Стиходворения
Шрифт:
3
Не с Евтерпой – но трепетной музой,
королевой полночных стихий,
обретя долгожданные узы,
я прошу, несмотря на грехи:
и по ту вертикаль, и по эту
на небесных весах обнови
безграничное счастье поэта –
невесомое чувство
4
Смотреть с тобой японское кино,
вдыхать слепой восторг цветущих вишен
и кукурузой пачкать кимоно:
сидеть, глядеть и будто бы всё слышать,
но кроме нас не видеть ничего,
забыть, что мир изменчиво юродив,
лишь пальцами читать твоё плечо –
как женственности вечный иероглиф…
ИЗ ЦИКЛА «НЕБО»
1
За минуту до гудка
из трубы фабричной
дым ленивый три витка
делает привычно
и ползёт до верхних сфер,
намекая ночи,
чтобы главный инженер
звёзды обесточил.
2
Не ходите в сапогах по небу,
облака затаптывая в пыль,
нагибайтесь под рассветом медным,
чтоб о Солнце не разбили лбы.
Ничего не трогайте руками:
хрупок мироздания клочок.
На подошве занесёте камень –
у Атланта вывернет плечо.
3
Перегорело Солнце в зале,
и, наспех подставляя стул,
Альдебаран мы в руки взяли –
рождаем новую звезду.
Минута до великой вспышки
за мглою кроется веков.
Узнай, поэт, как время дышит
для вдохновенных дураков!
4
ТУНГУССКАЯ ШВЕЯ
В игольное ушко Вселенной
кометы вдевается след,
стежками сшивая мгновенно
мерцающий холодно свет.
Сегодня ли Землю угробят,
когда на проплавленный лёд
меж Леной и вспененной Обью
шальная заря упадёт?
5
В облака вонзая когти,
мимо городов,
режет воздух геликоптер
махами винтов.
Он добычу снова сыщет
для себя и в дар –
не останется без пищи
старенький ангар.
* * *
Тиха и прозрачна осень,
и хрупок полёт листа,
который стремится, оземь
ударившись, вещим стать.
И так бесконечно немо
в желании долг вернуть
многопудовое небо,
упавшее мне на грудь…
* * *
Небо с водой не дружит –
те же цвета, но речь
синюю речку душит,
в душу спеша затечь
громким хмельным потоком,
молнией и слезой –
водит под мокрым током,
слепит сухой грозой…
ИЗ ЦИКЛА «НАРНИЯ»
1
ПОДСНЕЖНИК
На ферме работаешь в Нарнии
и думаешь, что не умрёшь,
но встретишь эльфийскую армию –
и замертво падаешь в рожь.
Теперь тебе днями загробными
земле колыбельную петь
и маленький хлеб под сугробами
весенним детишечкам греть.
2
Чёрный поросёнок Игорь –
ты бессмертен, не умрёшь,
не проткнут тебя острой пикой,
не засунут в тебя нож.
И глаза твои бесконечные
будут вечно в хлеву светлеть,
потому-то и мне, конечно,
ничего не узнать про смерть.
3
КАМО ГРЯДЕШИ?
два лаптя до леска ход от хат
распознав вороньё да во птах(ах!)
на обед пановьям из ольхи уха
пуще пше забредя дух потух
ан не мёд по губам погубил
но зари полоса по усам
обломал об ольшаник горбы гурьбы
из болота напившись Сусанин сам
4
Восемь дней тосковала пшеница
по убившим её тракторам,
ей бы, дуре, надежды лишиться,
избежав прорастающих ран.
Но кусал я счастливую булку,
золотистым рассветом облит,
утешая себя, что как будто
ничего, ничего не болит.
5
У меня за пазухой три смерти,
выбирай, какая по душе:
от тоски, что мыслями завертит,
от беды, от рая в шалаше.
А ещё четвёртую, иную –
эти три вобравшую в себя,
только для поэта сохраню я,
так его терзая и любя…
6
Под сенью скользких грозных крыш
струится на работу челядь,
и снег становится так рыж,
когда сосулька входит в череп.
И ты войдёшь в меня, весна,
грудь распоров лучом участья,
и я воспряну ото сна
и кровью напишу о счастье!
7
Мне впервые не нужно,
чтоб стихи меня в кровь измотали.
Так прощай же, оружье,
9 грамм голубого металла.