Сталин: арктический щит

Жуков Юрий Николаевич

Вторым, не менее значимым событием тех месяцев — правда, только для Москвы, для ее политических интересов, могла бы стать вторая конференция Международного общества «Аэроарктик», проходившая в Ленинграде с 18 по 23 июня.

Советская сторона, оплатившая все расходы по проведению конференции, ждала от нее не просто важных, значительных решений. Тех, что помогли бы как можно скорее укрепиться СССР в его полярном секторе. Однако пленарные заседания сразу же продемонстрировали совершенно иное. Ленинградская встреча мало чем отличалась по своему характеру от предыдущей, берлинской.

Оказалось, что, несмотря на эффектное заявление о вхождении в «Аэроарктик» национальных групп двадцати государств, на конференции зарегистрировали

делегатов только от семи — Германии, Дании, Италии, Норвегии, СССР, Финляндии, Эстонии. Более того, как и два года назад, подавляющее большинство собравшихся оказалось представителями Германии и Советского Союза.

Лишь два докладчика, В. Брунс и доктор Блейштейн, затронули актуальные задачи организации трансполярных перелетов, которые требовалось разрешить как можно скорее. Исходили же они из непоколебимой веры в сказанное Нансеном: «Благодаря энергичной поддержке германского правительства «Аэроарктик» имеет полное основание рассчитывать получить летом 1929 года в свое распоряжение дирижабль «Граф Цеппелин» (LZ-127) для двух полетов над арктическими странами с целью их исследования»⁴⁵.

Для того чтобы успеть подготовиться к такой экспедиции, председатель германской группы профессор Георг Вегенер внес на голосование, а делегаты одобрили предложение о создании особого Исследовательского совета. Ему и следовало взять на себя всю ответственность как за обеспечение, так и за проведение предстоящих полетов. Мало того, Вегенер поспешил развить свою идею. Высказался за введение во все, без исключения, одиннадцать комиссий «Аэроарктик» представителей германской группы. Они-то, мол, и позволят в случае крайней необходимости оперативно принимать необходимые решения⁴⁶. Тем самым исподволь стал превращать международное общество в исключительно немецкую организацию, на которую Советскому Союзу предстояло работать. Ведь принятая резолюция гласила:

«Вследствие того, что весной 1929 года германским правительством предоставляется «Аэроарктик» германский дирижабль LZ-127, общее собрание обращается к правительству СССР с покорнейшей просьбою установить на территории СССР причальную мачту для дирижабля для проведения предусмотренных планом исследований полетов общества «Аэроарктик» и, ввиду крайней срочности этого вопроса, просит о скорейшем сообщении, может ли «Аэроарктик» определенно рассчитывать на исполнение своей просьбы, так как от этого зависит проведение экспедиции»⁴⁷.

Все надежды Москвы на то, что участие в работе международного общества позволит стране без особых финансовых затрат закрепиться на Земле Франца-Иосифа и Северной Земле, ведь утвержденная конференцией научная программа для двух предполагаемых полетов оказалась предельно насыщенной, не позволяла и думать о государственных интересах СССР. О доставке с помощью германского дирижабля на два архипелага зимовщиков, необходимого оборудования, разборных домов.

Лишь в последний день конференции, 23 июня, да и то благодаря настойчивости советского делегата П.В. Виттенбурга — ученого секретаря комиссий Академии наук по комплексному изучению Якутской Республики и по научным экспедициям, удалось принять ту единственную резолюцию, которая устраивала Москву:

«Необходимо произвести установку в северной части Новой Земли и на Земле Франца-Иосифа метеорологических станций, обратившись для этой цели с соответствующим ходатайством к советскому правительству»⁴⁸.

Благодаря этому будущие активные действия СССР на полярных архипелагах обретали поддержку научной общественности, да еще и одобрение самого Фритьофа Нансена, гражданина Норвегии.

Столь же разочаровывающей оказалась и вся работа советской группы «Аэроарктик». За более чем полтора года она выразилась лишь в проведении общих собраний да заседаний президиума,

на которых обсуждали весьма далекие от насущных задач вопросы. Такое положение и заставило советское руководство в вопросе закрепления своего сектора Арктики отказаться от опоры на научное сообщество. Вернуться к прежней, пусть даже и не очень успешной, но все же проверенной практике.

5 июня, через неделю после образования при Осоавиахиме Комитета по оказанию помощи экипажу «Италии», начальник отдела научных учреждений Е.П. Воронов направил в Совнарком СССР очередную записку: «Нынешнее состояние и перспективы развития авиационной и воздухоплавательной техники, — писал он, — привели к конкретной постановке вопроса об осуществлении регулярного трансарктического воздушного сообщения… Хозяин трансарктического воздушного пути одновременно является и хозяином северных рыболовных, зверобойных и других промыслов, актуально будет влиять на развитие народного хозяйства северного побережья, обеспечит это побережье от воздушных нападений или, наоборот, будет постоянно держать его под угрозой таких нападений и т. д.

Экспансия иностранцев до фашистской Италии включительно выражается пока лишь в многочисленных, обычно проводимых под научным флагом, экспедициях…

Последняя экспедиция Нобиле уже откровенно комментировалась заграничной прессой как прямая попытка захватить принадлежащую Союзу Землю Франца-Иосифа как будущую базу трансарктического воздушного пути.

Вследствие финансового положения Союза и отсутствия у нас технических данных, мы не можем пока серьезно думать о какой-либо самостоятельной, крупной работе в этом отношении… Не предпринимая никаких реальных мер к закреплению прав на декретивированные собственностью Союза северные владения, мы всегда будем находиться под угрозой повторных экспедиций по типу Нобиле».

Именно так охарактеризовав реальную ситуацию с советским сектором Арктики, записка предлагала мероприятия:

«1. Организацию на Земле Франца-Иосифа советской радиостанции, геодезической обсерватории со своим судном — 260 000 рублей, из которых до 130 000 валютой — на приобретение подходящего к полярным условиям судна… Не мы, так другие за это дело возьмутся, не сейчас, так через год, и воспрепятствовать этому мы не будем в состоянии ни с какой стороны.

2. Организацию двух-, трехлетней экспедиции на Северную Землю, расположенную к северу от полуострова Таймыр, также с устройством на ней геофизической обсерватории, имеющей свое радио и судно. Стоимость порядка 300 ООО рублей, из которых до 175 000 валютой… Нобиле лично заявил до катастрофы, постигшей его экспедицию, что он оставит там пять человек для разных географических и прочих исследований. Сейчас туда намерена отправиться, несмотря на выраженное нами нежелание, из Берингова пролива вдоль северного побережья американская экспедиция Мак-Крокена, которой мы не можем противодействовать…»⁴⁹.

Так впервые сформулировали насущную программу действий по закреплению за СССР его полярных областей. Минимальную, исходящую из самых небольших затрат. Реакция на записку Е.П. Воронова последовала как никогда быстро. Уже 31 июля Совнарком СССР принял постановление:

«1. Образовать при Совете народных комиссаров Союза ССР комиссию для организации и финансовой проработки пятилетнего плана научно-исследовательских работ в арктических владениях Союза ССР…

2. Поручить упомянутой в статье 1-й комиссии в первую очередь разработать и представить на рассмотрение Совета народных комиссаров Союза ССР конкретный план: а) организации на Земле Франца-Иосифа, Новой Земле и Северной Земле геофизических обсерваторий с соответствующими при них радио-установками и необходимыми плавучими средствами; б) сооружения на территории Союза ССР причальных мачт в качестве баз для научных арктических экспедиций на воздушных кораблях»⁵⁰.