Сталин. Большая книга о нем
Шрифт:
должны взять власть» и «Марксизм и восстание». На этот раз он требует немедленных
действий: поднять полки и заводы, арестовать правительство и Демократическое Совещание,
захватить власть. План сегодня еще явно невыполним, но он дает новое направление мысли и
деятельности ЦК. Каменев предлагает категорически отвергнуть предложение Ленина как
пагубное. Опасаясь, что письма пойдут по партии помимо ЦК, Каменев собирает 6 голосов за
уничтожение всех экземпляров, кроме
«разослать письма в наиболее важные организации и предложить обсудить их». Позднейший
комментарий гласит, что предложение Сталина «имело целью организовать воздействие
местных партийных комитетов на ЦК и подтолкнуть его к выполнению ленинских директив».
Если б дело обстояло так, Сталин выступил бы в защиту предложений Ленина и
противопоставил бы резолюции Каменева свою. Но он был далек от этой мысли. На местах
комитетчики были, в большинстве, правее ЦК. Разослать им письма Ленина без поддержки ЦК
значило высказаться против этих писем. Своим предложением Сталин хотел попросту выиграть
время и получить возможность в случае конфликта сослаться на сопротивление комитетов.
Колебания парализовали ЦК. Вопрос о письмах Ленина решено перенести на ближайшее
заседание. В неистовом нетерпении Ленин ждал ответа. Однако на ближайшее заседание,
собравшееся только через пять дней, Сталин совсем не явился, и вопрос о письмах не был даже
включен в порядок дня. Чем горячее атмосфера, тем холоднее маневрирует Сталин.
Демократическое совещание постановило конструировать, по соглашению с буржуазией,
некоторое подобие представительного учреждения, которому Керенский обещал дать
совещательные права. Отношение к этому Совету Республики, или Предпарламенту, сразу
превратилось для большевиков в острую тактическую задачу: принять ли в нем участие или
перешагнуть через него к восстанию? В качестве намечавшегося докладчика ЦК на партийной
конференции Демократического Совещания Троцкий выдвинул идею бойкота. Центральный
Комитет, разделившийся по спорному вопросу почти пополам (9 — за бойкот, 8 — против),
передал вопрос на разрешение фракции. Для изложения противоположных точек зрения
«выделено два доклада: Троцкого и Рыкова». «На самом деле, — настаивал Сталин в 1925
году, — докладчиков было четверо: двое за бойкот Предпарламента (Троцкий и Сталин) и двое
за участие (Каменев и Ногин)». Это почти верно: когда фракция решила прекратить прения, она
постановила дать высказаться еще по одному представителю с каждой стороны: Сталину — от
бойкотистов и Каменеву (а не Ногину) от сторонников участия. Рыков и Каменев собрали 77
голосов;
во многих пунктах страны только недавно отделились от меньшевиков.
На поверхностный взгляд могло казаться, что разногласие имеет второстепенный
характер. На самом деле вопрос шел о том, собирается ли партия оставаться оппозицией на
почве буржуазной республики или же ставит себе задачей штурм власти. Ввиду важности,
которую приобрел этот эпизод в официальной историографии, Сталин напомнил о себе как о
докладчике. Услужливый редактор прибавил от себя, что Троцкий выступал за «промежуточную
позицию». В дальнейших изданиях Троцкий выпущен вовсе. Новая «История» гласит: «Против
участия в Предпарламенте решительно выступал Сталин». Однако помимо свидетельства
протоколов, сохранилось свидетельство Ленина. «Надо бойкотировать Предпарламент, — писал
он 23 сентября. — Надо уйти… к массам. Надо им дать правильный и ясный лозунг: разогнать
бонапартистскую банду Керенского с его поддельным Предпарламентом». Затем приписка:
«Троцкий был за бойкот. Браво, товарищ Троцкий!» Впрочем, Кремлем официально предписано
устранить из нового издания «Сочинений» Ленина все подобные погрешности».
Последуем далее за автором: «7 октября большевистская фракция демонстративно
покинула Предпарламент: «Мы обращаемся к народу. Вся власть Советам!». Это было
равносильно призыву к восстанию. В тот же день на заседании ЦК было постановлено создать
«Бюро для информации по борьбе с контрреволюцией». Преднамеренно туманное название
прикрывало конкретную задачу: разведку и подготовку восстания. Троцкому, Свердлову и
Бубнову поручено организовать это Бюро. Ввиду скупости протокола и отсутствия других
документов автор вынужден здесь апеллировать к собственной памяти. Сталин от участия в
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
105
Бюро уклонился, предложив вместо себя малоавторитетного Бубнова. К самой идее он отнесся
сдержанно, если не скептически. Он был за восстание, но не верил, что рабочие и солдаты
готовы к действию. Он жил изолированно не только от масс, но и от их советского
представительства, питаясь преломленными впечатлениями партийного аппарата. Июльский
опыт не прошел для масс бесследно. Слепого напора больше действительно не было; появилась
осмотрительность. С другой стороны, доверие к большевикам успело окраситься тревогой:
сумеют ли они сделать то, что обещают? Большевистские агитаторы жаловались иногда, что со