Ставка на невинность
Шрифт:
Все же у Бергмана талант обламывать кайф, он своим брюзжанием прямо-таки вырывает меня из блаженства.
– Нам надо встретиться и утвердить условия сделки. Договор я составил.
– Это срочно? – ною я.
– Нет. Да! – меняет свою точку зрения Герман. – У мамы день рождения в субботу. Тебе там быть обязательно. До этого надо тебя облагородить и обкатать легенду.
Агент Яна ноль-ноль-семь абсолютно никуда не хочет, но остаться без кавалера на Димкину свадьбу я не готова.
– Ну хорошо… Я освобожусь часа через
– Я за тобой заеду. В восемь часов будь готова.
– Да, херр Бергман…
– Почему мне сейчас кажется, что ты говоришь не на немецком? – палит меня он.
– Потому что все мужчины только и думают о своем половом органе, – наставительно вещаю я. – Мы обязательно сделаем из вас интеллигентного человека.
– Ой, все! – не выдерживает Герман. – Жди меня в восемь. На всякий случай напоминаю, что интеллигентная барышня – это барышня со сдвинутыми ногами. Надень свой лучший костюм цвета брюшка блохи, возьми пяльцы и сиди. Одна!
А Бергман начитанный. Только где я ему брюшко блохи-то найду?
Ничего, я еще ни разу не прогадала с нарядом.
Так-с. Ноги он видел, надо сегодня показать что-то еще. Ну, чтоб переход к преображению не вышел таким шокирующим. Все-таки на свадьбу я собираюсь в человеческом виде.
Бергман заезжает за мной ровно в восемь и всю дорогу пилит меня за то, что я улыбнулась мужику, который придержал мне тяжелую дверь подъезда.
– Ты на мужиков не бросайся так больше, – нудит он на светофоре, провожая взглядом переходящую дорогу знойную блондинку в мини юбке и куртке, едва закрывающей почки. – Тебе не по возрасту. И ты моя, прости господи, девушка. Хоть и временная.
От возмущения я вне себя. Не по возрасту мне, блин!
– Я вот юбку себе приглядела, как у той девушки… Думаю, мне пойдет. И Роза Моисеевна оценит.
Герман автоматом бросает взгляд на мои коленки, виднеющиеся в распахнутых полах теткиного пальто и застревает там надолго. Нам даже сигналят, потому что мы не трогаемся с места вовремя.
Сглотнув, он переводит взгляд на дорогу и продолжает движение.
– Нет, такая короткая – все-таки слишком, – ворчит он.
Офигеть!
Ничо, сейчас мы доедем, куда он там нас везет, и Гера сможет оценить и другие мои достоинства.
Только весь мой сегодняшний камуфляж под угрозой.
Бергман явно рожден на свет, чтобы осложнить мне жизнь.
Он паркуется ни больше, ни меньше, а возле «Чемберлена».
Там прям на входе вывешена галерея фотографий постоянных клиентов. Центральное место занимает моя фотка на шесте с подписью «Клиент года».
Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу.
Твою мать!
Глава 12. Провалившийся ужин
Ну разумеется, я сразу начинаю юлить:
– Герман, зачем ты притащил меня в этот вертеп?
Блинский блин!
Кажется, я
Можно же уже плюнуть на маскарад, однако что-то заставляет меня продолжать игру.
Но вертеп?
Это явный борщ.
Понимаю это, потому что Герман сощурившись смотрит на меня:
– То есть, пожрать в приличном заведении – это грехопадение, а ходить в массажный салон, чтоб тебя там мужики тискали – норм тебе?
– Мне мама не разрешает в такие заведения ходить… И задерживаться без предупреждения…
Что я несу? Божечки святы, расслабилась, он меня сейчас раскусит!
– Ничего, в твоем возрасте уже позволителен подростковый бунт, – крякает Бергман.
Вроде прокатило, но почему он смотрит на меня так подозрительно?
Черт, планируя этот спектакль несколько дней назад, я как следует все не продумала! Права была Медведева: я провалюсь еще до этапа Розы Моисеевны.
Лихорадочно рыщу глазами вокруг, надеясь, зацепиться хоть за одну подходящую вывеску. Но на барной улице это непросто. Например, в «Коломбине» со мной здоровается весь персонал, включая уборщицу, даже когда я в хэллоуинском костюме!
О!
– Вон в том кафе нам будет комфортнее, – оживляюсь я, указывая на чахлую чайную.
Герман приглядывается и, к моему горюшку, замечает на двери чайной афишу: «По четвергам проходят литературные вечера».
Бергмана нехило перекашивает. Где-то я его понимаю, однажды я заглядывала на подобное мероприятие. Это не для слабонервных.
До сих пор нежно лелею в душе стих юного дарования: «Одинокая я, как кукушка в лесу, по квартире брожу с ихтиолкой в носу». Жизненно, но для стойких.
Печалька в том, что сегодня именно четверг.
– Ну уж нет! – категорически упирается бесчувственный человек. – Большой литературы мне только еще не хватало. Левина, выходи. И прикрой коленки! Будешь так ходить, маме точно не понравится!
Пиздец-пиздец-пиздец…
Я выныриваю из салона и дую внутрь «Чемберлена» узреть первой, вдруг там все-таки фотки убрали.
Не-е-ет… Висят заразы.
Это будет очень стремно, если я сорву центральную? Или залью, как Мону Лизу?
– А говорила, в вертеп не хочешь. Вон как рванула, – ворчит Бергман, который чуть по мордасам хлопнувшей за мной дверью не получил, настолько стремительно я ворвалась в «Чемберлен».
Как назло, администратор знакомый уже улыбается и жаждет поздороваться. Строю ему рожи, но он упорно не хочет меня понимать. Более того, разглядев меня получше, удивленно поднимает брови.
Жопа дымится в ужасе от грядущего разоблачения, и я, метнувшись к Герману, как к родному, старюсь перекрыть ему обзор, что сильно осложнено разницей в росте.
На ходу расстегивая громоздкое пальто, пытаюсь развернуть Бергмана в сторону гардероба.
День, начавшийся вполне сносно, грозит стать катастрофой, и посылает мне уже вторую ласточку.