СССР и Гоминьдан. Военно-политическое сотрудничество. 1923—1942 гг.
Шрифт:
Глава 1
Факторы, определявшие курс СССР в отношении Гоминьдана в 1923–1942 гг
1.1. Международная обстановка на Дальнем Востоке и ситуация в Китайской Республике в 1923–1932 гг
В 1922 г. с окончанием Гражданской войны и иностранной интервенции на Дальнем Востоке перед РСФСР (СССР) актуализировалась задача выстраивания контактов с государствами Азиатско-Тихоокеанского региона. Учитывая сложности, с которыми столкнулся НКИД в Европе и Америке, азиатское направление становилось одним из приоритетных в советской внешней политике. При этом особое внимание уделялось Китаю27. Значение, которое Москва отводила ему в своей стратегии, было отражено в «Объяснительной записке к проекту русско-китайского
После Синьхайской революции в Китае образовались два ведущих политических центра. Один из них располагался в Пекине, где еще сохранял свое влияние бывший императорский бюрократический аппарат в союзе с северными милитаристами29. Второй политический центр находился в Гуанчжоу (Кантон), где создавалась коалиция революционных сил во главе с лидером партии Гоминьдан (Национальная партия, ГМД) Сунь Ятсеном. В Кантоне был реставрирован старый (1913) парламент, изгнанный ранее из Пекина Юань Шикаем, а Сунь Ятсен избран президентом Китайской Республики. К кантонскому правительству примыкала Коммунистическая партия Китая (КПК). Оформившаяся в июле 1921 г. из марксистских кружков, она была малочисленна и слаба для самостоятельных действий30. С ГМД ее сближало единство взглядов на вопросы, связанные с борьбой за национальную независимость и отмену неравноправных договоров с иностранными державами. Таким образом, на юге Китая сложилась администрация, альтернативная пекинской, а составившие ее политические партии выступили под лозунгами национальной революции и защиты суверенитета Китая.
Ни одно из китайских правительств не контролировало всю территорию страны. Реальная власть в провинциях принадлежала местным военным губернаторам. Опираясь на собственные армии и легко переходя из одного противоборствующего лагеря в другой, они действовали независимо от Пекина и Кантона31. Военные клики были заинтересованы в иностранной помощи. Непрерывные войны являлись для них основным средством к существованию, а слабо развитая китайская промышленность не могла обеспечить их необходимым вооружением. В 1920–1925 гг. Англия и США, с одной стороны, и Япония – с другой боролись за контроль над Пекином. Оказывая поддержку одной из конфликтовавших группировок северных милитаристов32 – Аньхойской (Аньхуэйской), Фэнтяньской и Чжилийской, – каждая из держав стремилась добиться формирования лояльного к ней правительства. Это еще более дестабилизировало обстановку в стране и являлось препятствием для централизации власти.
Внешнеполитическая стратегия СССР в отношении Китая имела выраженные дуалистические черты – НКИД стремился к одновременному установлению контактов с представителями противоборствующих политических сил. Это определялось как ситуацией в Китае, так и целями, которые преследовала Москва.
Основной из них являлось идеологически обусловленное стремление к развитию мирового коммунистического движения и подъему национальных революций на Востоке. Для этого руководство РКП(б)/ВКП(б) и Исполнительный комитет Коминтерна (ИККИ) делали ставку на кантонское правительство. Период политической и экономической нестабильности в Китае, последовавший за Синьхайской революцией, они оценивали как благоприятный для нового подъема массового протеста. РКП(б) была готова поддержать ГМД и КПК, связывая с ними возможность распространения коммунистических идей и превращения Китая в плацдарм революционного движения на Востоке33.
В то же время Советскому Союзу было необходимо зарекомендовать себя как активного, самостоятельного участника международных отношений на Дальнем Востоке, готового на равных вести диалог с мировыми державами, а также добиться признания своей легитимности и вернуть прежние экономические позиции в регионе. Соответствующие цели, стоявшие перед НКИД, предполагали диалог с пекинским правительством, официально представлявшим Китай в мировом сообществе. Прежде всего это касалось восстановления дипконтактов с Китайской Республикой, а следовательно, признания СССР, что не могло быть обеспечено Кантоном. Взаимодействие с Пекином было необходимо для урегулирования и других проблем двусторонних отношений, затрагивавших советские интересы на севере Китая.
Во-первых, СССР требовалось в кратчайшие сроки принять меры по восстановлению охраны советско-китайской государственной границы, обеспечить защиту Приамурья, Приморья, Забайкалья от нападений белогвардейских отрядов, находившихся в Маньчжурии. Во-вторых, восстановить контроль над Китайско-Восточной железной дорогой (КВЖД). В-третьих, определить статус бывших подданных Российской империи, проживавших в Китае. В-четвертых, определить статус Внешней Монголии и основания для размещения на ее территории частей Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА). Эти вопросы также находились вне компетенции правительства Сунь Ятсена, изолированного в Гуандуне.
В результате в советском внешнеполитическом курсе развивались сразу два вектора: первый – направленный на установление официальных отношений на базе международного права, второй – ориентированный на межпартийное сотрудничество на идеологической основе. Эти линии не противопоставлялись друг другу, а увязывались в единую схему, сочетавшую отстаивание текущих интересов СССР с содействием мировой революции. В восприятии руководства РКП(б) наличие диалога с Кантоном не противоречило развитию контактов с Пекином.
Данная стратегия получила идеологическое обоснование. Советское правительство позиционировало себя в качестве выразителя интересов не только СССР, но и трудящихся других стран34. Это позволяло объяснить все противоречия восточной политики, исходя из принципа пролетарского интернационализма – Москва контактировала с противоборствующими между собой политическими силами, поскольку все ее действия продиктованы борьбой за права китайского народа (а значит, и СССР, исходя из общности интересов мирового пролетариата). Тот факт, что пекинское правительство оказалось под влиянием империализма и пренебрегало волей собственного народа, оправдывало связи Москвы с Кантоном, как носителем революционных идей, а также попытки отстоять собственные сферы влияния на севере Китая.
Несмотря на двойственность советского внешнеполитического курса, он нашел отклик у китайской стороны. Пекин надеялся создать прецедент для продвижения идеи равноправных отношений с иностранными государствами. Москва со своей стороны рассчитывала на возможность ограничения в Китае влияния Японии, Англии и США35.
В связи с этим закономерным шагом стало восстановление дипотношений СССР с Китаем. Этот процесс протекал в атмосфере давления на Пекин со стороны европейских и американских дипломатов. 24 сентября 1923 г. полномочный представитель СССР в Китае Л.М. Карахан, сообщая в Москву о ходе переговоров, отмечал: «…главы всех миссий великих держав перебывали у министра иностранных дел и предостерегали его против признания нас de jure»36. Французский представитель, в частности, заявил, что если Китай признает советское правительство, то это вызовет вмешательство иностранных держав. Посланник США Шурмэн произвел осмотр КВЖД, настаивая на опеке над магистралью. С этой целью на железную дорогу была направлена комиссия в составе секретарей миссий США, Англии и Японии37.
В данной обстановке Кремль сделал Китаю ряд уступок, которые демонстрировали его дружественную позицию. В конце 1923 г. СССР прекратил взимание причитавшейся России контрибуции за ущерб от боксерского восстания. В 1924 г. Москва отказалась от концессий в Китае и права экстерриториальности для своих граждан38.
31 мая 1924 г. состоялось подписание соглашения «об общих принципах урегулирования вопросов между Советским Союзом и Китайской Республикой», которым были восстановлены их дипломатические и консульские отношения. Подлежали расторжению все договоры «затрагивающие суверенные права или интересы Китая», заключенные «бывшим царским правительством», в том числе с третьими государствами39. Это было важным шагом для обоих государств. СССР постепенно преодолевал международную изоляцию, в которой страна оказалась после Октябрьской революции 1917 г., а Китай создавал прецедент договора с иностранным государством на равной основе40.