Стивен Эриксон Падение Света
Шрифт:
– Для чего все это?
– Однажды Азатенай Эрастрас будет искать власти над волшебством, пронизавшим мир. Он захочет пролития крови, и если преуспеет, магия окажется самым жестоким их даров.
– Вы готовы бросить меня против Азатеная?
От сухо улыбнулся: - Мне его уже жалко.
– Зачем так долго?
– жалобно простонала Лайза, сметая с лица пряди потных белокурых волос.
– Посмотри на диких зверей, о Владыка Долгот, и пойми: мне хватило бы быстрого и яростного. Клянусь глыбами горных обвалов, Ханако, ты измотал меня!
Он
Лайза Грач продолжала: - Стоили ли ждать? Что ответит мой раздавленный цветок? Нет. Он лишь бормочет, плоть трепещет, дух дрожит, подобно застигнутому врасплох ночному фавну. О, милый щенок, ты стащил луну на землю! Закрутил звезды так неистово, что сорвется колесо! Тело ежится, земля ужасается. Теперь смотри на меня, замечая блеск узнавания в очах, стыдливое понимание нашей страшной тайны...
– Не такая уж тайна, - сказал Ханако.
Она села, волосы были полны сучков и травинок. Изогнулась...
– Ханако! За нами следят три жутких привидения! Ай! Ай! Они шатаются, как выходцы из могил, лица осыпались, пыльные глаза запали раковинами моллюсков!
– Твои мужья. Нет сомнений, их привлекли твои же вопли.
– Он неловко встал.
– Извинения присохли к языку. Стыд и позор заморозили сердца, и пред ликом справедливого возмездия я не подниму клинка в свою защиту.
– Ох.
– Лайза прищурилась.
– Так они не мертвы?
– Нет. Хотя, похоже, истощены. Измучены тяжкой погоней. И вот - воплотились самые худшие их страхи.
Она встала на ноги, все еще голая, и отрясла пыль с ладоней, потом с груди.
– Ты слизал самые сладостные мои ароматы, Ханако. Поставив в невыгодное положение. Молчи. Оставь всё мне. Это ведь МОИ мужья.
Тихо стеная, Ханако отвернулся лицом к югу. Ночное небо казалось каким-то необыкновенным.
– Ты обещала, что мы будем защищать Эрелана Крида. Но мы здесь. Моя похоть заставила тебя нарушить клятву. Он идет один. Насколько можно понять, драконица уже нашла его.
– Ох, довольно чепухи. Видишь этих отверженных, сломленных мужчин, моих щенков. Они оборваны и брошены. Разве лица их сияют любовью и восторгом? Остановите мир! Мужья нашли меня! Поймали голой и в мыле, разгоряченной и ублаженной сверх меры. Я свершила преступление, унизила их! Возможно ли воздаяние? Чего стоит забвение?
Трое подошли ближе и застыли в дюжине шагов от Лейзы Грач, она же стояла, дерзкая и прямая.
После долгого напряженного мгновения старший муж указал пальцем на Ханако, хотя взор его был устремлен на жену. Рот беззвучно открывался. Наконец, он произнес сдавленным голосом: - Никогда раньше ты не рвал одного из нас на кровавые ремни!
Лайза Грач метнула взгляд на Ханако, воздела брови.
– О, - бросила она и снова повернулась к мужьям.
– Это.
– Пожала плечами.
– Многие звери лежат в траве, у каждого свой обычай. Иные устраивают засады. Другие зевают и нежатся до прихода ночи, а уж тогда высвобождают всю дикость свою. А третьи машут хвостами, бдительно ловя момент. Я женщина аппетитная и любопытная, Гарелко.
– Но... еще один муж? Сколько тебе нужно?
–
– О, тебе вечно мало, Лайза Грач! Нет, ты должна была завоевать лучшего воина горных племен! Убившего больше Тоблакаев, чем мы сможем сосчитать!
– Он ткнул дрожащим пальцем в Ханако.
– Но ... ты! Ты!
– Ох, тише - и ты, Татенал, ни слова! Как и ты, Раваст! Я сочла вас мертвыми! Убитыми драконом! Пожранными, переваренными, исторгнутыми!
– Руки в бедра, она покачала головой и продолжила чуть тише: - Я усомнилась в вас. Глубока ли ваша любовь? Дома я, ах, уловила запах самодовольства.
– Самодовольства?
– Да, Гарелко! Была ли то простая скука? Или горькое угасание любви? Нужен был вызов. И я ушла ловить скользкий хвост горя неистового Джагута. Посмеют ли супруги пойти следом? Заметят ли мое отсутствие?
Гарелко снова указал на Ханако.
– А этот? Тоже проверка?
– О, кто знает, что вывело его на тот же путь. Бравые молодцы устали от простых вызовов. Но против непобедимой смерти... да, это будет судьба, вошедшая в легенды! Или, - закончила она со вздохом, - что-то вроде того.
– Мы слышали твои взвизги!
– Реваст словно взбесился.
– Как и было задумано, дабы оживить вас - могла ли я изобрести сирену более надежную, чтобы заставить вас бежать сюда?
– Она небрежно махнула рукой на Ханако.
– О, он был забавен, уверяю. Настоящий зверь, способный принудить вас к изобретательности на долгие годы восторгов!
– Ты не останешься с ним?
– спросил Гарелко.
– Не назовешь очередным мужем?
– От троих с ног валюсь. К тому же у него предназначение! Я похожа на женщину, уставшую от жизни? Кстати, разве путешествие не вышло замечательным?
Татенал кисло отозвался: - Дамбы прорваны, жена, и теперь незримые реки дикости пожирают почву под всеми нами. Мы уже не те, что раньше. Как и ты. Вижу в глазах Ханако обновленную решимость. Он точно вступит в жуткий легион, и я пойду рядом. Отныне мы сами себе враги, сомневаемся, кто мы на самом деле. Нужен ответ, о моя любовь.
Когда Татенал перешел к Ханако, глаза Лейзы наполнились откровенной злостью.
– Увы мне, - выдохнула она. Голова дернулась, ибо заговорил Реваст.
– Любимая супруга, - начал юный воин.
– Я оценю скорбящего Джагута и, встав на пороге, который не перешагнуть назад, лишь тогда выберу дорогу.
Лицо Гарелко вдруг исказилось.
– Ну, Лейза Грач, - проскрипел он.
– Видишь, что ты наделала?
– О да, вижу, - взвилась она, сложив руки на груди.
– Изощренное наказание! Слушайте же вы, все трое! Я иду с вами в лагерь глупого Джагута. Можете сколь угодно размышлять о вступлении в толпу впавших в безумие оборванцев! Но я не перешагну порог, хоть сделайте меня настоящей вдовой! Я еще молода, села полнятся молодыми красивыми мужиками, с иными даже стоит переспать!
– Она запнулась.
– Так что обдумайте мое оживленное будущее, мужья, и если вода размывает почву у нас под ногами, трезво будет рассудить, что дары вам достанутся скудные. Из-за Узких Врат, мужья, вы будете слышать мои похотливые стоны, и пусть позавидует весь мир!