Спящий океан
Шрифт:
Она, так уж и быть, выполнит то, что от нее требовалось, а далее пусть решает случай.
21
Настал день задуманной прогулки. Кстати, лето уже подходило к концу и солнце все реже и реже выглядывало из-за облаков. Последние все чаще орошали землю мелким дождиком.
День прогулки выдался довольно приятным и прохладным, но совсем не дождливым. Гости все собрались к назначенному времени у особняка маркизы и теперь уже вся компания, насчитывающая около десяти персон, шумно переговариваясь отправилась в
Ровена, чувствуя неизбежное приближение неприятной авантюры вся издергалась от волнения. В ней как никогда вдруг заговорила совесть, заставляя сомневаться в полезности данного мероприятия. Она даже сообщила о своих опасениях маркизе, но та не пожелала слушать совершенно ничего и бросила Ровене пару ободряющих фраз.
Лошадь ее оказалась действительно с характером и ей пришлось приложить некоторые усилия, чтобы заставить животное слушаться.
Кроме того, следуя указаниям маркизы, Ровена так разоделась, что с непривычки чувствовала себя совершенно скованно и не комфортно.
Привыкшая для верховой езды выбирать более практичную одежду и более свободный стиль во внешности, она то поправляла свою сложную прическу, то шляпку, которая, как ей казалось, постоянно съезжала на бок, то юбка путалась меж ногами. Корсет сжимал талию слишком сильно, ворот блузы тоже мешал дышать. В общем, бедняжка то и дело ерзала в седле и казалась себе совершенно несчастной, хотя и старалась сохранять беспечность и легкость. Она усердно размышляла о том, каким образом Луизе всегда удавалась сохранить такую легкую непринужденность и грациозность, словно она пребывала дома в пеньюаре, а не была разодета по полной программе да еще находясь в седле, одновременно ведя разговор с несколькими собеседниками и раздавая улыбки направо и налево. Поистине, эта женщина была непревзойденна.
Франц тем временем не имея сил подавить свое любопытство иногда поглядывал на Ровену и подметил, что ее беспрестанно что-то беспокоит. Он нашел свою догадку забавной и, более того, совершенно не одобряя нововведений маркизы, он находил, что нельзя оставить ее без должного внимания. Губы его дрогнули в легкой улыбке. Воспользовавшись удобным моментом, он подстроился рядом с лошадью Ровены и, склонившись к ней, прошептал:
— Мне кажется вы испытываете некоторые стеснения в новом образе.
Ровена, вскинув на него удивленный взор, поспешила оправдаться:
— С чего вы взяли? Я вполне комфортно себя чувствую, но верно, что мое седло не совсем удобное…
— Правда? А что же маркиза не подобрала вам подходящее седло в придачу к вашему туалету? Раз у нее такой большой дар выбирать наряды, то можно было бы и седло подобрать более удобное...
— Что вы хотите этим сказать?
Ровена метнула на Франца горделивый взгляд, не умея отвечать колкостью на колкость или хотя бы просто достойно выйти из подобных ситуаций, она ограничилась только этим вопросом.
— Ничего такого. Прошу меня извинить за мое предположение. Я сделал его исходя из того, какой имел возможность видеть вас ранее. И честно признаться, ваш естественный образ был гораздо органичнее того, что воссоздала маркиза по своему вкусу. Знаете, маркиза очень яркая женщина, а две маркизы де Бриссак —
Герцог смолк и, не дав возможности девушке отреагировать, придержал своего коня, оставив ее. Слова герцога оказались для Ровены словно ушат холодной воды. Она совсем не ожидала от него подобных откровений и почувствовала вдруг себя совершенно нелепо. Весь ее антураж вдруг показался ей смехотворным и она сама себе — маленькой и жалкой. Но она тут же приободрила себя словами маркизы, решив не принимать замечания герцога близко к сердцу. К тому же Ровена подметила что вот-вот приблизится к условному месту.
Собравшись с мыслями, сжав поводья в руках, Ровена вытянулась как струна. Не успела она подумать о чем бы то ни было, как вдруг лошадь под ней заржала и заметалась, то и дело взбрыкивая и в конце концов пустилась в галоп, унося свою наездницу вперед, как и было задумано.
Вся компания, не поняв в чем дело, имела возможность наблюдать все действо не более минуты и, конечно же, кое-кто не сразу сообразил как следует поступить. Дамы всполошились, кто-то из мужчин тут же пришпорив своих лошадей пустился в погоню. Среди них оказался и герцог, маркизе даже не пришлось ничего говорить. Но она тут же взяла бразды правления в свои руки, крикнув удаляющимся мужчинам и одновременно удержав Виктора:
— Стойте! Нет смысла гнаться за леди Клифорд! За ней отправился герцог фон Ламберг, у него самый быстрый конь в графстве. Уверена, что через несколько минут они уже будут здесь! — и обращаясь к Виктору она протараторила, стараясь вложить в свои слова всю убедительность. — Вам тоже лучше обождать здесь. Уверяю вас, Ровена уже скорее всего в безопасности и все обошлось.
Виктор, имея донельзя напряженный вид, колебался, чувствуя как под ним беспокоится лошадь. Он бросал напряженные взгляды туда, где пару минут назад находилась Ровена и решился, в конце концов.
— Я все-таки поеду, — бросил он и пришпорил своего коня.
— Вы напрасно теряете время, господин Уорвик! — крикнула ему вдогонку маркиза. Но юноша уже скрылся с глаз.
— Все будет хорошо. — заверила маркиза взволнованную публику. — Герцог прекрасный наездник. Я уверена, что леди Клифорд уже в безопасности. Тем не менее поскачим вперед. Нехорошо оставлять леди Клифорд в беде.
Между тем лошадь девушки скакала не разбирая дороги, уносясь все дальше и дальше. Ровена даже не пыталась ее остановить, но чувствовала как в ней клокочет страх. Неизвестно как прошло бы ее приключение, если бы она вдруг не почувствовала, что седло ее движется странным образом. Она дернулась, стараясь найти удобное положение, и седло сдвинулось еще больше.
Тут бедняжка осознала, что седло ее не закреплено и приключение теперь обернулось в смертельно опасную осечку. Ужас накатил на нее огромной волной. Она закричала, призывая на помощь и стараясь справиться с поводьями. Не тут то было, лошадь совершенно их не слушалась, то и дело дергая их на себя и тем самым ухудшая ситуацию наездницы. Она пригнулась к гриве и цеплялась за лошадь, кажется, каждой частью своего тела, стараясь балансировать так, чтобы сильно не смещать седло. Ей казалось, что прошла целая вечность и она обречена.