Стеклянная клетка. Автоматизация и мы
Шрифт:
Превратятся ли в явь эти гармоничные толпы или нет, неизвестно, но противоречивые оценки параметризма выдвинули на первый план поиски души в архитектуре, которые начались сразу после появления автоматизированного проектирования. С самого начала стремление освоить проектирующие программы омрачалось сомнениями и тревогой. Многие влиятельные архитекторы с мировым именем предупреждали, что избыточное увлечение компьютером сузит кругозор профессионалов, приведет к деградации их творческого таланта. Например, Ренцо Пиано, с одной стороны, признаёт, что ЭВМ стали неотъемлемой частью практической архитектуры, но, с другой – опасается, что это приведет к перепоручению людьми своей работы компьютерам. Несмотря на то что автоматизация позволяет архитектору очень быстро делать точные, выверенные трехмерные модели зданий, сама эта быстрота делает ненужным долгий и мучительный процесс поисков, в результате которых только и появляются самые вдохновенные проекты. Шарм, рождающийся, словно по мановению волшебной палочки, на экране модели, может оказаться соблазнительной иллюзией. «Понимаете, – говорит Пиано, – компьютеры становятся такими умными, что начинают напоминать механические
Архитекторы всегда считали себя художниками, и до появления систем автоматизированного проектирования источником их искусства был рисунок. Сделанный от руки набросок и компьютерная графика похожи только в одном – они предназначены для того, чтобы продемонстрировать идею. Эскиз позволяет зримо представить проект. Но сам акт рисования – это способ мышления. «Моего воображения не хватит на то, чтобы описать идею, если я ее не нарисую, – говорит архитектор-модернист Ричард Маккормак. – Я пользуюсь рисунком как в процессе критического разбора, так и в поисках открытия» [37]. Рисование перебрасывает мостик между абстракцией и реальностью. «Изображение здания от руки – это не просто конечный продукт, а часть обдумывания проекта, – говорит известный архитектор и дизайнер Майкл Грейвс. – Рисунок – это выражение взаимодействие разума, глаза и руки» [38]. Философ Дональд Шён идет еще дальше и пишет: «Архитектор беседует со своими рисунками, предаваясь рефлексии. Это диалог с реальным материалом постройки» [39]. В результате взаимодействия руки, глаза и ума идея принимает определенную форму, и творческая искра зажигает пламя, которое освещает медленный путь плодов воображения в реальный мир.
Интуитивное чувство опытных архитекторов, подсказывающее им, что эскиз – это центральный элемент творческого мышления, который подкрепляется научными исследованиями когнитивных основ и эффектов рисования. Сделанный на бумаге рисунок приводит к увеличению емкости рабочей памяти, позволяя его исполнителю запоминать разные варианты замысла. В то же время сам физический акт рисования, требуя зрительного напряжения и осознанной моторики мышц кисти, способствует также и расширению емкости долговременной памяти. Это помогает архитектору надолго запоминать прежние наброски и эскизы и не повторяться в поиске удачного решения. «Рисунок – это средство напоминания об идее, что в первую очередь заставляет меня рисовать» [40]. Воображение на бумаге позволяет архитектору быстро переходить с одного уровня детализации на другой, а также пользоваться разнообразными абстракциями, рассматривать рисунок одновременно с разных точек зрения и оценивать воздействие внесенных изменений на общий вид строения. «С помощью изображения, – пишет британский дизайнер и ученый Найджел Кросс в книге “Конструкторский способ познания” (“Desinery Ways of Knowin”), – архитектор не только постепенно продвигается к окончательному решению, но и проясняет суть тех проблем, которые ему приходится решать. Эскизы включают в себя рисунки предполагаемых вариантов пробной концепции, но также числа, символы и текст. Рисование от руки дает возможность исследовать пространство проблем и пространство решений одновременно. …В руках талантливого архитектора блокнот становится своего рода усилителем интеллекта» [41].
Рисование можно назвать мануальным мышлением. Оно является одновременно тактильным и церебральным, то есть зависит от руки так же, как и от мозга. Акт рисования таинственным образом отпирает темницу молчаливого знания. Этот мистический процесс вообще очень важен для художественного творчества, каковое просто невозможно за счет одного только сознательного действия. «Дизайнерское искусство – это знание в действии, – замечает Шён. – Оно по большей части молчаливое и скрытое. … Профессионалы (а иногда это единственный способ) получают доступ к своим собственным скрытым знаниям, когда начинают создавать произведение, выражая его телесным языком» [42]. Проектирование с помощью компьютерных программ – это тоже созидание, но оно пользуется иным языком, выдвигая на первый план формальную сторону работы: функциональные требования к зданию и оптимальной компоновке его фрагментов, им отвечающей. Устраняя физический процесс рисования от руки, компьютер избавляет архитектора от физического усилия, а заодно сужает его кругозор. «Вместо органичных телесных фигур, рождающихся на кончике карандаша или угольного стержня, программа автоматизированного проектирования, – утверждает Шён, – выдает символические, ограниченные определенной процедурой формы, которые могут оказаться неполными и неадекватными реальной конструкции» [43]. Так же, как экран GPS-навигатора губит восприимчивость эскимосского охотника к живым сигналам Арктики, экран системы автоматизированного проектирования притупляет восприятие архитектора и понимание материальности работы. В обоих случаях реальный мир съеживается.
В 2012 году на архитектурном факультете Йельского университета (Yale University) прошел симпозиум «Умер ли рисунок?». Само название отражает растущее ощущение того, что искусство архитектурных эскизов отступает под натиском компьютера. Переход от блокнота к экрану уничтожает, по мнению многих архитекторов, сам акт смелого творчества. Из-за точности и очевидной полноты экранного изображения специалист, работающий на компьютере,
Выдающийся финский архитектор Юхани Палласмаа высказывает сходные мысли в талантливой и красноречивой книге «The Thinking Hand» («Мыслящая рука»), [22] вышедшей в 2009 году. Палласмаа утверждает, что растущая зависимость от компьютеров мешает архитекторам представить себе человеческие свойства проектируемых зданий. В процессе создания проекта архитектор не успевает заселить его людьми и представить себе, как они будут жить в построенном доме. Палласмаа считает: «Мнимая точность и законченность компьютерного изображения могут притупить эстетическое чувство архитектора, привести к созданию технически безупречных, но эмоционально стерильных проектов. …В рисовании карандашом или пером рука следует за очертаниями, формами и узорами предмета, а при манипулировании порожденным компьютером изображением она только выбирает линии из данного набора символов, не имеющих эмоциональной связи с предметом» [46].
22
Издана на русском языке: Палласмаа Ю. Мыслящая рука: архитектура и экзистенциальная мудрость бытия. М.: Классика-XXI, 2013.
Споры относительно использования компьютеров в дизайнерских профессиях, естественно, продолжаются, и каждая сторона отстаивает свою правоту с помощью изощренных и убедительных аргументов. Будет развиваться и совершенствоваться и программное обеспечение компьютерного дизайна, что позволит преодолеть некоторые нынешние ограничения и недостатки существующих программ. Но какие бы сюрпризы ни преподнесло нам будущее, опыт архитекторов и дизайнеров говорит о том, что компьютер ни в коем случае не является нейтральным рабочим инструментом. Он всегда влияет – хорошо или плохо – на способ мышления человека. Характер и цели работы, так же как стандарты, согласно которым она оценивается, начинают определяться возможностями машины. В каждом случае, когда дизайнер или любой мастер становится зависимым от компьютерной программы, он одновременно принимает заложенные в нее концепции. Со временем человек начинает ценить только то, на что способна программа, а то, чего она делать не может, он отбрасывает как неважное, несущественное или просто немыслимое. Если он не приспособится к машине, то рискует лишиться профессии.
Помимо спецификации программных продуктов, сам перенос ра– боты из реальности на экран уже меняет взгляды архитекторов. Большее внимание теперь уделяют абстракции, а не материальности проекта. Вычислительные методы совершенствуются, чувственная составляющая исчезает. Точность и прозрачность берут верх над предварительными умозаключениями и неопределенностями. Э. Дж. Мид, основатель небольшой архитектурной фирмы Arch11 в Боулдере (Колорадо), всячески превозносит эффективность систем автоматизированного проектирования, но и он выражает озабоченность тем, что такие популярные программы, как Revit и SketchUp, становятся навязчиво предписываемыми. Архитектору надо лишь ввести в компьютер размеры стены, пола или другой поверхности, и после нажатия клавиши программа выдаст все: чертеж поверхности, ее границы, расположение бетонных блоков или кафельных плиток, всех несущих конструкций, места заложения герметиков, состав раствора и текстуру штукатурки. Мид считает, что труд архитекторов превращается в заурядную деятельность, а все здания, которые они проектируют, становятся предсказуемыми и выглядят на одно лицо. «Если вы полистаете архитектурные журналы восьмидесятых годов, – сказал мне Мид, – то во всех статьях увидите неповторимый почерк каждого архитектора» [47].
Так же как и врачи, многие опытные дизайнеры опасаются, что растущая зависимость от автоматизации будет все больше и больше мешать студентам, в том числе молодым архитекторам, постигать тонкости профессии. Джекоб Брильхарт, профессор архитектуры из Университета Майами (The University of Miami), считает, что упрощенные решения, предлагаемые такими программами, как Revit, подрывают сам процесс обучения. «Надежда на программу, которая наполнит работу деталями и предложит материалы для строительства, плодит банальные, ленивые и безличные проекты, лишенные интеллекта, воображения и эмоций», – выражает свою озабоченность профессор. Повторяя, как эхо, жалобы врачей, он видит, что в его профессии побеждает культура «вырезания и вставок», когда молодые архитекторы извлекают детали, фасады и стенные секции из хранящихся в сервере прошлых проектов и просто заново их компонуют [48]. Из-за этого нарушается связь между действием и искусством.
Опасность, нависшая над творческими профессиями, заключается в том, что дизайнеры и художники, очарованные нечеловеческим быстродействием компьютеров, их точностью и эффективностью, со временем начнут воспринимать это как данность, будут считать, что автоматизированное проектирование – это наилучший способ. Они согласятся на дьявольскую сделку, став покорными слугами программ. Такие архитекторы пойдут по пути наименьшего сопротивления, не понимая, что только сопротивление и трудности – пусть даже и небольшие – могут порождать хорошие проекты и пробуждать в специалистах их лучшие качества.