Ставка на мертвого жокея
Шрифт:
– Бог ты мой!
– глядя вниз на дорожку, сказал Ричардсон.
– А я-то расстроился из-за того, что не успел на него поставить. Вот это была бы ставка, - сказал он с детской миной на лице, - ставка на мертвого жокея!
Барбер начал спускаться к выходу.
– Я с вами, - сказал Ричардсон.
– Сегодня у меня такой невезучий день.
Все трое спускались с трибуны молча. Внизу люди собирались кучками, и вокруг слышался странный шум, который становился все громче по мере того, как новость передавали из уст в уста.
Когда они подошли к машине, Барбер сел на заднее сиденье, позволив Ричардсону сесть рядом со Смитом
Смит ехал медленно и молчал. Даже Ричардсон нарушил молчание только раз.
– Что за нелепая смерть, - сказал он, - в каком-то паршивом заявочном заезде.
Барбер забился в угол, наполовину прикрыв глаза и не глядя вокруг. Он продолжал вспоминать, как служители подняли жокея во второй раз. Поставить на эту лошадь предложил Смит, подумал он и, плотно закрыв глаза, увидел карты, разложенные на кровати в его номере. Средиземное море. Морские просторы. Ему вспомнился запах гари. Худший из всех. Запах вашей мечты в войну. Запах раскаленного металла и тлеющей резины. Ставка Смита.
– Приехали, - объявил Смит.
Барбер открыл глаза. Они остановились на углу тупика, где находился вход в отель. Барбер вышел из машины.
– Подожди, Берти, - сказал он, - я хочу тебе кое-что отдать.
Смит посмотрел на него вопросительно.
– Разве это к спеху, Ллойд?
– спросил он.
– Да. Я мигом вернусь.
Барбер поднялся к себе в номер. Все карты были сложены стопкой на комоде, кроме одной, которая лежала раскрытая рядом. Подходы к Мальте. Он быстро ее сложил, сунул все карты в плотный конверт и спустился к машине. Смит стоял у машины и курил, нервно придерживая шляпу рукой, потому что поднялся ветер, который гнал опавшие листья по мостовой.
– Возьми, Берти, - сказал Барбер, протягивая ему конверт.
Смит не взял конверт.
– Надеюсь, вы понимаете, что делаете?
– сказал он.
– Конечно.
Смит и тут не взял конверт.
– Мне не к спеху, - мягко сказал он.
– Почему бы вам не подержать их у себя еще денек?
– Спасибо, нет.
Смит молча смотрел на Барбера. На улице только что зажглись люминесцентные фонари, излучая неприятный бело-голубой свет, и мягкое лицо Смита, на которое падала тень от шикарной шляпы, выглядело припудренным, а красивые глаза были темными и плоскими под пышными ресницами.
– Только потому, что у препятствия упал жокей...
– начал было Смит.
– Возьми, - повторил Барбер, - или я выброшу их в водосток.
Смит повел плечами. Он протянул руку и взял конверт.
– Второго такого шанса у вас никогда не будет.
– Спокойной ночи, Джимми.
– Барбер нагнулся, обращаясь к озадаченному Ричардсону, который сидел в машине и следил за их беседой.
– Большой привет Морин.
– Слушай, Ллойд, - сказал Ричардсон, собираясь выйти из машины, - а почему бы нам не выпить? Морин ждет меня домой не раньше чем через час. И я подумал, может, пройдемся по нашим старым местам и...
– Извини, - сказал Барбер, которому больше всего на свете хотелось побыть одному.
– У меня свидание. Как-нибудь в другой раз.
Смит повернулся и задумчиво посмотрел на Ричардсона.
– У вашего друга всегда свидания. Парень пользуется успехом. Я и сам не против выпить, мистер Ричардсон. Вы окажете мне честь, если присоединитесь ко мне.
– Ну что ж, - неуверенно произнес Ричардсон.
– Я живу в стороне ратуши
– Это мне по пути, - приветливо улыбаясь, ответил Смит.
Ричардсон опять уселся на своем сиденье. Смит тоже хотел было сесть в машину. Но остановился и поднял глаза на Барбера.
– Кажется, я ошибся в вас, Ллойд?
– презрительно сказал он.
– Да, - ответил Барбер.
– Я старею. И не хочу слишком долго заниматься этим делом.
Смит хихикнул и сел в машину. Они не попрощались за руку. Он захлопнул дверцу, и Барбер следил глазами, как машина рванула от тротуара - так, что таксист, ехавший сзади, едва успел налечь на тормоза, чтобы избежать столкновения.
Барбер смотрел, как большая черная машина понеслась по улице, освещенной неприятным бело-голубым светом. Потом вернулся в отель, поднялся к себе в номер и лег на кровать, потому что после скачек всегда чувствовал себя разбитым.
Час спустя он встал. Ополоснул лицо холодной водой, чтобы окончательно проснуться, но даже после этого чувствовал апатию и пустоту. Он не был голоден и не хотел пить. И продолжал думать о мертвом жокее в испачканной землей шелковой блузе. Ему никого не хотелось видеть. Он надел пальто и вышел, возненавидев свою комнату в тот момент, когда закрыл за собою дверь.
Он медленно брел к площади Этуаль. Была сырая ночь, и с реки плыл туман, и улицы были почти безлюдны, потому что все сидели по домам и ужинали. Он не смотрел ни на одну из освещенных витрин, потому что долго еще не собирался ничего покупать. Он прошел мимо нескольких кинотеатров с неоновыми вывесками в плывущем тумане. В фильме, думал он, сейчас герой летел бы в Африку. Он будет не раз на грани провала в Египте, но избежит ловушку в пустыне и вовремя прикончит нескольких темнокожих на взлетной полосе. И, конечно же, над Средиземным морем у него забарахлит мотор, волны будут доставать до крыльев, и самолет в конце концов затонет, но сам он не особенно пострадает, разве что отделается фотогеничным шрамом на лбу. И, конечно же, он успеет выловить ящик. А еще окажется, что он либо служащий министерства финансов, либо агент британской разведки, и он никогда не усомнился бы в своей удаче, и у него никогда не сдали бы нервы, и в финале картины у него не останется в кармане каких-то несколько тысяч франков. Если же это высокохудожественный фильм, то над холмами стелился бы густой туман, и самолет стал бы кружить и кружить, безнадежно заблудившись, пока у него, наконец, не иссякнет горючее и герой не рухнет на землю среди горящих обломков. Однако при всех своих увечьях, едва держась на ногах, он попытается спасти ящик, но не сможет сдвинуть с места, и в конце концов пламя заставит его отступить, и он прильнет к дереву, и с почерневшим от дыма лицом разразится безумным смехом, наблюдая, как горят самолет и деньги, чтобы показать всю тщетность человеческих желаний и алчности.
Барбер мрачно улыбался, стоя перед огромными афишами кинотеатра и прокручивая сценарии. "В кино это получается гораздо лучше, - думал он. Там приключения переживают герои приключений".
Он свернул с Елисейских полей и медленно пошел без определенной цели, пытаясь решить, поесть ли ему или сначала выпить. Почти автоматически он подошел к "Плаза-Атене". За те две недели, пока Смит его обхаживал, они встречались тут, в Английском баре, почти что каждый вечер.
Барбер вошел в отель и спустился в Английский бар. И тут увидел Смита и Ричардсона, которые сидели в углу зала.