Старовский раскоп
Шрифт:
"Дорогой друг!
Сегодня со мной произошло удивительнейшее происшествие, которое подвигло меня отправить тебе этот небольшой презент. Надеюсь, что почта варварской России, в которой ты сейчас находишься, всё-таки иногда исполняет свои обязанности, и посылку тебе доставят.
Так вот, сегодня. Я разбирал свою коллекцию — ты бы видел, сколько у меня хлама скопилось! Хлам — к черту, я так считаю. В моей коллекции должны быть только уникальные предметы. Тебе, кстати, тоже советую не размениваться по мелочам. Бери пример со своего отца.
Итак, среди прочего я нашел предмет, из-за которого у нас с тобой случился когда-то спор. Предмет, на который ты претендовал, как я сейчас уже понимаю, с полным правом, но тогда
Почему-то мне кажется, что сейчас она тебе более необходима, чем мне. К тому же это явно твой амулет удачи и в любом случае придется тебе кстати.
И еще, прошу, не считай меня старым маразматиком, я не выжил из ума и сам не совсем доверяю произошедшему. Однако даже держать в руках артефакт мне неприятно, не говоря о том, чтобы пользоваться.
Поэтому прими это как небольшой подарок к Рождеству.
P.S. Прости за сумбурность изложения, я слишком взволнован. Боюсь, не заартачатся ли другие вещицы и не придется ли еще и мои замечательные кинжалы высылать тебе. Шучу, конечно.
P.S.S. Как всегда, жду тебя в марте-апреле у себя на Луаре. В будущем году обещали также быть господин Петренко и госпожа Мэррит. Последняя про тебя довольно часто спрашивает. Почему ты не позволяешь мне дать ей твой номер?
7 ноября 2007 года. Твой друг и коллега Эсташ."
Андрей нахмурился, пытаясь сообразить, что же за "давний спор", в котором была задета коллекционерская честь Эсташа, но так и не вспомнил. Нетерпеливо вскрыл пакет. В нем, упакованные еще слоя в три или четыре хорошей оберточной бумаги, лежали два крошеных серебряных барашка на цепочке. Такие невообразимо тонкие и изящные — буквально серебряные лепесточки в форме барашков, — что Алина восхищенно охнула, дернулась было потрогать, но, видать, случай с шарами её уже научил…
Ну, можно констатировать, что спустя столько лет Эсташ заимел совесть. Теперь, наконец, суть спора Андрей припомнил, хотя и с трудом. Дело было на традиционной сентябрьской ярмарке в Лестве лет семь назад, и одуряюще пахло медовыми яблоками и пряниками, потому что отмечали этот самый день урожая… Британский антиквар, госпожа Мэррит, кстати… та самая, которой уже который год Эсташ заманивает к себе… тогда и познакомились — очаровательный носик, замечательные глаза, прелестная грудь, но про последнюю выяснилось несколько позже — выставляла на продажу кое-что из фамильных артефактов. В том числе этих барашков. Они Андрею сразу приглянулись, хотя тогда еще опыта у него не было никакого, он чуть не первый раз по поручению отца отправился на ярмарку… Барашки оказались мощным энергетическим аккумулятором, к тому же овну-Андрею могли послужить неплохим амулетом. Только приглянулись не одному Андрею, но и Эсташу. И Эсташ сумел выторговать барашков себе, хотя цену Андрей предложил первым. Ну, тогда Андрей огорчался недолго, потому что госпожа Мэррит, она же Анабель, надолго заняла все его мысли. Ох, запах яблок и горьких духов Анабель… Как же тогда всё перемешалось — и тесные улочки, и суета, и непередаваемая атмосфера праздника, и пряники на украшенных лентами лотках, и эти яблоки везде и всех сортов, и… Не до барашков было. Теперь уже просто друзья — она любит молоденьких совсем мальчиков, хотя самой уже… как выяснилось намного позже… — но вспомнить приятно.
— Это универсальный накопитель энергии. Можешь потрогать, он разряжен. Видишь, барашки свободно болтаются? А был бы заряжен, они бы слиплись, стал бы один. Это, собственно говоря, две створки фигурки.
Но странно очень всё это… Посылка, отправленная больше месяца назад и полученная только сейчас… Смутные намеки, что накопитель Андрею нужен больше… наконец, спор семилетней давности и необычное поведение амулета! И всё в одной куче? Впрочем, накопитель действительно не помешает, поскольку именно сейчас Андрей ощущал себя больным и разбитым, и тут уж не до магии… Нужно зарядить и таскать с собой.
Алина меж тем разглядывала барашков, вертела в свете от окна.
— Интересная штучка… Это на шее носят?
— Да. Только тебе она, к сожалению, противопоказана. На тебе работать не будет, еще и навредит. Но вот кошку свою обязательно носи. Я мало что про это знаю, но… наверно, чем-то помогает?
— Ага. А что дальше? Ну, я имею ввиду — что мы будем делать дальше? Ты мне расскажешь про амулет? И про…
— Всё расскажу. Погоди, — тепло и чистота после душа действовали расслабляюще, разморило… Ложиться бы уже спать. — Сейчас… дай соображу… Жрать охота. И амулет надо зарядить… Попробовать снять паутину на кухне? Там в морозилке должны быть какие-то котлеты, кажется… Так, деньги… Деньги тоже должны быть. Но кто сбегает в магазин? Мы оба в розыске…
— Вот! Я это и имела ввиду — если мы в розыске, то не пора ли уже… ну…
— А вот это — и думать забудь. Пока. Ты не научилась еще себя контролировать. Хочешь загрызть кого-нибудь в следующее полнолуние? Ну а я посижу в тени, пока не выясню, что здесь происходит. Боюсь, моя милиция меня не сбережет в случае чего… Так что пока нам нужно держаться вместе…
— Наверно.
— Тогда идем на кухню. Поможешь. А то я сейчас ни хрена не вижу поверху…
Эта "паутинка" была нечто особенное — почти приведение искусства. Тонкое зеленоватое волокно, растянутое по всей кухне со старанием, достойным, пожалуй, лучшего применения. Алина чихала и фыркала, обнюхивая крохотную кухоньку, и всем своим встопорщенным видом выражала полнейшее омерзение тем, что и как ей приходится вынюхивать — по миллиметру, по тоненькой ниточке. Но что поделать — сначала Андрей не видел в упор. А наслепо это всё вычищать… Маленькое удовольствие, ох, маленькое. Пару раз обжегся, случайно пропорол ладонь невесть как подвернувшимся ножиком, долго ругался… А потом всё-таки проснулся усталый нюх, дальше уже Андрей сам. Взмок, конечно, как цуцик, но последнюю нитку выудили из-за плиты, и после пили чай с черствым печеньем, довольные и усталые. Попутно Андрей рассказывал новоявленной пантере всё, что знал и что только подозревал про хвостатых. Устал до чертиков, аж заговариваться начал. Говорит: "Серебро — ваш металл, минерал — лунный камень", а она: "Было уже", — и смотрит этак…
Потом принялся заряжать барашков. Они, паразиты, никак не хотели склеиваться в одного полновесного барана, объемный оказался накопитель.
И вот сидел Андрей, сидел, цедил по капле свою чахнущую энергию, как вампир кровушку полудохлой жертвы… Но барашки издевательски двоились, потом и вовсе начали троиться, словно бы кролики в шляпе фокусника, но нипочем не хотели вести себя как положено. А потом силы иссякли.
— … Ну, зачем было так? А? Ну, давай, просыпайся! Чёрт… Давай, Ёжик… А то я совсем не знаю, как вами, магами, обходиться… Андреееей…
Очнулся оттого, что мягкие пальцы копошились в волосах на затылке. Очнулся на своей кровати, а лицо Алины — близко-близко. Напряженное и почему-то заплаканное.
— Шшш… што?
Пальцы из волос тут же сбежали. Девушка отодвинулась, села ровно — на полу, на уровне глаз. Хлюпнула носом. Отчего-то шепотом сообщила:
— Што-што… Отключился ты. Давно уже. Я так испугалась. Мне даже показалось, что ты уже… ну всё, того. А к нам в дверь кто-то звонил, но я не открыла. Даже не посмотрела, кто там.