СССР
Шрифт:
– Но про Волкова точно деза оказалась – нет у них контактов.
– Да конь бы с ним, с Волковым. Я вообще-то президент. Со мной так разговаривать нельзя. Пусть учатся. Трудно и навсегда. Поздно уже, конечно, но иногда лучше поздно. Чисто из педагогических соображений. И этого подключи, как там – Корниенко, что ли. Он вроде не сильно занят сейчас. Хороший специалист, опытный.
– Да, совершенно согласен. Разрешите выполнять?
–
– Вник.
– Рад. К пятнице жду первый отчет. Пока.
ГЛАВА 9. КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЁ
1
Дай бог вам жить в любови да совете,
А нам у вас почаще пировать.
Баранов хотел сделать сюрприз, поэтому нагрянул сразу в дирекцию, поцеловал несколько закрытых дверей, горько задумался о неуместности воскресных сюрпризов и связался с Кузнецовым. Кузнецов не отвечал – за него после распознавания Славкиного сигнала отвечал «союзник»: мол, говорить не могу, нахожусь здесь – и карта с флажком на полигоне НТЦ, кто бы удивился еще. Рычевский «союзник» ответил тем же. И камаловский, что характерно. Испытывают, гады, понял Слава и рванул.
Не то что испытывали – завершали уже. Когда Баранов примчался на полигон, три густо заляпанных самоката были аккуратно прислонены к станинам, а четвертый, временно чистенький, тихо дышал под Кузнецовым, оравшим из-под нахлобученного шлема, что а вот этот вот в самый раз, как влитой сижу и моща просто чувствуется, его и надо выбирать, чего думать-то. Валенчук с Бочкаревым кудахтали вокруг Сереги. Остальные, человек семь, все из малого совета, отдыхали вдоль стенки – судя по довольным рожам и замызганным костюмам, заслуженно отдыхали. Только Бравин с каменным лицом что-то бормотал будто бы себе под нос, а Рычев будто бы рассеянно слушал.
Дождь прекращаться не собирался.
– Сереж, ты трогаться сегодня будешь? – громко спросил Рычев, отвлекшись от посторонних шумов.
Даша зыркнула на него с ненавистью и хотела бурно отреагировать, но Кузнецов опередил – сперва ее, уверенно начав: «Не волнуйтесь, Мак Саныч...», – а потом себя: то ли нажал что-то, то ли отпустил, но самокат шмальнул с места в горизонт, чудом не закатав в грунт Бочкарева, который все-таки договорил: «...а до упора выжимать не нужно».
Все прямо так и ахнули, а Даша даже вскрикнула, но Кузнецов оказался умелым байкером не
Дашка рявкнула: «Грохнешься, дурак!», Бочкарев застыл, придирчиво наблюдая за тем, не выжимает ли Кузнецов до упора, а Валенчук подошел к отстрелявшимся советчикам и довольно сказал:
– Как раз эта модель подогнана по параметрам к багажнику «кипчака». Даже крепить не надо, положил – легла, плотно так, взял – чмок, поехал.
– Зачем это? Ну, чмок и вообще подогнанность? – удивился Бравин.
– Комплект, – сообщил Валенчук так, будто это все объясняло. Но видать, и впрямь все объясняло – во всяком случае, дальнейших расспросов не последовало.
Надо будет потом узнать, решил Баранов, ручкаясь со всеми. Узнавать сейчас, а тем более говорить более существенные вещи не стоило – ой-йо, никто не услышит. Поэтому он сказал:
– Вот кого надо было кипчаком назвать.
– Серого, что ли? – не понял Камалов.
– Да какого Серого – моцик.
– Щаз. Верхом на гордом нашем предке? Не выйдет. Давай лучше «слав» назовем.
Славка, вспомнив, заявил:
– Кто бы «против», я только «за».
– Договорились, – быстро сказал Алик, но Валенчук вмешался:
– Э-э... отставить волюнтаризм. Потом вместе подумаем.
Тут все отвлеклись на Кузнецова, который перестал наконец крутить кренделя, сбавив скорость, подъехал к точке старта, дал по тормозам и под аплодисменты выдернул агрегат из-под себя. Аплодисменты тут же стали издевательскими, потому что трава была скользкой и Серегин откат восприняла слишком серьезно: Кузнецов смешно засучил ногами, неудержимо падая лицом в грязь, в последний момент вывернулся змейкой и плюх на копчик. Что называется, не ударил.
Даша кинулась к нему с воплем: «Говорила же!» Кузнецов с кличем: «Спокойно!» – извлек себя из жижи. Дашка принялась ощупывать и мягко отряхивать его, вернее, смахивать пригоршни тяжелых капель, спросила:
– Не сломал ничего?
Кузнецов гордо объяснил:
– У меня там стратегический запас, не замучишь, не пробьешь.
Даша уткнулась лицом ему между лопаток – в единственное, кажется, незаляпанное место – и провела руками по плечам. Сергей поежился и пробормотал:
– Самое главное впереди, поймите.
Она замерла, хихикнула и подтвердила:
– Лучшее, конечно, впереди.
Совет от чужого счастья снисходительно отвернулся, Игорь с некоторой задержкой – видимо, по долгу службы. Наверное, всем было жалко Таньку Григорьеву, которая зря так долго терпела и зря так бесповоротно уехала, – на одном Кузнецове свет клином же не сошелся. Но Дашка с Серегой сложились в очень удачную пару.
Баранов снисходительно пробормотал:
– Совет да любовь.
Рычев услышал и упрекнул: