Сталин. Большая книга о нем
Шрифт:
революционном водовороте. Чем шире и глубже влияние лозунгов большевизма, тем труднее
комитетчикам охватить движение. Чем больше Советы подпадают под влияние партии, тем
меньше места находит себе ее аппарат. Таков один из парадоксов революции.
Перенося на 1917 год те отношения, которые сложились значительно позже, когда воды
потопа вошли в берега, многие историки, даже вполне добросовестные, представляют дело так,
будто Центральный Комитет непосредственно руководил политикой
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
103
ставшего к началу сентября большевистским. На самом деле этого не было. Протоколы с
несомненностью показывают, что за вычетом нескольких пленарных заседаний с участием
Ленина, Троцкого и Зиновьева Центральный Комитет не играл политической роли. Инициатива
ни в одном большом вопросе не принадлежала ему. Многие решения ЦК за этот период
повисают в воздухе, столкнувшись с решениями Совета. Важнейшие постановления Совета
превращаются в действия прежде, чем ЦК успеет обсудить их. Только после завоевания власти,
окончания гражданской войны и установления правильного режима ЦК сосредоточит
постепенно в своих руках руководство советской работой. Тогда придет очередь Сталина.
8 августа ЦК открывает кампанию против созываемого Керенским в Москве
Государственного Совещания, грубо подтасованного в интересах буржуазии. Совещание
открывается 12-го августа под гнетом всеобщей стачки протеста московских рабочих. Сила
большевиков, не допущенных на Совещание, нашла более действительное выражение.
Буржуазия напугана и ожесточена. Сдав 21-го Ригу немцам, главнокомандующий Корнилов
открывает 25-го поход на Петроград в поисках личной диктатуры. Керенский, обманувшийся в
своих расчетах на Корнилова, объявляет главнокомандующего «изменником родине». Даже в
этот решительный момент, 27-го августа, Сталин не появляется в ЦИКе. От имени большевиков
выступает Сокольников. Он докладывает о готовности большевиков согласовать военные меры
с органами советского большинства. Меньшевики и эсеры принимают предложение с
благодарностью и со скрежетом зубов, ибо солдаты и рабочие шли с большевиками. Быстрая и
бескровная ликвидация корниловского мятежа полностью возвращает Советам власть, частично
утерянную ими в июле. Большевики восстанавливают лозунг «Вся власть Советам». Ленин в
печати предлагает соглашателям компромисс: пусть Советы возьмут власть и обеспечат полную
свободу пропаганды, тогда большевики полностью станут на почву советской легальности.
Соглашатели враждебно отклоняют компромисс, предложенный слева; они по-прежнему ищут
союзников справа.
Высокомерный
преобладание, которое принесла меньшевикам первая волна революции, быстро тает в
атмосфере обостряющейся классовой борьбы. Но в отличие от первой революции рост
большевизма совпадает теперь не с упадком массового движения, а с его подъемом. В деревне
тот же, по существу, процесс принимает иную форму: от господствующей в крестьянстве
партии социалистов-революционеров отделяется левое крыло и пытается идти в ногу с
большевиками. Гарнизоны больших городов почти сплошь с рабочими. «Да, большевики
работали усердно и неустанно, — свидетельствует Суханов, меньшевик левого крыла. — Они
были в массах, у станков, повседневно, постоянно… Масса жила и дышала вместе с
большевиками. Она была в руках партии Ленина и Троцкого». В руках партии, но не в руках ее
аппарата.
31 августа Петроградский Совет впервые принял политическую резолюцию большевиков.
Пытаясь не сдаваться, соглашатели решили произвести новую проверку сил. 9 сентября вопрос
был поставлен в Совете ребром. За старый президиум и политику коалиции — 414 голосов,
против — 519; воздержалось 67. Меньшевики и эсеры подвели итоги политике соглашения с
буржуазией. Созданное ими новое коалиционное правительство Совет встретил резолюцией,
внесенной его новым председателем Троцким: «Новое правительство… войдет в историю
революции как правительство гражданской войны… Всероссийский съезд Советов создаст
истинно революционную власть». Это было прямым объявлением войны соглашателям,
отвергнувшим «компромисс».
14 сентября открывается в Петрограде так называемое Демократическое Совещание,
созванное ЦИКом якобы в противовес Государственному Совещанию, а на самом деле для
санкционирования все той же насквозь прогнившей коалиции. Политика соглашательства
превращалась в бред. Несколько дней перед тем Крупская совершает тайную поездку к Ленину
в Финляндию. В битком набитом солдатами вагоне все говорят не о коалиции, а о восстании.
«Когда я рассказала Ильичу об этих разговорах солдат, лицо его стало задумчивым и потом уже,
о чем бы он ни говорил, эта задумчивость не сходила у него с лица. Видно было, что говорит он
об одном, а думает о другом — о восстании, о том, как лучше его подготовить».
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
104
В день открытия Демократического Совещания — самого пустого из всех
лжепарламентов демократии — Ленин пишет в ЦК свои знаменитые письма: «Большевики