Степень вины
Шрифт:
– Это произошло так быстро, – почти прошептала она. – Нет, в самом деле, я и опомниться не успела…
Пэйджит молчал. Она провела ладонью по глазам.
– Наверное, самое скверное то, что я совершенно не сопротивлялась. У меня нет никакого оправдания, даже такого, как у Марси Линтон. Я просто окаменела. "Нет", – сказала я ему. А он повалил меня на кровать и надавил локтем мне на горло. И уже оказался между моих ног. Я была для него легкой добычей. – Она коротко вздохнула. – Не успела
Глядя на звезды, Терри с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться.
– Потом он стоял между моих ног, смотрел на меня сверху вниз. Когда он сказал, что мне никто не поверит, я сообразила, что Урбина и раньше не раз проделывал подобное. Он действовал безошибочно и очень тщательно выбирал свою жертву.
Терри судорожно сглотнула:
– Поняв, что я никому ничего не скажу, он позволил мне надеть трусы. Стоял и смотрел, как я их надеваю. Он знал, какой будет моя реакция, сказал он мне, потому-то и решился на это. А потом заявил, что мне пора уходить.
Она прислонилась лицом к холодному стеклу.
– Не помню, как я доехала домой, – никак не могла прийти в себя. Ричи стал допытываться, почему я так долго.
Изводил меня попреками за то, что трачу время на Стива Урбину, забыв о семье. Я не отвечала, и Ричи – перепады настроения у него просто удивительные – вдруг повеселел. Захотел непременно сфотографировать меня в летнем платье. Помню, я пыталась улыбаться в объектив. – В голосе Терри послышалось изумление. – Он говорит, что это его любимый снимок. До сих пор висит у него над компьютером. Она обернулась к Пэйджиту:
– В ту ночь Ричи два раза имел меня. Я еще подумала тогда: один раз для себя, другой – за то, что была у Стива Урбины. Я никогда никому не рассказывала. Не смогла бы объяснить это. И не могла видеть его, – сказала она с пересохшим горлом. – Не могла даже заставить себя называть его по имени. Написала ему записку, в которой отказалась от работы у него, отказалась и от аспирантуры. Не знаю, чего больше боялась, – того, что снова увижу Стива Урбину, или того, что Ричи как-нибудь узнает.
Она удивленно покачала головой.
– Чувствовала: это случилось по моей оплошности. Поэтому-то и стала вести дела по изнасилованиям – чтобы понять. И узнала, как много женщин, с которыми случается такое, гораздо больше, чем представляется людям. Но я никогда не говорила об этом. Ни с кем.
Терри помолчала, опустив взгляд.
– Дело не в том, что боялась, просто мне даже и в голову это никогда не приходило. И как только я могла просить об этом Марси Линтон?
Пэйджит смотрел на нее.
– Да как же вы можете порицать себя за это?
– Но ведь я позволила случиться такому. И, защищая других, не смогла защитить себя.
Отвернувшись к окну, Пэйджит
– Я ненавижу это, – тихо произнес он. – Ненавижу из-за вас.
Терри едва заметно пожала плечами.
– А почему, – спросил Пэйджит, – вы не рассказали об этом своей маме? Не думали же вы, что и она станет обвинять вас?
В тоне его голоса не было осуждения, лишь недоумение и желание понять ее самое, а поняв – разобраться и в том, что случилось с ней.
– Нет, – ответила Терри. – Я так не думала. Мне кажется, я не хотела, чтобы мама знала. Я пришла к тому же, что и она: я не доверяю Ричи, иду на все для сохранения мира в семье. Ради нас обеих я не рассказывала ей об этом.
Пэйджит обернулся к ней:
– Но кому-то вы все-таки собирались рассказать?
– Вам, – прозвучал тихий ответ. – Я собиралась рассказать вам.
6
Тереза Перальта вышла из-под душа.
Ричи, обернувшись, смотрел на нее. Странно, подумала она: он сколько раз уже видел ее наготу, но почему-то сейчас это было ей неприятно.
Все еще глядя на нее, он положил зубную щетку.
– В постельку сейчас? – спросил он. Она завернулась в полотенце.
– Мне надо еще высушить волосы и снять тушь с ресниц. Немного расслабиться. Был долгий перелет и два очень долгих дня.
Ричи бросил на нее косой взгляд, слишком хорошо ей знакомый.
– Кажется, не так уж и часто мы встречаемся с тобой последнее время. – Он в раздражении повысил голос: – Я некто иной, как твой муж. Именно я, а не Кристофер Пэйджит.
Терри не понимала, почему чувствует себя виноватой.
– Я знаю о том, кто ты, – устало вымолвила она. – И знаю, что ты – мой муж. И за все шесть лет после свадьбы никогда не забывала об этом.
Ричи молчал. Терри, отвернувшись к зеркалу, снимала тушь с ресниц.
– Почему ты не позвонила вчера вечером?
Чувство вины обрело конкретность – появилась возможность оправдаться.
– Было очень поздно, и мне нужно было многое обдумать. Сам мог бы позвонить, если бы захотел. Я давала тебе номер.
– Он был с тобой?
– Нет, – голос ее звучал спокойно. – Просто не хотелось звонить.
Ричи упер руки в бока.
– Я не верю.
– Поверь, Ричи. Я никогда не изменяла тебе и не собираюсь. И что бы ты ни делал, ты не можешь заставить меня стать другой. Это моя суть.
Ричи стоял и молча смотрел на нее. Потом проговорил уже спокойнее:
– Я не хочу, чтобы ты работала с ним. Терри с трудом переборола вспышку гнева.
– У тебя исключительное право на мое тело, Ричи. Но сам ты не в состоянии создать условия, в которых я могла бы содержать тебя.
Он вспыхнул: