Стокгольм delete
Шрифт:
Он рассказал о похищении девять лет назад. Рассказал о надзирательнице по имени Сара, которая начала копаться в его деле. Потом Матс Эмануэльссон покончил с собой. Тедди попросил приятеля, Луке Уденссона, разобраться, что же, собственно, произошло. Хакер Луке в конце концов дохакался: у Матса был либо компьютер, либо жесткий диск с фильмами. В общем, кто-то хотел любой ценой помешать их разглашению. Что-то связанное с педофилией, какие-то любители малолетних.
Эмили слушала, не перебивая, и он никак не мог определить, удивлена она или испугана. А может, и то и другое.
Тедди посмотрел на часы – час дня. Почему-то он все время косился на свое неясное отражение в оконном стекле. Темно-русые волосы отросли, после тюрьмы он стригся всего два раза. Толстоватый нос, большие глаза – в отражении они казались еще больше. Темные горизонтальные овалы. В тюрьме ему вырвали зуб, но его недавно заменили имплантатом, который стоил бы ему четырехмесячного оклада в «Лейонс», если бы не покрывался какой-то таинственной страховкой для работников адвокатуры.
Тедди сделал маленький глоток. Коньяк определенно приличный, хоть и недорогой.
– Я не знаю, что хочет Беньямин. Но знаю точно, что я тысячу раз раскаялся в пакости, которую сделал его отцу. И я сказал ему об этом. Так и сказал – я виноват перед твоим отцом. А теперь Беньямина подозревают в убийстве… наверняка как-то связано с Матсом. Иначе он не просил бы меня «понять».
Эмили удивленно подняла голову.
– Что значит – связано? Как?
– Я ничего не знал о Матсе ни до, ни после его самоубийства. Все, что я знаю, – как я его повязал.
Они разложили принесенные Эмили документы. Прокурорское обоснование продолжения содержания подозреваемого под стражей было на редкость кратким. В настоящий момент Беньямин считался задержанным – не больше четырех суток. Чтобы продлить этот срок, требуется решение суда.
Готовый бланк, одна страница.
Представление
– Беньямин
– Есть риск, что подозреваемый может повлиять на ход следствия путем сокрытия вещественных доказательств или другим путем.
– Для преступлений такого рода законом предусмотрено наказание не менее двух лет тюрьмы, и нет никаких оснований считать задержание безосновательным.
– Важность содержания подозреваемого под стражей в ходе следствия очевидна.
Подозреваемый в соответствии с параграфом RB 24:11 извещен о настоящем представлении через инспектора уголовного розыска Юхана Кулльмана.
Материалы, которые прокурор должен представить в обоснование своего представления, отсутствовали.
– Законченный сюр, – пожала плечами Эмили. – Как я могу защищать парня, если у меня нет на руках материалов следствия?
– Добро пожаловать в Швецию, – спокойно сказал Тедди. – Будь уверена – ты получишь их завтра утром, за пять минут до суда. По-другому не бывает.
– Удивительно… Но еще более удивительно: почему они так настаивают на содержании под стражей парня в коме?
А вот это и в самом деле странно. Тедди никогда не слышал ни о чем подобном. Но вполне мог представить ход их рассуждений.
– Не знаю… Может, прокурор считает, что в минуты просветления парень способен решительно повлиять на следствие? Очнулся, повлиял – и опять в кому. Наверное, так. Все же речь идет об убийстве.
Они плутали во тьме. У Эмили вообще не было информации о каких-либо уликах против Беньямина. Сплошные догадки. Может, кто-то еще замешан в этой истории? И какое это имеет значение для Беньямина? Просмотрели все комментарии к параграфу о презумпции невиновности. Тяжесть преступления явно не соответствовала заявленному прокурором сроку – два года. Зацепка для Эмили. Свидетельство, что улики слабоваты. Значит, причин для содержания под стражей нет.
Прокурор утверждает, что причины для задержания есть, – Эмили должна доказать обратное. Как? Без материалов?
– Я же сказал – добро пожаловать в Швецию, – пожал плечами Тедди. – Напишет прокурор, что ты взял напрокат неопознанный летающий объект и похитил короля, – и ты в каталажке. Без обсуждений. Точка.
Неизвестна личность убитого. Неизвестно, что искали криминалисты на месте преступления в Вермдё. И что нашли.
– Единственная возможность – напирать на непропорциональность меры, – сказал Тедди.
– Ты имеешь в виду, что парень в коме?
– Ну да. О какой пропорциональности речь, когда он даже пописать сам не может.
И дальше: если Эмили потребует комплектации прокурорского представления – в каком порядке? Допущены ли слушатели в суд? Как представить требование? Как уточнить позицию Беньямина?
– Уточнить? – спросил Тедди и долил коньяку – себе и Эмили. – А тебе что-то известно о его позиции? Все же как-то удалось провести допрос?
– Еще как! Следователь Кулльман и я сидели на стульях у его постели. Кулльман задал несколько вопросов. Беньямин не ответил ни на один. Честно говоря, я даже не знаю, признает он преступление или отрицает.
Она включила компьютер. Они сидели плечом к плечу и смотрели на дисплей.
Тедди помог ей составить своего рода тезисы. Какие выражения выбирать, какие вопросы задать прокурору, как их сформулировать.
Мигнули зеленые цифры на микроволновке. Три часа ночи.
Она выключила ноутбук и встала.
– Ну что ж… кое-какая ясность есть. Спасибо за помощь. Ты действительно кой-чему научился, пока мытарился в судебном мире.
Они вышли в прихожую.
– Хорошо бы получилось, – сказал Тедди, надевая башмаки.
Эмили смотрела на него со странным выражением. Иронически? Что в нем смешного?
Он открыл дверь и вышел на площадку. Она остановилась в проеме двери и прислонилась к косяку. В прихожей было темно, и свет из квартиры полыхал в ее волосах как нимб.
– Что? – спросил он.
– Есть еще один вопрос… у тебя нет желания остаться на ночь?
Полицейское управление Стокгольма
Беседа с информатором «Мариной», 11 декабря 2010 года
Вел беседу Йоаким Сунден
Место: Эльвшё-центр
ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА 2 (Часть 3)
Запись беседы (продолжение)
М: Мы ехали по городу в «Порше», точно как в тот раз, две недели назад.
Себбе и Максим болтали, будто ничего и не случилось. Конечно же, о футболе.
– Герой, охеренный герой. Вначале взял два мяча от Шевченко в конце дополнительного времени, потом пенальти… ты видел матч? Фанаты «Ливерпуля» так и орали свое «You’ll Never Walk Alone», хотя на перерыв ушли минус три.
– Спит ли Памела Андерсон на спине! Конечно, видел. Ежи Дудек, когда взял последний пенальти, так и не понял, что «Ливерпуль» выиграл. С ним потом было интервью, я смотрел.
– Я тоже. Ну и вратарь! Что значит славянин! Король! Ноги как спагетти, а реакция!
Мирная беседа двух фанов, воображающих себя экспертами. Но у меня не было сомнений, что со мной сталось бы, если бы я отказался с ними ехать. Все время думал о сыне, Беньямине. Тогда ему было двенадцать. 2005 год. Я ни за что не хотел пропустить хотя бы одну утреннюю поездку через всю провинцию, чтобы постоять под холодным дождем у бровки и посмотреть, как его команда проигрывает очередной матч. А малышка? Лиллан тогда исполнилось шесть. Главный интерес – бисер и бумажные самолетики. Часами могла сидеть с этими стеклянными шариками, комбинировала цвет и рисунок… иногда очень удачно. Но если что-то не так – ор на четверть часа, и бисер разлетается по всей комнате. Я обожал эти вспышки гнева, и как мы потом ползали на коленях и собирали бисер по всей комнате.
Забытые Сесилией кофейные чашки на кухонном столе, ее косметика в ванной… вспоминались почему-то эти милые мелочи.
Ни Себбе, ни Максима, казалось, не волновало, что они припарковали «Порше» в ячейке для инвалидов. Загадка решилась просто: к стеклу была прикреплена карточка инвалида с символом кресла-каталки. Себбе ухмыльнулся.
– Будешь умником, достану тебе такую же. Со скидкой.
Мое отделение на седьмом этаже называлось «Бухгалтерский сервис». Я консультировал бухгалтерский учет для мелких и средних предприятий. Консультанты по налогам и финансам работали сутки напролет, а у нас нагрузка была поменьше. В одиннадцать часов вечера в пустынном, преувеличенно открытом конторском пейзаже можно было встретить разве что одинокую уборщицу с тележкой с моющими средствами и разнообразными губками и щетками.
Себбе то и дело вздыхал и постанывал. Среди компьютеров, экранов и конторских кресел он смотрелся примерно так же, как бегемот в плавательном бассейне в Эриксдале.
– Значит, здесь ты и работаешь?
– Каждый день. Но я взял больничный, чтобы собрать тебе бабки.
– Тяжелый случай. И что это за лавочка?
– Обычная контора.
– И чем ты занимаешься?
– Мечтает о настоящей жизни! – заржал Максим. – Они все здесь мечтают о настоящей жизни. Мечтают и дрочат друг другу, потому что настоящей жизни им не видать как своих ушей.
Я провел их к своему столу. Все время косился на дверь лифта – не дай бог, кто-то появится в этот час. Маловероятно, но возможно. И очень скверно. Придется отвечать на вопросы.
– Правда, что ль? – спросил Себбе. – Вы и вправду дрочите друг другу?
– Почти все женаты и с детьми. Остальные женщины, за женщин ручаться не могу.
– Напрягись, ученый! Ты прекрасно понял. Вы имеете не то, что хотите, а то, что можете.
Мне вовсе не хотелось с ним спорить. Лишь бы уйти отсюда поскорее.
Я промолчал.
Себбе вдруг насторожился.
– Что с тобой? В сортир приспичило?
– Нет, нет. Мне надо сосредоточиться, чтобы провернуть для тебя эту штуку.
– Но ответить-то ты можешь? Вы имеете, что хотите? Или как? Только не ври. Вы все хотите жить настоящей жизнью, как я или Максим. Вы ненавидите свою работу – сидеть в этом цехе, обсуждать финал «Экспедиции Робинзон», сраные этаноловые тачки и родительские собрания ваших щенков. Вы же хотите жить! Трахать кого захотите. Вы же свободные люди!
Он даже задышал чаще. Но я по-прежнему не знал, что ему ответить.
– Представляетесь счастливыми, а на самом деле – лузеры. И сами это знаете. Вашей жизнью управляет кто-то другой. Зашибись, до чего мне вас жалко.
– Но я же игрок, – наконец нашелся я. – Ты забыл? Я тоже живу особой жизнью. Похожей на вашу.
Себбе уставился на меня. Глаза у него вдруг сделались красными, точно он не спал двое суток.
Нет, подумал я, только не это.
Но он сказал вот что:
– Ты прав, пожалуй.
План был такой: занять деньги у моих клиентов, у тех, чью бухгалтерию я консультировал. Оплата счетов и прочее. Мы называли это «Плюс-пакет». У меня был доступ к их банковским
ЙС: Не беспокойтесь. Мы не раскрываем своих информаторов.
М: Хорошо… Значит, я распечатал несколько сочиненных мною же счетов. Тщательно их зарегистрировал и перевел около ста тысяч крон из нескольких фирм. На удивление просто. Никто и никогда не станет задавать вопросы. До годового отчета уж точно. Значит, в моем распоряжении как минимум полгода. Я смог бы вернуть деньги, отправив кредитные счета-фактуры от выдуманных поставщиков.
Себбе ходил у меня за спиной, а Максим перегнулся через мое плечо и смотрел на экран. Я стучал пальцами по клавиатуре, и, помню, в голове бухала одна фраза: «У меня нет выбора. У меня нет выбора».
Все заняло не больше получаса.
Мы уже спускались в лифте, когда Себбе впервые за все время улыбнулся.
– Можешь гордиться собой, приятель.
Несколько недель прошли как обычно. Правда, мне пришлось много наверстывать на работе. И в то же время я чувствовал облегчение. Возвращение из ада. Я выплатил долг! И мне не придется больше никогда иметь дело с Себбе и с его подручными. Надо было только выиграть немного, чтобы расплатиться с приятелями.
Как-то мы с Сесилией пошли поужинать в ресторан – приехали ее родители из Умео, так что с детьми было кому остаться. И даже помню, какой: «Король Индии» на Кунгсхольмене. Ресторан этот тогда славился, к тому же близко, а Сесилия обожает индийскую кухню. Я ничего не имел против, хотя знал, что вентиляция у индийского короля – хуже некуда. Когда мы последний раз там были, пришлось пиджак отдавать в чистку. Насквозь пропах чадом от сизларов [26] . Они их приносят на дымящейся сковороде. Тогда только-только ввели запрет на курение, но дыма у них не меньше, чем в самом прокуренном кабаке.
– Наконец-то мы с тобой пошли куда-то развлечься, – сказала Сесилия, когда мы сели за столик. – Как приятно.
И в самом деле. Я согласился.
Она заказала что-то вегетарианское, не помню название, а я – цыпленка тикка масала [27] . Мы говорили о детях. Как всегда – о детях. Странно, теперь, когда уже не висел над головой дамоклов меч, я думал о них меньше. Как было бы прекрасно оставить домашние хлопоты и махнуть куда-нибудь с Сесилией… хотя бы на неделю. Походить по музеям, к примеру. Да что угодно, лишь бы сменить обстановку.
Я все поглядывал в окно, смотрел на парк на другой стороне. Весна пять лет назад… вы помните эту весну? Весь февраль шел снег, погода была отвратительная. И в марте, и в апреле – нос на улицу не высунешь. А потом бац! – сразу теплынь. Природа словно опомнилась, все зазеленело буквально за пару дней.
Похоже на мою жизнь.
– Мне звонил этот парень… который отвечает за наши банковские дела, – вдруг сказала Сесилия. – У него есть вопросы.
– О чем?
– Займ на квартиру, накопления… ну, и тому подобное.
Меня затошнило от страха, но я собрался с духом.
– Неужели обязательно обсуждать это именно сегодня? – сказал я.
Настало лето. Несколько недель отпуска. В один прекрасный день, когда мы были на пляже, запел мобильник. Я только что вышел на берег – катался на виндсерфере, доска и парус валялись рядом.
Я знал этот номер. Решил не отвечать.
Через час или около того он позвонил еще раз, на этот раз с неизвестного номера, и я взял трубку.
– Привет, приятель! Это я.
– Что ты хочешь?
Я посмотрел на детей. Лиллан возилась у самой воды. Есть что-то волшебное в этом сочетании – песок и вода. Никогда не надоедает, особенно детям. Беньямин с приятелем играл на плавучих мостках, они то и дело прыгали в воду и хохотали. Я обожал на все это смотреть, но сейчас мне было не до них.
– Мне нужно, чтобы ты помог мне с одной штукой, – сказал Себбе.
– Я сделал все, что мог. И я больше не играю.
– А вот в это позволь не поверить. Игрок – всегда игрок.
– Нам больше нечего обсуждать.
– Как это нечего? Конечно, есть! Я же сказал – мне нужна твоя помощь.
– В чем?
– Мелочи… диттен ок даттен [28] , как говорят шведанки. Можешь завтра подойти к «Кларе» [29] ? Знаешь, где это?
– Знаю, но я не в Стокгольме. У меня отпуск, я на даче. И я вовсе не хочу с тобой встречаться. Надеюсь, ты понимаешь почему.
– Слушай, приятель, что за скучное настроение? Поссорился с кем-то в твоей летней резиденции, или как ты ее там называешь? Но если ты будешь упрямиться, мне придется, увы, сообщить твоему симпатичному работодателю, чем ты занимался несколько недель назад. Такое уж у меня правило в этом мире – всегда желательно иметь крючок на приятеля. А тебе не повезло. У тебя в заднице не крючок, а толстый железный крюк.
Я посмотрел на Сесилию и детей. Соседи тоже постелили пледы – кто на траве, кто прямо на песке. Интересно, что бы они подумали обо мне, если бы знали?
…«Клара» – не мой тип ресторана. Когда мы с товарищами по работе решали попить пива, мы шли в «О’Лири» или в «Боллбрейкер»… в Стокгольме полно мест, стилизованных в английском духе. С грубыми деревянными столиками и телевизором в полстены. Между прочим, это не такая глупая штука – телевизор. Особенно если транслируют футбол. Люди комментируют происходящее и начинают общаться свободно и легко.
В «Кларе» тоже были экраны, но они показывали рекламу фирменных напитков. Запотевшие стаканы, роскошно сверкающие кубики льда, ярко-зеленые листочки мяты.
Мы прошли через зал. Черный пол выглядел пыльным, а освещение только усиливало это впечатление. Красные стулья притворно-преклонного возраста в пятнах. Единственное, что хорошо, – стойка бара. Огромная, не меньше двенадцати метров. Бутылки на стеклянных полках подсвечены сзади и выглядят, как драгоценные камни. В одном углу – конкурс на самое большое количество вариантов одного и того же напитка: разнообразные водки «Абсолют» – «Черная смородина», «Персик», «Мандарин», «Ваниль» и что-то еще.
Себбе провел меня через весь зал. В глубине зала обнаружилась черная глухая дверь. Он набрал код, и мы оказались в типичном офисе. Большой письменный стол, ноутбуки, пластиковые конверты, дыроколы, ручки и калькуляторы. Помимо этого: пустые пивные бокалы, бутылки с «Рамлёсой» [30] , и совсем уж неожиданно – два кастета.
На стенах – фотографии и разнообразные дипломы. Представительный мужчина и женщина – снимки, сделанные в путешествиях. Ребенок. Фотографии более или менее престижных автомобилей. Дипломы самые разнообразные: второй дан в карате, звание «Бар года», присужденное каким-то сайтом, рейтинг кредитоспособности ААА. «Золотой дракон».
На других фотографиях тот же самый примерный отец обнимает различных знаменитостей: Джо Лаберо, Микаэль Персбрандт [31] , принцесса Мадлен, Мадонна.
За столом сидела и курила молодая женщина, не больше двадцати пяти. Крашеная блондинка, карие глаза и неправдоподобно большая грудь.
Себбе поцеловал ее в щечку.
– Познакомься – Микаэла. Она будет тебе помогать.
Женщина затянулась сигаретой и выпустила дым из носа двумя параллельными, похожими на бивни струйками.
Я отвел взгляд от красавицы и повернулся к Себбе.
– А в чем мне надо помогать?
Он небрежно смахнул бумаги с кресла и сел.
– Надеюсь, ты не притащил с собой телефон из своей деревни?
– Почему? Телефон у меня.
– Вот что… Тогда второе правило: здесь никаких личных телефонов быть не должно. Никаких.
– Почему?
– Скоро поймешь. Сейчас все везде прослушивают…
Он протянул руку, и я передал ему мобильник. Он ловко отщелкнул заднюю крышку и вытряхнул аккумулятор.
– Все очень просто, Матте. Ты парень умный. Я тебе, может, и не нравлюсь, но к тебе я всегда хорошо относился. Хочу, чтобы ты нам помог в одном дельце.
– Дельце?
– Именно так. В дельце.
– Что за дельце?
– Собственно, беспокоиться вам не о чем, – неожиданно вступила в разговор Микаэла. – Ваша помощь нужна не «нам», а мне. Я работаю с этим уже несколько лет, сразу после гимназии. Деньги… транзакции, переводы…ну, вы знаете. Как обычно. Вы же именно этим занимаетесь? Траншами?
– Себбе! – сказал я как можно более жестко. – Это перебор. Я расплатился до последней кроны и ничем тебе не обязан.
И Себбе взял сигарету – я первый раз видел его курящим. Он глубоко и с явным удовольствием затянулся и тихо сказал:
– Ты же знаешь мои условия.
И пустил струю дыма мне в лицо.
26
Обжаренные на гриле королевские креветки с овощами в смеси специй, подаются с соусом на основе йогурта и желтого карри.
27
Жареный цыпленок в остром соусе с большим количеством специй.
28
То да се… (шв.)
29
Ресторан в Старом городе.
30
Популярная минеральная вода.
31
Джо Лаберо – шведский иллюзионист, Микаэль Персбрандт – популярный актер театра и кино.