Средневековый бестиарий. Что думали наши предки об окружающем их мире
Шрифт:
— Я не сделаю этого, дорогая жена, — возразил он. — Ибо, если потеряю свое одеяние или кто-то увидит, как я раздеваюсь, мне придется на всю жизнь остаться оборотнем. Я не смогу вернуть себе человеческий облик до тех пор, пока мне не вернут одежду.
— Значит, ты больше не доверяешь мне, не любишь меня? — вскричала она. — Жаль, жаль, что я лишилась твоего доверия! Не знала, что доживу до такого!
Она снова принялась плакать, на этот раз еще более жалостливо, чем прежде. Растроганный этим, барон решил любой ценой успокоить ее и открыл страшную тайну, так долго скрываемую.
Однако в этот момент супруга решила любым доступным путем избавиться от своего странного мужа, которого теперь безумно боялась. Через некоторое время она вспомнила об одном рыцаре, жившем в этой стране, он долго добивался ее любви, но был отвергнут.
Несколько месяцев спустя король охотился в лесу, расположенном рядом с замком пропавшего барона. Собаки вышли на след волка и стали его преследовать. Погоня продолжалась много часов, и, когда они уже почти загнали его, бисклавре (а это был именно он) посмотрел на короля, скакавшего по его следу, с таким отчаянием, что монарший охотник преисполнился к нему жалости. К превеликому удивлению короля, оборотень сложил лапы, моля о пощаде, и стал шевелить своими мощными челюстями, будто пытаясь что-то сказать.
— Оттащите собак, — приказал король слугам. — Этого зверя мы живьем возьмем с собой во дворец.
Таким образом, они вернулись ко двору, где оборотень превратился в объект всеобщего удивления. Он был настолько игрив и нежен, что вскоре стал любимцем. По ночам он спал в комнате короля, днем ходил за ним, как верный пес. Король очень к нему привязался и ни на минуту не отпускал от себя лохматого любимца.
Однажды он собрал верховный совет, на который пригласил всех своих вассалов и баронов, а также правителей его обширных владений. С ними прибыл и рыцарь, женившийся на супруге бисклавре. Как только оборотень увидел своего врага, он бросился на него со злобой, удивившей присутствующих, привыкших, что обычно тот очень ласков и послушен. Нападение было таким жестоким, рыцарь мог погибнуть, если бы не своевременное вмешательство короля, спасшего его. Позднее та, которая некогда была супругой бисклавре, пришла в королевский охотничий домик, чтобы преподнести монарху богатый дар. Когда оборотень увидел ее, в нем проснулась животная злоба, и, несмотря на все попытки удержать его, он сумел сильно повредить ей лицо. Если бы не один мудрый советник, этот поступок стоил бы бисклавре жизни. Проницательный человек, знавший, что волк обычно бывает очень послушным, решил — эти люди причинили ему какое-то зло.
— Должна быть какая-то причина, по которой этот зверь так смертельно ненавидит их, — сказал он. — Прикажите, чтобы сюда привели ту женщину и ее мужа. Давайте прямо спросим их об этом. Некогда она была супругой дорогого вашему сердцу человека, а в Бретани и прежде происходило множество странных вещей.
Король прислушался к совету мудреца, потому что любил оборотня и не хотел, чтобы его убили. Под угрозой допроса жена бисклавре призналась в вероломстве, добавив, что сердцем чувствует: любимое животное короля не кто иной, как ее бывший муж.
Как только король услышал это, он потребовал, чтобы рыцарь-предатель вернул одежду оборотня. После этого монарх разложил вещи перед волком. Но животное вело себя так, будто не видело одежду.
Тогда мудрый советник снова пришел ему на помощь:
— Вы должны отвести зверя в свою тайную комнату, сир. Ведь его превращение в человека сопряжено со стыдом и мучениями, поэтому он боится делать это на глазах у всех.
Король незамедлительно последовал этому совету, и, когда через какое-то время он в сопровождении двух приближенных снова вошел в тайную комнату, увидел, что волка больше нет, а в его постели спит барон, которого он так любил.
Король с огромной радостью и любовью разбудил своего друга, и, когда тот пришел в себя, рассказал монарху о своих приключениях. Услышав его историю, король не только вернул ему все, что у него забрали, но и сделал барону множество великолепных подарков. Оборотень стал еще более богатым и важным, чем прежде. Все еще гневаясь на предательницу жену и ее любовника, он прогнал их из своих владений.)
В древности считалось, что волчицы ненасытны в любви, поэтому в Древнем Риме «волчицами» (лат. lupae) называли проституток, а публичные дома, соответственно, именовались «лупанариями». Более того, волк — животное алчное и кровожадное, с сильными лапами и грудью, более слабой спиной. Волк не способен поворачивать назад шею. Полагают, он всегда ищет добычу и может ловить ее не только на земле, но даже в воздухе.
Волчица рожает волчат в мае, причем во время грозы. Настолько хитра, что не добывает пищу для своих детенышей около дома, уходя далеко от норы. Когда же нужно ночью поймать добычу, отправляется, как домашняя собака, к загону, тихо подкрадывается, если ее замечает сторожевая собака или просыпаются пастухи, она идет против ветра. Если же веточка или что-то иное производят шум, когда волчица наступает на них, она наказывает сама себя, откусывая собственную конечность.
По ночам глаза волка сияют, как лампы, его природа такова: завидев человека, он сразу же нападает, чтобы противник не успел подать голос [48] . Однако, чувствуя, что его заметили раньше, теряет свирепость и не может убежать.
48
Рассказы о том, что встреча с волком вызывает безумие, вовсе не досужий вымысел. «Артемидор, — сообщает Бартон, — утратил разум, внезапно увидев крокодила. Леопард из Рудрапайи, которого застрелил полковник Корбетт, нападал на своих жертв, парализованных страхом, среди толпы».
Охотники на львов настолько уставали от долгой погони за зверем, что не чувствовали ни страха, ни боли. Попадающие в лапы котов или других хищников птицы или мыши немеют, будто в анестезии. Кроликов парализует горностай.
«Возможно, вид хищника, — замечает сэр Томас Браун, — порождает сильный страх, влекущий за собой паралич и иногда непреодолимую немоту. Так, птицы замолкают в присутствии ястреба».
Солин, много писавший о природе вещей, указывает, что на спине волка есть небольшой клочок шерсти, пахнущей афродизиаком, которую он отрывает зубами из опасения, что его поймают. Именно из-за этой чувственной шерсти люди пытаются его поймать, она хранит силу, пока жив зверь [49] .
На волка похож дьявол, который пристально высматривает людей дурным глазом, бродя с темными намерениями среди верующих, стремясь воздействовать и разрушить их души.
49
Ар-Рази сообщает интересные, подчас анекдотические подробности в связи с волчьей шерстью: «Робкие мужчины и женщины для возбуждения похоти вешают себе на шею волчий пенис (высушенный в печи) или шерсть из его бровей. Если же носить на шее мешочек из волчьей шкуры с положенной внутрь головой голубя, можно уберечься от ловушек Венеры». Похоже, отсюда и история о десяти учениках Демокрита, которые спасались от происков дьявола ношением мошонки волка на своих копьях.
Секст рассказывает аналогичную историю о путешественнике, который в качестве оберега носил с собой кончик волчьего хвоста. Вечеллий пишет, что волчья голова в конюшне или хлеву защитит скот или лошадей от любых хищников. Пока она будет висеть, ни один зверь не сможет причинить вреда.
Альберт Великий, правда ссылаясь на Альдрованда, пишет, что с помощью волчьего хвоста, привязанного над кормушкой овцы или в хлеву, можно отпугнуть волков, потому их специально вешают в этих местах.
Волк, кому суждено родиться при первых раскатах майской грозы, символизирует низвержение Сатаны с небес при первом проявлении гордыни. Более того, это существо удерживает свою силу в передних, а не в задних лапах, а значит, Сатана сначала стал первым среди ангелов света отступником, исключительно благодаря злобным намерениям.
Сияние глаз ночью символизирует деяния дьявола, которые кажутся красивыми и полезными только темным и глупым существам.
Произведя на свет детенышей, волчица уводит добычу далеко. Так и дьявол поощряет ложным благословением тех, в ком уверен, кто близок ему, зная, что в любом случае они обречены на мучения в глубинах ада. Он неустанно преследует таких людей, уводя их как можно дальше от всякой праведной деятельности.