Еще метет во мне метель,Взбивая смертную постель,И причисляет к трупу труп,—То воем обгорелых труб,То шорохом бескровных губТа, давняя метель.Свозили немцев поутру.Лежачий строй — как на смотру,И чтобы каждый видеть мог,Как много пройдено земель,Сверкают гвозди их сапог,Упертых в белую метель.А ты, враждебный им, гляделНа руки талые вдоль тел.И
в тот уже беззлобный мигНе в покаянии притих,Но мертвой переклички ихНарушить не хотел.Какую боль, какую местьТы нес в себе в те дни! Но здесьЗадумался о чем-то тыВ суровой гордости своей,Как будто мало было ейОдной победной правоты.
«Как прянет луч вечерний…»
Как прянет луч вечерний,Ударит в грудь мою,Я тихое свеченьеК ногам твоим пролью.Тревожным черноземомС краев окаймлено,Забытым и знакомымУвидится оно.По залитой дорогеПройдешь ты без следа,И лишь кругами дрогнетГлядящая вода.Широкою водою,Как сон твой наяву,Я — облачко цветное —Вожатым поплыву.Иди за мною следом.Предчувствую межу.Спеши — последним светомЯ в бездне исхожу.Все ближе камень серый —Однообразный путь.Здесь гибельный мой берег…Прощай и не забудь.
«Поднялась из тягостного дыма…»
Поднялась из тягостного дыма,Выкруглилась в небе —И глядит.Как пространство Стало ощутимо!Как сквозное что-то холодит!И уже ни стены,Ни затворы,Ни тепло зазывного огняНе спасут…И я ищу опорыВ бездне,Окружающей меня.ОдаривПронзительным простором,Ночь встает,Глазаста и нага.И не спит живое —То, в которомЗвери чуют брата и врага.
«Всю ночь шумело…»
Всю ночь шумелоНадо мнойТысячелисто и шершаво.Земля,Храня вчерашний зной,Еще в беспамятстве дышала.И каждый звук —Вблизи, вдали —И умирая был неведом:Он не был голосом Земли —Он был ее тяжелым бредом.Но и в бредуВсе тот же строй,Что в час —И первый и последний —С неотвратимостью крутойВыравнивает наши бредни.
«Зачем так долго ты во мне?..»
Зачем так долго ты во мне?Зачем на горьком поворотеЯ с тем, что будет, наравне,Но с тем, что было, не в расчете?Огонь высокий канул в темь,В полете превратившись в камень,И этот миг мне страшен тем,Что он безлик и безымянен,Что многозвучный трепет звездЗемли бестрепетной не будит,И ночь — как разведенный мостМеж днем былым и тем, что будет.
«Я ее никогда, никогда…»
Я ее никогда, никогдаНе отдам твоей ночи и дню.Не ступай по провалам следа,Не надейся, что я оброню.Вот она — на руках, на весу.Донесу.Вот он — тихий усталый огонь.Только тронь.Он тяжелым дыханьем твоимНегасим.У зимы в необжитом пленуВ этот мигПринимаю свободу — однуНа двоих.Слушай, ты, за плечом!Не бегу.Восхожу. Не прощай мне обид.Твой оборванный след на снегуЧернорото кричит.
«Скорей туда…»
Скорей туда,На проводы зимы!Там пляшут кони,Пролетают сани,Там новый деньУ прошлого взаймыПерехватилВеселье с бубенцами.А что же ты?ХмельнаИль не хмельна?Конец твоейДурашливости бабьей:С лихих санейСвалилась на ухабеИ на снегу —Забытая, одна.И на летуОброненная в поле,Ты отчужденноСлышишь дальний смех,И передернутСудорогой болиВетрами косоНанесенный снег.Глядишь кругом —Где праздник?Пролетел он.Где молодость?Землей взята давно.А чтобы легче было,Белым, белымБылоеБережно заметено.
«Над сонным легче — доброму и злому…»
Над сонным легче — доброму и злому,Лицо живет, но безответно. Там,Наверное, свет виден по-иному,И так понятно бодрствующим нам:Там жизнь — как луч, который преломилаУсталости ночная глубина,И возвращает мстительная силаВсе, что тобою прожито, со дна.Минувший день, назойливым возвратомНе мучь меня до завтрашнего дня,Иль, может, злишься ты перед собратом,Что есть еще в запасе у меня?Но, может, с горькой истиной условясь,В такие ночи в несвободном снеУже ничем не скованная совестьТебя как есть показывает мне.
«Сказали так, что умер я…»
Сказали так, что умер я. Не знал.Но слишком многих я похоронил.Идет душа, храня живой накал,Идет — среди живых и средь могил.И как-то странно чувствую поройВ глазах людей, увидевших меня,То отраженье, где еще живойВстаю — свидетель нынешнего дня.И те, кого я скорбно хоронил,Глядят моими честными глазамиНа этот мир, где жизней и могилЧисло должны определять мы сами.
«И я опять иду сюда…»
И я опять иду сюда,Томимый тягой первородной.И тихо в пропасти холоднойК лицу приблизилась звезда.Опять знакомая рукеУпругость легкая бамбука,И ни дыхания, ни звука —Как будто все на волоске.Не оборвись, живая нить!Так стерегуще все, чем жил я,Меня с рассветом окружило,Еще не смея подступить.И, взгляд глубоко устремя,Я вижу: суетная силаЕще звезду не погасила,В воде горящую стоймя.