Старовский раскоп
Шрифт:
— Ааааа! — закричали. Потонул вопль в метели, заглох. Если бы не тонкий пантерий слух… Кричал мужчина. Отчаянно кричал, словно бы в последний раз. Но дела простецов должны были быть Антону безразличны. Мало ли, кого режут в ближайшей подворотне, в снулом дворике имени Борцов Революции. Скажите, какой с этого факта интерес Антону? У которого у самого проблемы выше крыши? Ну?
Отшвырнул вторую не зажженную сигарету и рванул в подворотню. Поглазеть, наверно.
А в подворотне черное и гибкое билось с неопределенным, серым вроде бы, тяжелым… Подымая тучи снега, мусора, даже земли и мерзлой грязи. Этакая отчаянная грызня теней… В рампе театра…
Серое осталось лежать неподвижно, всё менее оставаясь серым и всё более — темным, оформляясь силуэт мужчины.
— Эй, Вы как? — окликнул силуэт Антон, уже подозревая, что ответа не дождется.
И не дождался. Осторожно подошел и опустился на колени. Неотзывчивость мужчины объяснялась просто — тот был мертв. Во всяком случае, пульса у него Антон не обнаружил, а растерзанное горло подтверждало самую черную антонову догадку. Помочь тут было нечем. Сначала, было, подумал: "О, помер. Надо же". Потом поглядел в лицо, припомнил — знакомое. А потом сообразил, что перед ним, в общем, говоря, труп, и нужно куда-то заявлять или кому-то докладывать, а убийца сбежал. Пантера, блин! Развелось в городе оборотней, что кур нерезаных! Приехать нельзя! То волки в какой-то там дозор хренов играют, то пантеры убивают людей, то… Лицо мертвого не зря показалось знакомым — теперь уже вспомнилось определенно. Младший "гопник" из "патрульных".
А потом Антон всё-таки испугался, пусть и запоздало. Видимо, холод и метель приморозили эмоции, и даже сейчас испуг пришёл обыденный, вполсилы.
Испугавшись же, Антон поднялся, опасливо заозирался по сторонам. Подумал еще — пора сваливать. Ничего хорошего не выйдет, если кто сейчас сунется… Достал из кармана телефон.
— Ингмар? Алло! Ингмар!
Ветер шуршал в трубке, приходилось повышать голос.
— Антон? Уф! Антон, что случилось? Ты знаешь, сколько сейчас времени? — дышал глава клана тяжко, как после забега на длительную дистанцию, и Антону сделалось неприятно, когда вдруг представил, чем там сейчас мог глава заниматься, который еще мужчина хоть куда… В столь позднее время…
— Знаю. И плевал я на время. У меня тут труп. Волка. Из тех, которые "дозорные". Еще тепленький.
В трубке раздалось непонятное — клекот ли, полузадушенное чертыхание.
— Ты сорвался?
— В том-то и дело, что не я. Не знаю, кто, но успел увидеть — пантера.
Снова свистел ветер, задувая в трубку — шипел зло. Довольно долго. Потом сквозь усиливающиеся помехи:
— Твоя пантера? Эта… Алина… или как её? Она сорвалась?
Прислушался к себе и через себя — к далекому островку чужого разума. Ни следа мрачного раздражения напополам с желанием хватать и грызть. А значит — спит. Тихим и мирным щенячьим сном. Если поднапрячься, можно даже залезть в её сон. С утра вон проводил уже опыт. Полюбовался на черно-белые сны пантеры-самки.
— Нет. Она далеко. И сейчас она спит.
— Бред. Откуда в Зарецке пантеры кроме вас двоих?
— Вам видней. Что мне теперь делать?
— Где ты находишься?
— Над трупом стою.
— Идиот, — коротко, с непередаваемым сарказмом резюмировал глава. Так, что Антон в полной мере ощутил: и правда идиот. — Мало того, что ты единственный из официально зарегистрированных
— У нас идет снег. Все запахи к утру собьет.
— Редкостный идиот. Доживи сперва до утра. Немедленно уходи! Возвращайся на квартиру. Оттуда перезвони мне. Обсудим ситуацию. Жду звонка.
И тогда, подгоняемый сосущим ощущением почему-то невзаправдашнего страха — словно бы фильме ужасов с плохими декорациями — Антон через спящий под метелью город отправился в гостиницу. Оглядываясь по сторонам, низко надвинув капюшон на лоб, дворами и закоулками — опять как в дешевом ужастике. Фарс какой-то, черт его знает. Кто-то фальшивит. Труп, пантера, метель — всё игрушечное, рождественское, и страх тоже игрушечный. Чужая возня. А коль чужая — сами и вытащат.
В гостинице тетка на регистраторской грызла куриную ножку и сосредоточенно пялилась в телевизор.
Обдала неприязненным взглядом — возвратился, засранец, снег не стряхнул с сапог, теперь целая лужа посреди холла. И опять же засранец: наловил мышей и выложил, словно на выставке. Горничная визжала минут пятнадцать, дура, весь этаж перебудила. Антон отдарился самой мерзкой, кривой ухмылочкой и юркнул в комнату. Вы, дорогуша, сидите, пяльтесь в свой глупоящик, наслаждайтесь целлулоидными новостями местного значения, уже завтра в криминальной хронике обещаю вам ещё одну новостишку для возбуждения нервов, сплетен и аппетита. Троглодитка.
А в номере благоухало дихлофосом или еще каким-то инсектицидом. Понятно. Боролись с вредителями в отдельно взятой комнате. В отместку отдельно взятому лицу. Скандалить Антон не стал, здраво рассудив, что встретится с тупым равнодушием и только нервы себе раньше времени попортит. Успеется. Сначала…
— Алло! Антон? Добрался до квартиры?
— Да. До гостиницы. Что дальше? — за окном совсем темно уже было. Или, скорее, белёсо. Снегопад продолжался, словно в небесной канцелярии вознамерились занести тихий городок по крыши, убаюкать монотонным воем и так, сонный и вялый — оставить до весны. Очень хорошо сейчас с книжкой и стаканом глинтвейна в кресле под торшером. И чтобы жена под боком. А тут — нате вам — волки, трупы… Получите и распишитесь в получении. А дома ребенок больной.
— В зависимости от того, что ты хочешь получить. Тут имеется несколько вариантов… — к повторному звонку подчиненного дыхание Ингмар выровнял, в голос подбавил отеческой уверенности и снисходительности, подтверждая подсознательное антоново ощущение несерьезности. — Первый: возвращаешься домой. На нашей территории тебя не посмеют тронуть. А потом уже будем разбираться через Координатора. Но тогда, скорее всего, они поймают и замордуют твою девчонку. И еще одно — до двадцать пятого декабря меньше двух недель. Следующее солнцестояние летом…
— Не подходит. Второй вариант?
— Пытаешься продержаться в городе оставшееся время. Тогда тебе нужно найти и придержать девчонку, иначе они ее зацапают и церемониться не станут. А тебе — новую жертву готовить. Хлопотно.
Воистину — хлопотно! Искать нового живого человека, снова инициировать, снова сходить с ума и снова доказывать себе, что ради Славика…
— А третий вариант?
— Не знаю. Разве ты что предложишь.
— Пойти к их главному, рассказать, как всё было. Могу даже клановую клятву принести. Пусть себе ищут убийцу и не мешают мне заниматься моим делом. Не совсем же они звери.