Стихи Веры Полозковой разных лет
Шрифт:
Золота? Славы? Тонны сердец – к ногам?
Хочешь познать, как, совесть в руке зажав,
Братья пойдут тебя продавать врагам?
Что же ты медлишь, глупенькая? Иди!
Жги, проповедуй, веруй и будь чиста.
Слушая смертный стон у себя в груди,
Ты мне когда-нибудь
Молча
Кивнешь
С креста.
1 мая 2004 года.
@@@
Моя
Я теперь беру за нее газеты.
Гулко в доме. Голодно, кстати, очень:
Только йогурты и конфеты –
Я безрукая, как Венера,
Я совсем не хочу готовить.
Я могла бы блинов, к примеру –
Но одной-то – совсем не то ведь.
Дни тихи, как песни к финальным титрам.
Город свеж, весенен и независим.
Телефонный провод как будто выдран.
И ни от кого не приходит писем.
Моя Муза с черными волосами
Нынче Темзе шепчет свои пароли.
Мне осталось фильмы смотреть часами
И горстями но-шпу глотать от боли.
Никого. И [Имя] летит на море.
Мегаполис чист и необитаем.
Я – и лень – бескрылы, видать, на горе:
Кто куда – а мы всё не улетаем.
Мне пахать бы, дергая вожжи рьяно.
Мне бы небо, а не четыре стенки.
Я ж пока курю у подруг кальяны
И ношу носки неземных оттенков.
Хоть бы кто тряхнул, приказав быть лучшей!
Одеяло б сдернул с моей постели!
Ветер Перемен! Оставайся, слушай.
Мама будет в Турции две недели.
Ночь с 7 на 8 мая 2004 года.
@@@
Портят праздник городу разодетому.
Вместо неба – просто густое крошево.
Ты на море, мама, и вот поэтому
Не идет на ум ничего хорошего.
Знаешь, мама – Бога банкиры жирные
Нам такие силы дают кредитами!
Их бы в дело! Нет, мы растем транжирами,
Вроде бы богатыми – но сердитыми,
Прожигаем тысячами – не центами
Божье пламя – трепетное, поэтово!
Но они потребуют всё. С процентами.
И вот лучше б нам не дожить до этого.
Их-то рыла глупо бояться пшенного –
Только пальцем будут грозить сарделечным.
Но оставят перечень несвершённого.
И казнят нас, в общем-то, этим перечнем.
И пришпилят кнопочками к надгробию –
Что им с нами, собственно, церемониться.
У тебя ж поэтому, мама, фобия
Брать взаймы. И поэтому же бессонница –
Ты ведь часто видишься с кредиторами.
Их не взять подачками и вещичками.
За тобой идут они коридорами
И трясут бумагами ростовщичьими.
А в меня кошмарные деньги вложены.
И ко мне когда-нибудь тоже явятся.
Мне теперь – работать на невозможное.
А иначе, мама, никак не справиться.
Ночь с 9 на 10 мая 2004 года.
@@@
Мы с тишиной давно не четверостишили.
Все не сидится смирно ей, непоседе.
Тихо бывает только чтоб все услышали,
Как предаются страсти
Мои соседи.
Ночь с 12 на 13 мая 2004 года.
@@@
– Ваше имя
Нигде не значится.
– Я - богиня?
– Вы неудачница.
13 мая 2004 года.
@@@
О беде опять не предупредили.
Твердость духа - не из моих достоинств.
Знаешь, солнце - мне тебя отрядили
Из каких-то, верно, небесных воинств.
Страх похож на серый гнилой картофель.
Он тяжелой грудой на плечи давит.
На моем десктопе - твой римский профиль.
Это значит - Бог меня
Не оставит.
Ночь с 18 на 19 мая 2004 года.
@@@
...В моих снах он - тринадцатилетний мальчишка -
В прошлой жизни, наверно, он был моим сыном.
От него веет моря дыханием пенным.
В его книгах живут великаны и гномы.
У меня дежа вю - мы с ним были знакомы,
Его звали тогда еще Питером Пэном...
@@@
Он курит у вечерних «Пирогов».
«Ты, - говорит, - трактуешь жизнь превратно.
Активы превышает многократно
Объем твоих кармических долгов.
Мужчины столькие давно уже могли б
Навеки прекратить твои мытарства!
Они готовы за тебя полцарства!..
А ты влюбляешься в аквариумных рыб.
Твоя карьера – царское дитя,
С моста в корзине брошенное в Лету.
Пойдет ко дну! – он тушит сигарету. –
Я говорю тебе об этом не шутя!
Твои друзья – они умеют жить.
Умы большие, и притом не снобы.
Ты просишь их любить тебя до гроба,
Забыв, что это нужно заслужить.
Твой альма-матер? Там хоть кто-то есть,
Кто даст по лбу, коль вздумаешь кривляться.
Ты там снисходишь только появляться
И веришь, что оказываешь честь!
Ты пишешь песни, детка, и стихи.
Ты нижешь бусами сверкающее слово.
И что же? – он закуривает снова. –
Иди! Штурмуй обрюзгшие верхи,
Проси тираж и крупный гонорар!