Стальной кит - повелитель мира
Шрифт:
Кошмарик не смог сдержать возгласа удивления:
– Так это на самом деле катер Цыгана?! И он сам там был? Но почему, с какой стати он вам золото свое отдал? Шизанулся он, что ли?
Флажолет, напуская таинственного тумана, лукаво улыбался, тянул с ответом, а потом, садясь на койку и поигрывая мешочком с золотом, сказал:
– Да, Кошмарик, мой милый чилдрен, на катере мы с Волом нашли Цыгана, хотя этот мэн мне и не представился, но по всему видно, что это был ваш Цыган. Правда, это был уже полумертвый Цыган, замоченный не знаю кем и не знаю за что. Он очень хотел воды, и я дал ему воды, а в благодарность за это Цыган подарил мне немножко своего золота да ещё поведал перед тем, как окочуриться, что все его богатства, те, что он поднял с утонувших кораблей, спрятаны в одном местечке. Все точно, Вол?
Володя, видя, что обращаются к нему за поддержкой, не сообразил, как ему следует ответить: то ли сказать, что Флажолет никого не поил водой и бросил умирающего, то ли подтвердить его слова.
– Да, все так и было, - тихо проговорил Володя, не желая почему-то спорить с этим страшным, гнусным человеком, которого он уже боялся.
– Ну а где искать-то место это?
– спросил Смык, весь дрожа от нетерпения.
– А ты не торопись, мой милый френд, - заулыбался снова Флажолет.
– Я вначале у нашего кэптана порасспрошу об этом. Ну, Володя, говори: встречал ли ты где-нибудь здесь поблизости храмы на берегу?
Володя призадумался. Да, на самом деле, когда ещё позавчера они входили в Лужскую губу, то, осматривая в бинокль берег, он увидел какую-то церквушку, стоящую прямо на береговой возвышенности. Сообщать же об этом Флажолету Володе отчего-то не хотелось. Он сам лелеял мечту разбогатеть на поисках сокровищ и прибыл сюда именно за этим, теперь же, когда тайна поднятых со дна моря богатств стала известна одновременно и ему, и Флажолету, был вынужден брать этого отвратительного мэна, наркомана и продавца наркотиков, в свои компаньоны.
– Нет, не видал я поблизости никаких храмов. Откуда они здесь? Да и ты что, на самом деле поверил тому, что говорил истекший кровью человек? Да Цыган бредил перед смертью. С какой это стати Цыган так расщедрится? сказал Володя, постаравшись изобразить на лице скепсис и недоумение.
– Однако я думаю, что ты здесь совсем не прав, - заговорил Флажолет без обычного словесного выпендрежа и сленга.
– Посуди сам, Цыгану очень хотелось попасть в больницу, и ему не было резона обманывать нас, ведь мы и не требовали у него сокровищ. Да и не бредил он совсем...
– Бредил или не бредил, - твердо заявил Володя, - а я никаких церквей не видел, повторяю тебе. Может, Цыган о каком-нибудь не здешнем храме говорил, который, наверно, в Тмутаракани находится, за тридевять земель отсюда.
– Не видел, значит, какой-нибудь церквушки поблизости?
– с хмурой озадаченностью, не переставая подбрасывать на ладони бренчащий мешочек, спросил Флажолет.
– Это не в кайф тогда...
Кошмарик, Иринка и Смычок слушали разговор Флэга и Володи, не понимая ни слова, - конечно, никто не объяснил им, какое отношение храм имеет к золоту. И вдруг молчавшая до этого Иринка заговорила, не зная намерений Володи:
– Но ведь я видела церковь позавчера, когда мы утром или уже днем, не помню, подплывали к Лужской губе. Я вообще стараюсь ко всякой церкви присмотреться, вот и заметила её - прямо на берегу стояла.
Володя попытался было строгим взглядом приказать девочке замолчать, и его взгляд не остался не замеченным Флажолетом, смотревшим то на девочку, то на Володю.
– Ой, молодец, девчоночка, молодец!
– вскочил он с койки быстро, точно ему воткнули в одно место шило.
– Видела, говоришь? Ну так это, как видно, нужная нам церковь, потому что Цыган не мог возить поднятые со дна залива сокровища куда-то далеко, в Тмутаракань, как выразился Вол. И зачем это ты нас, Вол, динамить решил? Не знаю, говорит, никакой церкви! А ведь наверняка должен был её заметить, ведь ты - капитан и обязан все примечать. А я ещё засек, что ты Ирочке своей страшные рожи корчил, знак давал, чтобы молчала. Ты почему же, Володя, такой нечестный?
– Не видел я никакой церкви!
– упрямо возразил Володя.
– Да и что там за пещера под церковью или под храмом, как Цыган сказал? Он же в бреду об этом говорил!
Нет, Флажолет не стал спорить с Володей, не стал его бранить за то, что мальчик не хочет вести его к пещере с сокровищами. Флажолет лишь улыбнулся и сказал, обращаясь к Ирине:
– Ну, так нам кралечка наша ту церквушку покажет, ладно?
Ирина уже жалела о том, что вмешалась в разговор и, как видно, подвела Володю. Да и как она могла показать Флажолету церковь, увиденную ею мельком, да ещё с большого расстояния?
– Я вряд ли вам смогу быть чем-нибудь полезна, - сухо сказала Ирина, отчего-то краснея.
– Это было давно, да и ошиблась я, наверное. Откуда здесь церковь, да ещё на берегу?
Самообладание и в этот момент не покинуло Флажолета, обратившегося к Володе по-прежнему вежливо, только "золотой" мешочек не переставал подпрыгивать на нервной руке Флэга:
– Вол, прошу тебя, заводи мотор и двигай к берегу. Мы проедем его вдоль и поперек, но только найдем храм, о котором говорил твой Цыган.
Тут Смычку надоело слышать о каком-то храме, до которого ему не было никакого дела, и он раздраженно заговорил:
– Слушай, что за залепухи вы тут лепите? Какой такой храм искать собираетесь? На кой хер он нам с тобой, Флэг, нужен?
– Да ты ещё не понял из нашего разговора ничего?
– удивился Флажолет.
– Ну и кретин же ты, френд! Под этим храмом, в пещере, спрятаны все Цыгановы рыжики! Он сам мне об этом сказал.
– И за что это он тебе такой презент презентовал?
– недоверчиво спросил Смык, насмешливо осклабясь.
– Да говорят же тебе, что водой я его напоил, вот и выдал он мне перед смертью свою тайну. В больницу ещё просился, сокровища свои предлагая. Понятно, что за просто так никто тебе золото дарить не станет. Но кончился он, Цыган, а то я бы обязательно его на берег доставил, - сказал Флэг.
Ирина, внимательно следившая за Флажолетом, спросила вдруг, обращаясь к Володе. Спросила требовательно, с гневом в голосе:
– Володя, этот человек правду говорит? Умер Цыган?
Володю этот вопрос ударил так сильно, будто он нечаянно сунул палец в электророзетку, но мальчик твердо сказал: