? Конечно, она же околдованная дура. А он даже с заплывшим глазом выглядит как добродетель богов, явившаяся на землю.

– Куда ехать? – спросила она.

Еды в сумках достаточно, следовательно, ехать им не меньше дня, поняла девушка. Но предпочла умолчать об этом.

Рэй сполз с лошади, подержался за нее, чтобы обрести равновесие, потом, стянув перчатки, развязал седельные сумки. Внимательно прочитав каждый документ, он подошел к жеребцу, проделал то же самое с другими бумагами, выругался и тяжело опустился на землю.

– Ничего полезного. Да я никогда такое не записываю.

Мадлен поднялась, отвязала от седельной луки путы и нагнулась, чтобы стреножить лошадь.

– Нет. Мы не можем тут долго оставаться.

– Если вы не знаете, куда ехать, пусть лошади отдохнут и поедят.

Мадлен сняла с животных седла и отпустила их пастись.

– Вы кое-что понимаете в лошадях, – похвалил ее эльф.

– Во всяком случае, больше вас, – огрызнулась она.

Сев на корыто, Мадлен отломила кусок хлеба. На эльфа она не смотрела. Вдруг он вспомнит или поймет, что она хотела сбежать.

– Кажется довольно послушной. Неужели она скинула меня, гнусное животное?

– Полагаю, да. Я не видела.

– Вы не умеете лгать, моя дорогая. Что произошло на самом деле?