Стеклянный мост
Шрифт:
— Видишь ли, — пояснил он, — им, конечно, нужна молодежь для военной промышленности, ведь все молодые немцы в армии. А старые и пожилые евреи должны переехать в Амстердам. Там устраивают новое гетто. Образуется большая еврейская община.
— Будем надеяться, что осталось недолго, — сказала мама. Я поняла, что она думает о Бетти.
"У меня все хорошо, — писала Бетти в открытке, которую мы получили через несколько дней после облавы. — Не беспокойтесь обо мне".
Если все это продлится не очень
После отъезда родителей мы с Лоттой вышли в коридор и осмотрели печать на дверном косяке. Из-за этой печати комната сразу стала таинственной. Как будто там было спрятано нечто такое, чего нам видеть не дозволялось.
— Давай войдем, — сказала Лотта.
Ногтем она разрезала печать как раз по дверной щели. У нас было такое чувство, словно мы входим в чужую комнату. Осторожно, точно опасаясь, что нас кто-нибудь услышит, мы обошли вокруг стола и, не трогая стула, выдвинули ящик.
— Они все описали, — шепнула Лотта. — Мы отсюда ничего не можем взять.
Я переставила с места на место маленькую вазочку.
— Выходит, все это уже не наше, — шепнула я в ответ. — Почему?
— Потому что они всюду все прибирают к рукам, — ответила Лотта.
Мы вышли из комнаты, оставив на двери разрезанную печать.
На хранение
— Не понимаю, как ты могла столько месяцев пролежать в постели, — сказал мне как-то Дав.
Мы уже несколько недель не снимали пижам, а иногда по целым дням не вставали с постели, потому что ходили слухи о проверке постельного режима на дому у тех, кто представил медицинские справки.
— А что делать, — ответила я, — если заставляют.
— Да, — согласился он, — тут, пожалуй, и привыкнешь. Это то же самое, что носить звезду или обходиться без радио.
— В больнице я по крайней мере чувствовала, что это делается для моего же блага, — продолжала я.
— Послушай, ты не одолжишь мне теннисную ракетку? — вдруг услышала я голос с улицы. Калитка в сад была открыта. Над изгородью виднелась голова дочери нашего соседа. Она, улыбаясь, смотрела на нас.
— Да, конечно, — крикнула я в ответ.
Она перелезла через изгородь и спрыгнула в наш сад.
— Как здорово, — сказала она, отряхивая песок со своей широкой цветастой юбки.
— Мне она не нужна, — повторила я, — можешь спокойно взять.
— Вы ведь все равно сейчас не играете?
— Нет, — ответил Дав. — Сейчас не играем.
— Как говорил доктор, — обратилась она ко мне, — тебе еще нельзя играть.
— Вот именно, — сказала я. — Пойдем в мою комнату.
Мы поднялись наверх. Пока я искала в шкафу ракетку, девушка принялась рассматривать мои книги.
— Какая прелесть! — воскликнула
Я обернулась, решив, что она имеет в виду какую-то из книг, но в руке у нее была фаянсовая кошечка.
— Хочешь, возьми ее себе, — предложила я. — Мы теперь здесь все равно надолго не останемся.
— С удовольствием, — сказала она. — Жаль, если ты бросишь все эти красивые вещицы на произвол судьбы.
— Правда, — кивнула я. — Возьми еще что-нибудь.
Она обошла комнату, взяла вазочку, деревянную кружку, старинную медную шкатулочку и еще несколько мелких вещиц.
— О, — вдруг воскликнула она, — какая сумочка!
Она положила все, что было у нее в руках, на столик и взяла кожаную сумочку, висевшую на спинке стула. Осмотрела ее со всех сторон, открыла и выложила содержимое на скатерть.
— Вот, — сказала она, — сюда я все и уложу. Очаровательная сумочка.
— Это сумка моей сестры. Она сама ее сделала.
— Она умела так здорово мастерить из кожи? — удивилась девушка.
— Да, и сделала из кожи много разных вещей. Очень красивых.
— Я сохраню ее для тебя, — сказала она.
— Хорошо, — ответила я.
— Иногда я буду ею пользоваться, ладно?
— Хорошо, — сказала я, — пользуйся, пожалуйста.
Держа в руках ракетку, сумочку и другие вещи, она остановилась и обвела взглядом мою комнату, как будто забыла еще что-то.
— Этот изразец… — начала она.
Я сняла со стены декоративный изразец и положила его сверху на остальные вещи.
— Я открою тебе дверь, — предложила я.
— Лучше бы я взяла с собой портфель, — засмеялась она.
— Но ты ведь не знала, что придется нести так много вещей. Ты же только за ракеткой пришла?
— Конечно. Замечательно, что я могу поиграть твоей. Это хорошая ракетка, да? Я хотела попросить у тебя только ракетку. Все равно она проваляется в шкафу, а играть ею пока некому.
Я сошла вместе с ней по лестнице и приоткрыла наружную дверь.
— Так пройдешь? — спросила я.
— О да, — ответила она, но почему-то остановилась. — Может, выглянешь на улицу? Сейчас надо в оба смотреть… если они увидят, что я выхожу из вашего дома… кто знает… еще без вины виноватой окажешься.
Я накинула на пижаму пальто и посмотрела вправо и влево по улице.
— Не видно никого.
— Ну, пока, — сказала соседка.
Она быстро выпорхнула из нашего палисадника и вбежала в свой сад. На руке ее болталась сумочка. Из нее торчал хвостик фаянсовой кошечки.
Возвращение домой
— Знаешь, что я сделаю? — сказала я брату как-то после обеда. — Я поеду в Амстердам.
— Как же ты попадешь туда сейчас? — спросила его жена. — По-моему, это просто безрассудство.