Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность

Тарик Али

На самом деле атака террористов укрепила внутренние и внешние позиции администрации Буша, которая получила карт-бланш от ООН, поддержку России и Китая и усилила свое влияние на Западе и в Центральной Азии. Настоящее испытание, однако, начнется, спустя месяцы и годы после окончания бомбардировки Афганистана. Действия Пакистана, Саудовской Аравии и Египта может дестабилизировать мировой порядок и заставить его неожиданно и сильно измениться.

В декабре 1966 — январе 1967 годов я впервые осознал, что Соединенные Штаты были неприкосновенной святыней, на которую немыслимо было покуситься. В то время я был в Северном Вьетнаме с небольшой группой обозревателей из Северной Америки и Западной Европы. Мы стали свидетелями военных преступлений США, в существование которых вряд бы поверил хоть кто-нибудь на Западе и которые расследовал Международный военный трибунал, основанный на идеях Бертрана Рассела и Жана Поля Сартра.

Однажды в Тхан Хоа, южной провинции Северного Вьетнама, бомбардировка была столь сильной, разрушения столь серьезными, а вид погибших мирных жителей — в основном женщин и детей — настолько невыносимым, что во время пресс-конференции неделю спустя я просто сорвался. Я сказал: «Очень жаль, что американские города никогда не подвергались бомбардировке. Если бы это случилось, полагаю, простые американцы осознали бы, что тактика подобного рода сплачивает людей и наполняет их сердца лютой ненавистью против тех, кто несет ответственность за их горе. Возможно, тогда они стали бы испытывать к вьетнамцам большую симпатию. Британский генеральный консул в Ханое придерживался аналогичной точки зрения и сказал мне за чаем и сэндвичами в посольстве, что, когда он услышал гул американских бомбардировщиков, у него инстинктивно возникло желание схватить винтовку и начать стрелять по ним. Тем не менее мои замечания шокировали члена Трибунала, радикально настроенного американского журналиста Кэрола Брайтмана. В приватной беседе он сделал мне выговор и предупредил, что подобные ремарки могут быть неправильно истолкованы в США и уж конечно не будут способствовать антивоенному движению.

11 сентября я снова вспомнил об этой беседе. События этого дня мгновенно сплотили американцев, но отнюдь не убедили их, что такая тактика неэффективна; они были готовы поддержать ответную бомбардировку любой страны и любой цели в любом уголке мира. Моя давняя знакомая в Нью-Йорке описывала свой шок, когда афроамериканец, которого она встретила на улице, сказал ей: «Мы должны пойти туда и стереть их с лица Земли, как раньше индейцев». Многие либералы, являвшиеся раньше пацифистами, будучи слишком трусливыми, чтобы открыто защищать новую войну, приветствовали бомбардировщиков. Подобные настроения преобладали, однако многие из тех, кто ничего не говорил, молчали исключительно из страха. Я записал следующую беседу вскоре после того, как она состоялась, а было это в октябре, когда я приезжал в Нью-Йорк на конференцию. Я взял такси из аэропорта и вел вежливую беседу с белобородым латиноамериканцем, чей автомобиль был украшен звездами и полосками, как американский флаг:

Я: Где вы были 11 сентября?

Он (глядя прямо на меня через зеркало заднего вида): А почему вы спрашиваете?

Я: Просто интересуюсь.

Он: Вы откуда?

Я: Из Лондона.

Он: Нет, я имею в виде откуда вы родом?

Я: Из Пакистана.

Он: Я из «Талибана». Взгляните на меня. Нет, нет. Я из Центральной Америки. Что, не скажешь?

Я: Вообще-то я просто поинтересовался, не были ли вы в тот день поблизости от «башен-близнецов».

Он: Нет, не был, но даже если бы был — не важно.

Я: Что вы имеете в виду?

Он: Я имею в виду, не важно, даже если бы я погиб. Важно, что они там были и нанесли удар. Я был счастлив. Знаете, почему?

Я: Нет.

Он: Знаете те ли вы, сколько людей было убито в Центральной Америке?

Я: Расскажите.

Он: Сотни тысяч. Нет, правда. Они до сих пор убивают нас. Я действительно несказанно рад, что они нанесли удар. Мы отомстили. Мне искренне жаль тех, кто погиб. Хотя они нас и не жалели.

Я: Почему же вы здесь живете?

Он: Мой сын учиться здесь в школе. Я работаю, чтобы оплатить его образование. Мы были вынуждены приехать сюда, потому что они не оставили нам выбора. Не оставили ничего. Ни школ. Ни университетов. Неужели вы думаете, что в противном случае я был бы здесь, а не в родной стране?

Эти слова шокировали бы многих американцев, но только не Чалмерса Джонса, попытавшегося предупредить своих друзей об опасности. Он сделал это за целый год до того, как террористы атаковали Пентагон: «“Кошмар!” — это говорит любой человек, когда хочет описать что-то немыслимое, тем более если он точно не знает и не понимает, что именно он видел. Обладающие богатством и властью, Соединенные Штаты в ближайшем будущем станут единственной на всей Земле целью всех форм исламского «террора возмездия», особенно террористических выпадов против самих американцев, как в мирное, так и в военное время».

Именно эти плоды мы и пожинает в настоящее время. Достижение какого-либо баланса будет возможно не ранее чем через несколько лет, но некоторые предварительные комментарии сделать все же стоит. Это была самая наглядная демонстрация жестокости, которую видел мир за последние три десятилетия. Средства массовой информации всего мира, обычно лишь поверхностно и осторожно сообщающие о повседневной жестокости в других уголках мира, стараясь сделать их при этом практически незаметными в общем контексте новостей, обрисовывали это событие как грубейшее нарушения прав человека и всех мыслимых законов. В своей славе померкли даже такие известные «информационные бомбы», как истории О. Дж. Симпсона и гибель принцессы Дианы. Голоса комментаторов, честных работников и даже безработных слились в единый дружный хор. Расхожие клише неделя за неделей буквально наводняли эфир: «мир переменился навсегда», «как прежде уже никогда не будет», «где вы были, когда первый самолет врезался в первую башню?» и так далее.

А на самом деле изменилось ли что-нибудь после 11 сентября? Произошел ли фундаментальный поворот в мировой политике? Полагаю, нет. Действия США во внешнеполитической сфере привели к усилению нестабильности в тех частях мира, где они осуществлялись, но корня проблемы они не коснулись. Ответ США на события 11 сентября не был оригинальным и мало отличался от их привычного образа действий. Но все могло сложиться иначе, если бы беспорядки в Саудовской Аравии и Пакистане достигли пика.

Соединенные Штаты вели войну в Афганистане, лишили власти «Талибан» и обманули собственное правительство. И что в этом нового? Генерал Батлер уже просветил нас, как часто такое происходило в Латинской Америке на протяжении двух последних столетий и в чьих интересах это делалось. Теперь подобные события захватили Азию. Было ли тут что-то новое? Вряд ли. Моссадык был свергнут в Иране, Бхутто отстранена от власти в Пакистане, шейх Муджибуир свергнут в Бангладеш, несколько режимов были установлены и свергнуты в Юго-Восточной Азии, а Япония стала — и остается сейчас — однопартийным государством, основы которого были заложены бывшими коллегами генерала Тойо в сотрудничестве с генералом Дугласом Макартуром. Тот факт, что Соединенные Штаты ведут себя как империалистическая держава, вряд ли нов для большинства. Критика со стороны стран «третьего мира», являющихся вечными должниками Европы, не воспринимается всерьез. Они испытывают явную ностальгию по эпохе Клинтона, поскольку этот ловелас был «всесторонне развит» и заставлял их чувствовать себя Моникой Левински: они были частью действа, даже несмотря на то, что каждому было понятно — их просто используют в своих интересах. Клан Бушей не окружен такими изысканными сплетнями [158] .

158

Во время 45-минутных дебатов с Чарльзом Краутхаммером в ходе организованной в ноябре 2001 года Канадской радиовещательной корпорацией программы «Каунтер-Спин» его политические взгляды показались мне оскорбительными, но его честность явно подкупала. Когда я сказал, что война в Афганистане была «жестокой войной возмездия», он согласился со мной и даже защищал эту точку зрения. Когда я заметил, что США сами создали Усаму бен Ладена и его банду во время первой афганской войны, он снова согласился и даже отметил, что в то время необходимо было уничтожить Советский Союз. При этом он не собирался ни перед кем за это извиняться, хотя я предположил, что жители Нью-Йорка могли бы по достоинству оценить этот поступок. Как бы то ни было, по сравнению со сверкающим напускным лоском и изворотливостью Блэра, Шредера, Фишера и других европейских социал-демократов подобного рода Краутхаммер выглядел еще вполне прилично. 12 октября 2001 года он написал в «Вашингтон пост»: «Мы воюем, потому что эти ублюдки убили 5000 наших граждан, и если мы не начнем убивать их, они снова придут, чтобы убивать нас. Это война возмездия… Поэтому дебаты в либеральном стиле должны прекратиться». Это заявление должно было успокоить мусульман, таких как король Саудовской Аравии, и христиан, таких как британский премьер-министр, при том, что оба они придерживаются строго убеждения о превосходстве своей религии.

Алжирцы склонны к индивидуальному терроризму, почему же они — как индивидуумы — готовы приносить в жертву собственные жизни? Террористы, ответственные за трагедию 11 сентября, вовсе не были безграмотными бородатыми фанатиками из горных селений Афганистана. Все они — высококвалифицированные профессионалы из среднего класса. Тридцать из девяноста человек, участвовавших в теракте, были гражданами Саудовской Аравии. Их имена известны. Так, Альхамди — выходец из провинции Хиджаз, где расположены священные города Мекка и Медина. Мохаммед Атта, уроженец Египта, путешествовал с паспортом подданного Саудовской Аравии. Независимо от того, был ли отдан четкий приказ, бесспорно одно — огромное множество «кадров» Усамы бен Ладена были размещены в Египте или Саудовской Аравии, двух главных странах-врагах США в этом регионе. В Саудовской Аравии бен Ладену оказывают огромную поддержку. Поэтому саудовский режим, несмотря на его полную зависимость от США, почти уверен, что американские войска будут выведены из страны. Именно здесь влияние ответного удара США ощущается столь остро. Королевская семья пребывает в состоянии постоянной нервозности. Наследный принц Абдула бен Абдул Азиз открыто говорит о внутренних реформах и войне с коррупцией, причем не только внутри семьи, но и во всей стране.

В обычные времена королевство Саудовская Аравия регулярно освещалось средствами массовой информации всего мира. Саудовские нефтедоллары вкладывались во многие арабские организации, финансировали различные исследования, а саудовская «щедрость» по отношению к западным журналистам, политикам и дипломатам хорошо известна. Обычно требуется арест и заключение гражданина Америки или Великобритании, чтобы привлечь внимание к режиму в Эр-Рияде, но подобные события воспринимаются лишь как одномоментная вспышка, и в скором времени дела идут обычной чередой. Еще меньше известно о государственной религии, которая не является повседневной версией главных исламских течений — суннизма или шиизма, — но, как я уже отмечал, представляет собой особенно враждебный неверным, сверхжестский вариант ислама. Это религия саудовских монархов, государственной бюрократии, армии и военно-воздушных сил и, разумеется, Усамы бен Ладена, самого известного в мире гражданина Саудовской Аравии, чье местонахождение в настоящий момент неизвестно.

Грубым аналогом этого в Великобритании могли бы служить такие события, как «замена» Англиканской церкви объединенной Реформатской церковью доктора Яна Пейсли, превращение королевской семьи в рьяных пейслиитов, причем служба в госаппарате и армии стала бы недоступной для тех, кто не исповедует эту религию. В США этому соответствовало бы провозглашение в Белом доме баптистского проповедника Джерри Фолуэлла первосвященником, наделенным правом отменять любое решение Верховного суда, противоречащее основным позициям христианского фундаментализма.