СССР и Гоминьдан. Военно-политическое сотрудничество. 1923—1942 гг.
Шрифт:
Официально начало Северного похода было объявлено Национальным правительством 1 июля 1926 г.71 Ход боевых действий складывался в пользу ГМД. Милитаристы имели численное превосходство, но действовали разрозненно и часто конфликтовали между собой. В октябре 1924 г. поддержку ГМД оказал ранее входивший в Чжилийскую группировку маршал Фэн Юйсян. 23 октября его войска, переименованные в Национальную армию72, заняли Пекин73. Фэн Юйсян стал наиболее эффективным союзником ГМД. Части его 1-й Национальной армии действовали в тылу Чжилийской группировки. В течение 1926 г. силы НРА овладели провинциями Хунань, Хубэй,
Военные успехи способствовали увеличению численности НРА. Вместе с тем росли разногласия в командовании и партийном руководстве. После смерти Сунь Ятсена обострилась борьба между левым и правым течениями в ГМД, возникшими после создания единого фронта. Принципиальное значение приобрел вопрос о взаимодействии КПК и ГМД. По воспоминаниям Чэнь Дусю, одним из условий, поставленных Сунь Ятсеном коммунистам, было их подчинение партийной дисциплине75. Однако КПК такое положение не удовлетворяло.
Это стало толчком к поляризации мнений внутри ГМД. Левая группа ориентировалась на развитие рабочего и крестьянского движения, расширение контактов с СССР и союза с китайскими коммунистами. Консолидация правого крыла Гоминьдана происходила вокруг фигуры Чан Кайши. Политическую систему Советов, с характерными для нее диктатурой и террором, он считал не совместимой с тремя народными принципами Сунь Ятсена. Еще в 1923 г. в своем докладе по итогам поездки в СССР Чан Кайши подчеркивал: «Судя по тому, что я видел, РКП(б) доверять нельзя… У РКП(б) в отношении Китая есть только одна цель – превратить Компартию Китая в свой послушный инструмент»76. Политика правых приобрела отчетливую направленность на ограничение деятельности коммунистов в Гоминьдане.
Признаки конфликта между КПК, поддержавшей ее левой фракцией Гоминьдана и правыми проявились при обсуждении вопроса о резиденции Национального правительства77. Поставленная перед выбором между Уханем и Наньчаном, конференция Ц,ИК ГМД приняла решение в пользу левых. Столицей был признан Ухань, главой правительства стал Ван Пдинвэй. 10 марта 1927 г. III пленум Ц,ИК ГМД лишил остававшегося в Нанчане Чан Кайши постов в исполкоме партии, сохранив за ним лишь должность главкома НРА78.
Тем не менее эти разногласия не повлияли на успешное продолжение Северного похода. 22 марта 1927 г. войска НРА овладели Шанхаем, а на следующий день заняли Нанкин. Международные позиции Гоминьдана также окрепли. Несмотря на общее недовольство националистической политикой ГМД, западной коалиции не сложилось. Опора на милитаристские группировки как инструмент давления на Чан Кайши оказалась неэффективна79. Лондон был готов вести диалог с той из политических сил, которая обеспечила бы его экономическую стабильность. В декабре 1926 г. министр иностранных дел Великобритании О. Чемберлен выступил с заявлением, в котором признавал возросшую силу и легитимность китайского национализма. Для США была характерна противоречивость взглядов на Китай. Вашингтон пользовался всем комплексом особых прав, которые принадлежали европейским державам, но в общественном мнении США были сильны миссионерские настроения. Стало очевидным ослабление Пекина и возросшее влияние ГМД на политические процессы в Китае.
Чан Кайши использовал сложившуюся ситуацию для нового витка борьбы за власть. 12 апреля 1927 г. по его приказу в Шанхае и других городах прошли антикоммунистические акции. 18 апреля Чан Кайши создал в Нанкине собственное правительство, взяв под контроль провинции Цзянсу, Чжэцзян, Фуцзянь, Аньхуэй. В итоге уханьская база левых, власть которых распространялась на провинции Хунань, Хубэй, Цзянси, оказалась блокирована силами Гоминьдана и войсками милитаристов80. Кроме того, усилились противоречия между левой фракцией ГМД и коммунистами81. 15 июня 1927 г. ЦИК Гоминьдана в Ухане принял решение о разрыве с КПК.
В условиях сильного влияния политико-идеологических факторов на межгосударственные контакты кризис единого фронта закономерно привел к ухудшению советско-китайских отношений. Чан Кайши изначально негативно воспринимал попытки Москвы вести через КПК агитационную работу и воздействовать на политику правительства ГМД. По мере роста личного авторитета задача выхода из-под опеки Кремля стала приоритетной для Чан Кайши. Антикоммунистические взгляды главкома НРА находили поддержку и среди милитаристов. Так, в начале марта 1927 г. в интервью корреспонденту японской газеты «Осака Майничи» Чжан Цзолинь высказался о готовности «сотрудничать с кантонцами, если только они освободятся от коммунистов – членов Гоминьдана»82. Но, несмотря на свое недовольство политикой Москвы, Чан Кайши и его сторонники понимали значение советской помощи для хода военной кампании. До середины 1927 г. это являлось сдерживающим фактором и замедляло окончательный распад единого фронта. В начале мая 1927 г., при всей очевидности конфликта с коммунистами и при наличии разногласий внутри партии, Северный поход все же был возобновлен.
Дальнейшее продвижение войск НРА на север затрагивало японские интересы в Маньчжурии. Поддерживая режим Чжан Цзолиня, Токио рассчитывал на укрепление своих позиций в регионе. Северо-восток Китая привлекал Страну восходящего солнца как плацдарм для расширения зоны влияния на Дальнем Востоке. В апреле 1927 г. Япония взяла курс на вторжение в Китай. Одним из первых шагов нового кабинета Танака – лидера партии Сэйюкай – стала отправка в конце мая 1927 г. войск в провинцию Шаньдун для противодействия установлению власти ГМД. Японские контингенты были расположены в г. Цзинань и порту Циндао. Это заставило НРА остановить наступление. Однако под давлением антияпонских выступлений, вспыхнувших в Китае, Токио был вынужден вывести свои войска из Шаньдуна83.
В то же время правящие круги Японии приступили к планированию широкомасштабных территориальных захватов на континенте. В связи с этим представляет интерес «Политическая программа в отношении Китая», датированная серединой 1927 г., более известная как «меморандум Танака»84. На протяжении длительного времени в отечественной историографии считалось, что этот программный документ был выработан в ходе «Восточной конференции», проходившей в июне 1927 г., и 25 июля 1927 г. был представлен премьер-министром Танака императору Хирохито. В том же году копии меморандума были захвачены советской резидентурой в Харбине и Сеуле, а позже его текст (полученный китайской прессой по своим каналам) опубликовал журнал «Чайна критик»85.
Некоторые современные исследователи (в России – К.Е. Черевко, в КНР – Ю Синьчун и др.) склоняются к версии о фальсификации данного документа в Москве86. Они обращают внимание на стилистику текста, не свойственную другим докладным запискам премьера Танака императору; на подозрительную легкость, с которой секретный документ стал достоянием общественности; на его содержательное сходство с программой, разработанной японским ультраправым «Амурским обществом» («Кокурюкай»), а также на то, что стенограммы конференции 1927 г. не подтверждают обсуждение вопросов о курсе Японии на мировое господство87.