Стихотворения и поэмы
Шрифт:
Камень на камень, ступень за ступенью!
И громом раскатится слово Господне:
Встань и взойди! [12] Вот твой путь во спасенье!
1894
Перевод Я. Либермана
«Привет вам, родимые, где бы вы ни были…»
/Перевод Л. Яффе/
* * *
Привет вам, родимые, где бы вы ни были,
Вам, сохранившим
12
Встань и взойди! – перефразированное «Встань, пойди» (Быт.,28:2). В оригинале слову «взойди» соответствует слово «алу», от которого произошло слово «алия» («восхождение»), сегодня употребляемое в смысле «возвращение в страну отцов».
Народ возрождайте, спасайте от гибели,
Стяг наш упавший воздвигните вновь!…
Нам дороги в нашей борьбе возродительной
Слезы и пот ваш на ниве родной, —
Упали их капли росою живительной
В душу, убитую рабством и тьмой.
Пусть вами лишь первые камни положены, —
Верьте, он был не напрасен, ваш труд, —
По славной дороге, впервые проложенной,
Дальше отважно другие пойдут.
Под гнетом вражды и презрения злобного
Вера горит путеводным огнем, —
Со дней Зерубавела [13] дела подобного
Мы не ковали в скитаньи своем!…
1894
Перевод Л. Яффе
У ПОРОГА
(Отрывок)
Дальше, о скитальцы, бодрыми рядами!
Путь еще не кончен, бой еще пред вами.
Свершены блужданья по глухой пустыне:
13
Зерубавел (Зоровавель (Iпар. III,19)) – предводитель первого отряда евреев, возвратившихся в Иерусалим из вавилонского плена (Перв. Езд., 2:64-70; 3:1-13).
Новая дорога стелется вам ныне.
Сорок лет скитаний — зной, пески, граниты;
Пали мириады, пали незарыты —
Пусть: они родились в рабстве Мицраима —
И рабами пали. Не жалей их. Мимо!
Пусть гниют, обнявши то, что сердцу мило, —
Тюк своих пожитков, принесенных с Нила;
Пусть им снится рабство, с чесноком и луком,
И горшками мяса, и гусиным туком.
И поделит коршун с бурею пустыни
Жалкий прах последних из сынов рабыни.
Сладко будет солнцу озлатить впервые
Целый род свободных, не склонявших выи, —
И впервые взглянет, незнаком с бичами,
Целый род на солнце — гордыми очами!
1896
Перевод
ПОСЛЕДНИЕ В ПУСТЫНЕ
Иисус Навин народу
...В путь далекий, трудный, на борьбу с врагами,
За пустыней мрачной целый мир пред нами.
Был бесцелен путь ваш, долгий путь доныне, —
Дальше же из сонной, выжженной пустыни.
Сорок лет тяжелых бродим меж горами,
И весь путь усеян мертвыми телами.
Но вперед, без грусти, по телам отставших,
Жаждавших неволи и рабами павших!
Пусть гниют в позоре средь песков бездонных,
На котомках жалких, ими принесенных.
Пусть им сладко снится дальний край неволи,
Прелести спокойной, сытой, рабской доли.
Скоро их останки вихрь умчит в пустыни,
Разнесет их хищник-коршун по равнине.
И борцам свободным, не склонившим выи,
Солнце торжествуя, заблестит впервые;
Каждый луч, ликуя, встретят, ясным взором,
Порываясь к вольным солнечным просторам.
В путь безвестный, новый! Край оставьте дикий,
Но в груди восторга заглушите крики!
Бодро в путь, но тихо; шаг ваш беспокойный
Пусть не будит мертвых и пустыни знойной,
Пусть лишь каждый слышит в сердце отклик дивный,
Пусть проникнет в сердце свыше клич призывный.
В новый край идешь ты, где не будет манны,
В край, где хлеб добудет труд лишь безустанный.
Не шатры пустыни, не из туч покровы, —
Там шатры иные, дом воздвигнешь новый...
Есть на белом свете, за пустыней сонной,
Край широкий, вольный, солнцем озаренный;
За безмолвьем мрачным, за стеной песчаной
Он трепещет жизнью — край обетованный.
* * *
На вершине Нево с первым солнца лучом,
Разредившим в долинах туман,
Стал Навин, величавый, как ангел войны,
Собирая, скликая свой стан.
Мощный голос его рассекает простор,
И, как пламя, пылает и жжет,
И пустыня вокруг, и безбрежная даль
Вторят мощному зову: вперед!
А внизу, словно лев, юный вольный народ
Внемлет зову в молчаньи святом;
Клич гремит над бесчисленной грозной толпой,
Грохоча и катясь, словно гром.
Протрубили в рога, вождь спустился с высот,
И давно уже сняты шатры —
Отчего же не тронулся стан, отчего
Он безмолвно стоит у горы?
И чего ему жаль, что забыл он в степи,
Где безмолвно, уныло, мертво?
Отчего эта скорбь, эти слезы в очах,