Стеклянная Крепость
Шрифт:
У Лайаны были шпионы по всем островам; этот человек, должно быть, был еще одним из них. Тот факт, что она разговаривала с ним прямо, в открытую, вероятно, не нравилось ни ей, ни шпиону, но в такой момент, как этот, им пришлось делать то, что не годилось в обычной ситуации.
Все подняли головы, когда дверь открылась. Они продолжали смотреть, когда увидели, кто это вошел.
— Отдайте мне топаз, — заявил Черворан. На самом деле его глаза ни на ком не были сфокусированы, но у Кэшела возникло странное ощущение, что он видит всех вокруг себя. — Отдайте мне драгоценный камень, который Басс Однопалый взял из янтарного саркофага. Это необходимо.
— Он хочет корону, Лайана, — добавил Кэшел в наступившей тишине. — Мэм, он был единственным, кто догадался, что нужно сжечь это существо.
— Это необходимо, — повторил Черворан. Его голос было больно слушать, хотя он и не был громким или что-то в этом роде. Кэшел задумался, всегда ли у короля был такой голос.
— Как вы предполагаете поступить с диадемой? — спросила Лайана. Голос ее звучал спокойно, но пальцы были спрятаны в складках пояса, где, как знал Кэшел, она носила маленький нож.
— Какая разница, где находится эта штука? — ответил Черворан с явным презрением. — Я воспользуюсь ей здесь, если хотите. Это необходимо.
— Да, хорошо, — сказала Лайана, выражение ее лица не изменилось. Она кивнула помощнику, сидевшему с завернутым в бархат свертком на коленях.
Парень вскочил на ноги и протянул ей сверток. — Отдай его Лорду Черворану, — резко сказала она. В целом она была вежлива настолько, насколько могла, но, похоже, происходящее влияло и на нее тоже.
Клерк дернулся. Кэшел шагнул вперед, взял сверток и протянул его Черворану. Бархат упал на пол; Черворан уставился на желтый камень так, словно пытался разглядеть сквозь него жилы скал под дворцом.
— Миледи? — робко переспросил помощник. — А ему обязательно быть здесь?
— Молчи! — огрызнулась Лайана.
Черворан поднял голову. — Ты боишься, дурак? — сказал он. Его распухшие губы растянулись в мимолетной усмешке. — Хочешь, я расскажу тебе, как ты умрешь?
Лицо помощника побелело. Он открыл рот, чтобы заговорить, затем повалился вперед в глубоком обмороке. Кэшел подхватил его и отнес обратно на диван, где он сидел.
Это был первый по-настоящему человеческий поступок, который он увидел у Черворана с тех пор, как тот сошел с погребального костра. Это было отвратительно по отношению к бедному клерку, но это было по-человечески.
Когда Кэшел обернулся, Черворан снова смотрел на камень и стоял, как восковая статуя. Тадаи и его клерки переговаривались приглушенными голосами, а шпион что-то шептал Лайане. Никто не обращал на Кэшела никакого внимания, возможно, потому, что он стоял рядом с Червораном, которого никто не хотел замечать.
— Ну, я пойду... — пробормотал Кэшел. — Э, наружу.
Лайана кивнула, когда Кэшел вышел во двор, но никто ничего не сказал. Конечно, он привык, что его игнорируют, хотя это было совсем не то, что происходило в деревне, потому, что там он был бедным сиротой. Здесь все были напуганы, и они боялись узнать что-либо, чего они еще не знали.
Суета вокруг адского растения теперь становилась организованной. Лорд Уолдрон отдавал приказы, в то время как Шарина смотрела на него сбоку, а Теноктрис склонилась над дымящимися останками. Илна помогала старой волшебнице, раздвигая слои промокшей зелени лезвием своего ножа.
Кэшел хотел было присоединиться к ним, но его взгляд наткнулся на Принца Протаса, одиноко стоявшего в стороне. Лицо мальчика было внешне спокойным, но выглядел он ужасно одиноким. Кэшел подошел к нему.
— Лорд Кэшел! — сказал Протас, внезапно снова став испуганным мальчиком в своем энтузиазме. — О, сэр, я слышал, это вы победили чудовище!
— Твой отец знал, что нужно сжечь его, — ответил Кэшел. — Я просто отнес сосуд. Да, это был большой сосуд.
Он говорил тихо, но знал, что в его голосе звучит гордость. У него было право гордиться, но это правда, что настоящая заслуга принадлежала Черворану.
Хотя Кэшел не был до конца уверен, что «твой отец» — это то, как правильно называть его сейчас.
— Откуда взялся этот монстр, милорд... — спросил Протас. Он спохватился и закончил: — Кэшел, я имею в виду.
Кэшел ухмыльнулся. — Я не знаю, — ответил он, — но готов поспорить, что если мы последуем сюда...
Он указал древком копья на дыру в стене внутреннего двора. Он не был хорошим лесником — сшибать белок с ветки сильно брошенным камнем было его максимальным достижением, — но похожие на корни лапы адского растения оставили за собой на земле следы из слизи. Они пахли солью и кислыми овощами.
— Мы можем выяснить сами. Ты хочешь пойти?
— С вами? — спросил мальчик. — Да, сэр!
Он подумал, и сказал: — Мой наставник спрятался в сундуке с одеждой, когда выглянул из окна и увидел это существо здесь, во дворе. Когда он выйдет, он захочет, чтобы я вернулся к своему уроку математики.
Кэшел на мгновение задумался. Он прочистил горло.
— Я думаю, математику важно знать, — сказал он. Он не был точно уверен, что такое математика, хотя и думал, что это означает считать, не бросая сушеные бобы в мешок. Именно так делал Кэшел, когда число превышало его пальцы. — Но я думаю, что сегодня днем ты можешь пропустить урок, и это не будет слишком плохо. Это из-за неприятности, которая случилась.
Кэшел задумчиво смотрел на древко копья, покачивающееся в его руке. — Но прежде чем мы это сделаем, — добавил он, — давай, вернем мой посох. Просто на всякий случай.
Они с мальчиком прошли в западное крыло дворца, через кухни и толпу болтающих там клерков и слуг. Протас оглядывался по сторонам с неподдельным интересом. Кэшел не мог понять почему, пока мальчик не сказал: — Знаете, я никогда не был здесь раньше. Так вот откуда берется еда?
— Думаю, так оно и есть, — согласился Кэшел. — Это более причудливо, чем я привык.
Должно быть, забавно быть принцем. Во всяком случае, когда ты всего лишь мальчик. Гаррик, казалось, прекрасно к этому привыкал, но у него был свой рост. Хотя Гаррик, будучи мальчиком, вероятно, добился большего, чем Протас.