Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность
Шрифт:
К Советскому Союзу отношение всегда, если не считать военные 1942–1945 годы, было отрицательным. Это был исторический враг Запада. Своей революцией он бросил перчатку капиталистическому порядку, а через 70 лет исчез с карты мира. Как отреагировали Соединенные Штаты на исчезновение Советского Союза? На его месте, конечно, появилась Россия, а также с десяток девственных республик, страстно желающих, чтобы Запад занялся их дефлорацией. Кроме того, была еще Восточная Европа — богатая пожива для имперских держав, — и она досталась им даром. Михаил Горбачев отдал Восточную Германию, ничего не попросив взамен. Центральная Европа, затаив дыхание, ждала решения своей судьбы. И победа капитализма казалась полной.
Несмотря на то что Советский Союз в течение многих десятилетий не представлял серьезной угрозы в качестве разносчика революционной заразы, само его существование вдохновило антиколониальное движение на трех континентах, дало возможность вьетнамцам и кубинцам сопротивляться и выжить, вооружило АНК в Южной Америке и обеспечивало европейскую социал-демократию основой для сопротивления реформам различных капиталистических элит. Развал его отметил конец эпохи. Возник мир, еще не попавший под полный контроль торжествующей «Американской империи», и она, открыв ящик Пандоры, выпустила на него своих монстров. Кто и как будет устанавливать в мире новый порядок? Что остается делать военно-промышленному комплексу, если никаких конфликтов больше нет? Можно ли срочно изготовить врагов? Как эффективнее всего контролировать континентальную Европу? Как удержать на «коротком поводке» Германию и Японию?
С падением коммунизма государственные интеллектуалы «Американской империи» начали обсуждать славное будущее. Идеологическая и экономическая победа была полной, но освободился ли на самом деле мир от конфликтов? Первая серьезная попытка придать победе теоретическое обоснование была предпринята в июле 1989 года с опубликованием эссе Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории?» в «Национальных интересах». Фукуяма, бывший работник Государственного департамента, чей гибельный совет пакистанскому военному диктатору генералу Зия-уль-Хаку (1977–1989), держаться подальше от Индии, привел к разгрому либералов и демократов в Пакистане [142] .
142
См. Т. Али. История Кашмира.
Основной тезис Фукуямы, позаимствованный из сочинений Гегеля и Кожева, состоял в том, что разгром нацизма во Второй мировой войне и дезинтеграция Советского Союза сорок пять лет спустя, а также победа либеральной демократии отметила окончание гуманистической эволюции человечества [143] . Это конец, потому что идти дальше некуда. Национализм и религиозный фундаментализм — это прибитый к берегу мертвый груз далекого прошлого. И это победа не только Запада. На Востоке успех Японии, Южной Кореи и Тайваня также возвестил о дальнейших изменениях в этом направлении. Либеральная демократия стала высшей точкой эпохальной победы капитализма, и его структуры будут поддерживать экономическую конкуренцию между государствами, что, вероятно, продлится до конца времен. Некоторые конфликты будут продолжаться, но они будут носить второстепенный характер; эти булавочные уколы не смогут бросить вызов гегемонии либерализма. Это эссе имело такой успех, что молниеносно превратилось в бестселлер, переведенный на все основные европейские языки, и ведущие писатели и фельетонисты всего мира, если и не читали, то постоянно на него ссылались.
143
Фукуяма невероятно раздражали грубые интерпретации его работы, в которых регулярно подчеркивалось, что он на все времена исключил конфликты из истории человечества. Он решительно это отрицал, спокойно заявив мне во время рекламной паузы в телевизионной программе, где мы обсуждали бомбардировки Белграда Америкой, что, как это ни печально, либералы действительно его не поняли. Марксисты, исходя из своего понимания Гегеля, выражались четче, и хотя Фукуяма был не согласен с эссе профессора Андерсона, однако признал, что «он понял мои аргументы лучше, чем кто-либо другой». См. критический анализ Пэрри Андерсона «“Конец истории” в зоне военных действий», Лондон — Нью-Йорк, 1992. Впоследствии, 20 сентября 2001 года, Фукуяма подписал «Открытое письмо президенту», вместе с такими защитниками либерально-демократической цивилизации, как Уильям Кристол, Джин Киркпатрик, Ричард Перл, Мартин Перетц, Норман Подгорец, Чарльз Краутхамер и другие. В этом письме выражена полная поддержка Бушу, его убеждают «захватить или убить Усаму бен Ладена» и предупреждают, что неудача с вторжением в Ирак и свержением Саддама Хусейна «означала бы начало капитуляции или даже полную капитуляцию в войне с международным терроризмом». Это следовало бы сделать, «даже если доказательства напрямую не связывали бы Ирак с нападением 11 сентября…» Вот чистейшее выражение империалистического фундаментализма, или патриотизма, как это называется в Соединенных Штатах.
В кратчайшие сроки оно стало катехизисом новых глобалистов. После чего книга практически исчезла. Стояло лето 1993 года, когда Сэмюэль Хантингтон, бывший «эксперт по мятежам» во Вьетнаме при администрации Джонсона, впоследствии директор Института стратегических исследований Гарвардского университета, опубликовал свою статью «Схватка цивилизаций?» в сборнике «Международные отношения», которая мгновенно вызвала глобальную полемику. Как впоследствии объяснял Хантингтон, «статья задела за живое всех цивилизованных людей». Эта статья стала книгой, а позднее, благодаря Усаме бен Ладену, бестселлером, а автор — пророком. Задуманные главным образом как полемика с Фрэнсисом Фукуяма и его «Концом истории?», тезисы Хантингтона утверждали, что, хотя сокрушительное поражение коммунизма положило конец идеологическим спорам, это еще далеко не «конец истории». Впредь культура, а не политика или экономика будет доминировать в мире и делить его на части.
Он составил список из восьми основных культур: западная (европейская), конфуцианская, японская, исламская, индуистская, славянско-православная, латиноамериканская и, может быть, африканская. Почему «может быть»? Потому что он не был уверен, что Африка действительно цивилизованна. Символом каждой из этих цивилизаций, сформированных отличной от других системой ценностей, является религия, которая, как заявил Хантингтон, «возможно, стала той главной силой, которая мотивирует и мобилизует людей». Главное разделение пролегало между Западом и остальным миром, потому что только Запад ценил «индивидуализм, либерализм, конституционализм, права человека, равенство, свободу, власть закона, демократию и свободный рынок». По этой причине Запад (читай: Соединенные Штаты) должен быть готов военной силой бороться с угрозами, исходящими от цивилизаций-соперников. Предсказуемо, что двумя самыми грозными противниками Запада являются ислам и конфуцианство (нефтеносные районы и экспорт китайской продукции), и если они когда-нибудь объединятся, то могут стать угрозой существованию коренной (западной) цивилизации. Заключение звучит зловеще: «Мир не един. Цивилизации и объединяют, и разделяют человечество… кровь и вера — вот понятия, при помощи которых люди идентифицируют себя, за родную кровь и веру они сражаются и умирают». Другие фундаменталисты с восторгом согласились бы с этими сантиментами.
Этот простой, однако политически удобный анализ обеспечивает невероятно полезное прикрытие политиканам и идеологам в Вашингтоне и во всем мире. В исламе видят самую большую угрозу, потому что наибольшая часть мировой нефти добывается в Иране, Ираке и Саудовской Аравии. В то время когда Хантингтон писал свое эссе, Исламской Республике Иран было 14 лет, и она считалась враждебной «Великому сатане», социальная, экономическая и военная мощь Ирака все больше и больше размывалась послевоенным конфликтом в Заливе, и только Саудовскую Аравию хранили Небеса, поскольку ее монархию защищали американские войска. «Западная цивилизация» (которую в этом деле поддерживали ее коллеги — конфуцианцы и православные славяне) вынудила погибать медленной смертью, как я упоминал в одной из предыдущих глав, 300000 иракских детей, в то время как альянс либеральных демократов с ваххабитами защищал нефтяные скважины в восточных провинциях Саудовской Аравии.
Чтобы ответить Хантингтону и другим торговцам цивилизациями, нужно учесть два факта. Первый, как я постарался показать в этой книге, состоит в том, что исламский мир в течение более чем тысячи лет вовсе не был монолитным. Социально-культурные различия между сенегальцами, китайцами, индонезийцами, арабами и мусульманами Южной Азии столь же сильны, как и сходство, которое они имеют с немусульманскими членами тех же самых народов, наций и культур. На протяжении последнего века исламский мир ощущал огненное дыхание войн и революций точно так же, как и все остальные сообщества в мире. Семидесятилетняя «война империализмов» — США и СССР — повлияла на каждую отдельную «цивилизацию». Коммунистические партии рождались, росли и получали поддержку масс не только в лютеранской Германии, но и в конфуцианском Китае и мусульманской Индонезии. Только англосаксонская зона, включающая Британию и Северную Америку, сопротивлялась этой «инфекции».
В 1920—1930-е годы в арабском мире, как и Европе, интеллектуалы с равным успехом склонялись в сторону космополитизма просвещенных марксистов и в сторону непросвещенного популизма Муссолини или Гитлера. Либерализм, который считали идеологией Британской империи, был менее популярен. Точно так же обстоят дела и сегодня. Некоторые мусульманские партизаны в Палестине и Чечне читают работы Че Гевары и Во Нгуен Зиапа. Некоторые мусульманские мыслители в начале 1960-х годов, в частности Али Шариати и Сайид Кутб, высоко ценили работы радикального националиста и сторонника Петена Алексиса Карреля, работы которого жадно изучаются сегодня в тренировочных лагерях Французского Национального фронта [144] .
144
Алексис Каррель (1873–1944) — удивительно одаренный хирург, который покинул Францию, чтобы сделать карьеру во Французской Канаде, а позднее в Соединенных Штатах. Он был лауреатом Нобелевской премии по медицине, что способствовало повышению его авторитета и доверия к его словам. Каррель написал множество работ о евгенике и проблемам расовой чистоты. Понятия «улучшение расы» и «чистота расы» стали центральными в его трудах, Каррель считал, что скандинавские народы являются одной из самых цивилизованных и «чистых» белых рас (скорее всего, потому, что они наградили его Нобелевской премией). Он стал большим почитателем Бенито Муссолини, несмотря на то, что итальянский диктатор обладал смуглым цветом кожи, присущим средиземноморской расе. Каррель критиковал либеральных демократов за то, что они отказались от религии, и утверждал, что в этом состоит причина их «слабости и неэффективности». В 1933 году он стал серьезно заниматься евгеникой и утверждал, что «евгеника необходима для сохранения сильных. Великая раса должна преумножать своих лучших представителей». Во время Второй мировой войны он вернулся во Францию и написал книгу в поддержку режима Виши, став постоянным гостем в немецком посольстве. Каррель умер перед самым освобождением и тем самым избежал суда и обвинения в коллаборационизме.
Позднее, после Второй мировой войны, Соединенные Штаты поддерживали наиболее реакционные режимы, считая их бастионом борьбы против коммунизма, а также религиозного или светского национализма. Чаще всего это были радикальные исламские фундаменталисты: «Братья-мусульмане» против Насера в Египте, «Масджуми» против Сукарно в Индонезии, «Джамаат-э-Ислами» против Бхутто в Пакистане, а позднее Усама бен Ладен и его друзья против просоветски настроенного коммуниста Наджибуллы. Когда талибы в 1966 году взяли Кабул, то первое, что они сделали, схватили Наджибуллу во временном лагере ООН, где он искал убежища, и убили его. После чего его обнаженное тело с засунутым в рот пенисом и яичками было повешено на всеобщее обозрение, чтобы жители Кабула могли видеть, какую высокую цену должен заплатить любой неверный. И ни один общественно-политический лидер или ведущий писатель Запада, насколько мне известно, не выразил своего мнения по этому поводу. Схватка цивилизаций?