Сталин. По ту сторону добра и зла
Шрифт:
Можно себе представить нечто подобное в семье Брежнева или Горбачева? Думается, что вряд ли... И единственное богатство, которое осталось от Сталина, была его огромная библиотека. А это, чтобы там ни говорили, показатель...
Но... дело было не только в барахле. Пока Жуков оставался на виду, выступал с речами, давал интервью, Сталин так или иначе уходил в тень. Точно так же, как он уходил в нее во время революции и Гражданской войны, когда на первое место выдвинулся Троцкий. Потому и не мог себя чувствовать спокойно: у Великой Победы мог быть только один творец. И этим творцом был только он, великий Сталин.
И когда начинают говорить, что Сталин не тронул Жукова только потому, что боялся нежелательного для него резонанса, в это вряд ли можно поверить. Да, Жуков был одним из творцов победы, однако ничто не помешало Сталину обвинить во всех смертных грехах Троцкого, Каменева, Зиновьева, Бухарина и десятки других видных партийцев. И ничего! Проглотили! А ведь эти люди по своему положению были далеко не чета Жукову. Они не только занимали высокие посты, но и числились в преданных сторонниках и даже друзьях великого Ленина! И тем не менее...
После всего сказанного невольно возникает вопрос: а был ли маршал Жуков на самом деле таким уж великим полководцем, как это принято считать? Ну, скажем, таким, какими были Суворов, Наполеон или тот же Моро? Если смотреть на результат, то да, был! А вот если взглянуть на то, какими средствами этот результат достигался, то вряд ли! И, наверное, далеко не случайно знавший войну не понаслышке Виктор Астафьев говорил о том, что мы войну выиграли мясом.
Да и генерал какой еще армии будет проверять наличие минного поля, послав на него полк, как это делал тот же Жуков? О чем он как ни в чем не бывало поведал Рузвельту, словно речь шла не о человеческих жизнях, а о скоте.
И в связи с этим мне хочется привести отрывок из книги А. Бушкова «Россия, которой не было». «Знаменитые полководцы с древних времен и до наших дней, — пишет он, — существа особой породы. Те самые языческие боги войны, для которых человек был и останется инструментом. Только такой волкочеловек в шинели из негнущейся стали мог выиграть войну с Гитлером — оставим сопли, мы же не дети... Жуков был столь же велик и ужасен, как и его Хозяин. По царю и бояре. Жуков — это сама война, оживи статую скифского или древнеславянского бога войны, она бы была таким Жуковым».
Да, мы не дети и можем оставить сопли. Великая война требует великих жертв. Вопрос только в том, всегда ли эти жертвы были оправданы и не обязаны ли мы нашей победе миллионам павших в войне, а не полководческим способностям Жукова? И, как и многие другие, этот вопрос тоже остается пока без ответа...
Как бы там ни было, но своего Сталин добился. По сути, он накормил волков во главе с Берией и оставил целым и ягнят (не тронул Жукова). И после того как Жуков отбыл в Одессу, он словно по мановению волшебной палочки был предан полнейшему забвению. Исчезли со страниц газет и журналов имена и других прославленных советских полководцев. Рокоссовский, Толбухин, Воронов, Мерецков, Баграмян, Конев, Ватутин, Черняховский — все они, словно ушли в небытие. Чем-чем, а военной славой Сталин не пожелал делиться ни с кем...
И заканчивая разговор о Жукове, нельзя не привести еще одну цитату из упомянутой книги А. Бушкова. «...Существуют два Жукова, — пишет он. — Один выиграл величайшую из войн, за что земной ему поклон и вечная память. Другой... Другой дал возможность «упертым» коммунякам вроде Хрущева продержаться у власти еще почти сорок лет. Без Жукова Хрущев просто не мог бы победить. Вот этого Жукова я не в силах принять. Этот совершенно другой — зазнавшийся после и в самом деле блистательных побед, возомнивший себя небожителем, способным перевернуть историю. Хотя ничего он не перевернул, был позорно сброшен Никитой, забыв, что благодарности от подобных субъектов ждать смешно, наоборот...»
После опалы Жукова нависли тучи и над Маленковым, которого Сталин заметил еще в 1936 году, когда подыскивал на место уходившего на Лубянку Ежова верного и исполнительного человека. А когда «преступления» наркома переполнили чашу терпения вождя, то он поручил арестовать его именно Маленкову.
Тонко чувствовавший ситуацию, Маленков прекрасно понимал желание Сталина снять с себя ответственность за царивший в стране террор и, к явному удовольствию вождя, обрушился на январском пленуме 1938 года на первого секретаря компартии Азербайджана Мир-Джафара Багирова с уничтожающей критикой. Закончил он свои гневные обвинения весьма знаменательной фразой: «Ты расстреливаешь списками, даже фамилий не знаешь!»
Так началась кампания по критике перегибов с расстрелами, в которых должны были быть виноваты все, кто угодно, но только не великий товарищ Сталин. Точно так же, как во времена коллективизации за ее перегибы отвечали все те же местные товарищи, а затеявший кровавую вакханалию человек вышел совершенно сухим из воды.
Маленков блестяще справился с поставленной перед ним задачей и в награду за проделанную работу в марте 1939 года стал секретарем ЦК и начальником управления кадров, заняв один из ключевых постов в партии. В феврале 1941 года Маленков стал кандидатом в члены Политбюро, а в апреле 1944-го — заместителем главы правительства. Так он вошел в партийную элиту. Отныне он присутствовал на всех совещаниях у Сталина, что само по себе говорило о многом.
Но именно тогда он по-настоящему почувствовал, что значит, быть в окружении Сталина. Чем бы он ни занимался, вождь внимательно следил за каждым его шагом. «У нас на квартире, — вспоминал сын Маленкова, — постоянно дежурил кто-нибудь из охраны. Все телефоны прослушивались. Не только отец и мать, но и мы, дети, не могли выйти из дома без сопровождения офицера из органов. И тогда уже мы понимали смысл такой «заботы». У нас в семье выработался превратившийся почти в инстинкт обычай не вести никаких разговоров на политические темы, не называть никаких имен...»
Сталин был доволен Маленковым, и гром для него грянул в тот самый день, когда Сталин заговорил о преступлениях в авиационной промышленности, за которые, по словам вождя, «расплачивались своей кровью наши летчики». После ареста главного маршала авиации Новикова и наркома авиационной промышленности кресло под курировавшим ее в Политбюро Маленковым даже не зашаталось, а заходило ходуном. Таких проколов Сталин не прощал.
Ну и, конечно, помогли «товарищи по партии», и больше всех новый фаворит Сталина — секретарь ЦК и начальник управления кадров А.А. Кузнецов. Приложил ли руку к временному падению Жданов, так и осталось неизвестным, но это уже не имело ровно никакого значения. Крайне недовольный Маленковым Сталин снял его с должности секретаря ЦК. Он все еще оставался заместителем председателя Совета министров и членом Политбюро, но из Секретариата ЦК Сталин его убрал. И если верить Микояну, именно летом 1946 года Сталин сделал окончательный выбор в пользу Жданова как второго лица в партии, а «Маленков упал в его глазах».