Странная барышня
Шрифт:
— Ну… — с лёгкой заминкой ответил Елецкий. — Поверьте, что здоров, и со всем остальным тоже хорошо. Я бы не хотел развивать нашу беседу в этом ключе.
Уже собиралась слегка съязвить, но тут вспомнила, что в это время считалось вполне нормальным водить юношей на обучение к опытным жрицам любви. Шоком была когда-то причинная в “девяностые” информация о том, что даже кадетов чуть ли не строем водили в публичные дома. Это не считалось чем-то зазорным для неженатых мужчин. Естественно, князь тоже…
И тут меня затопила настоящая злость,
Внезапная безмолвная вспышка гнева продолжалась несколько минут. Видимо, все эмоции отразились на моём лице, так как князь удивлённо-встревоженно смотрел на меня и не старался вступить в разговор. Правильно, кстати, делал. Вякни он хоть одно слово, и много интересного о себе бы узнал.
— Что с вами? — наконец спросил он.
— Неважно чувствую. Видимо, не выспалась, — соврала я и, не выдержав, добавила. — А не боитесь подцепить дурную “французскую болезнь”?
— От кого? — совсем растерялся он.
— От тех, с кем своё “здоровье” удовлетворяете.
— Лиза. Я вообще-то приличный человек и подобные разговоры считаю неуместными.
— Делать можно, а разговаривать нельзя? Как это цинично!
— Что делать? Я вас окончательно перестал понимать. Объяснитесь.
— Пусть продажные девки объясняют вам, а я не намерена. В конце концов, это ваше право развлекаться так, как хотите. Меня подобное касаться не должно.
И вот тут уже надолго замолчал Елецкий. Вижу, что злится не меньше моего. Вон как на скулах желваки ходят. Ничего! Ему полезно! За пару десятков минут он не проронил ни слова. Потом наконец-то соизволил открыть рот.
— Не думал, Елизавета Васильевна, что вы такого дурного мнения обо мне. Приписать мне связи с продажными женщинами? Подобное запрещено церковью и моими моральными устоями. До такого скотства никогда не опускался. Будь вы мужчиной, то вызвал бы вас на дуэль.
Я князь, а не зарвавшийся купец-толстосум, чтобы позорить свой род подобным образом, шляясь по подпольным борделям. К тому же риск появления бастардов не одобрила бы моя семья. Знаете, сколько благородных и не очень девиц мечтают заполучить потомство от Елецкого, чтобы законно заставить жениться на себе?
— Будто кроме подпольных борделей других нет, — попыталась я доказать свою правоту. — Всегда найдутся злачные места, в которых можно расслабиться с дамами вроде моей непутёвой мачехи.
— Официальных нет. Церковь ни за что не разрешит подобное. А по злачным местам… Извините, но не примеряйте свою семейку на других. На этом считаю разговор исчерпанным. Признаюсь, что уже пожалел, что взял вас в столицу.
— Разворачивайтесь и поехали обратно, раз считаете мою точку зрения… — не унималась я, заводясь всё больше и больше.
— Да. Так и сделаем, — перебив, быстро согласился он. — Эй! Кучер! Вези назад в Дом Призрения!
Тотчас карета развернулась, и мы двинулись в обратном направлении. Проехав несколько вёрст, я вдруг внезапно поумнела. Дураааа… Почему я решила, что в этом мире всё должно быть, как в моём? Что я знаю о настоящих отношениях между людьми? Тем более об интимных подробностях жизни аристократии? Да ничего! Тут другие устои с законами! А церковь настолько сильна, что вряд ли допустит какую-либо официальную вакханалию. И ещё я вижу, что реально оскорбила Елецкого. Что же я наделала?! И ведь сама завела зачем-то этот разговор!
— Эй! — постучала я кулаком в стенку кареты. — Кучер! Разворачивай и двигай в Москву!
— По какому праву…
Начал было князь, но я его перебила.
— Илья Андреевич! Вам не жалко свою бабушку? Ради своих обидок готовы наплевать на её здоровье. Не хотите со мной общаться — сидите и молчите. Хотя сами виноваты.
— Я ещё и виноват?!
— А кто? На небольшой невинный вопрос о вашем мужском здоровье вы так закатили глаза к потолку, что других вариантов, кроме как порочных, в голове возникнуть не могло. Тем более в моей! Вы же помните, что у меня за семейка?
— Естественно! Но это вас не оправдывает, Елизавета Васильевна. Я разочарован вашими словами и мыслями, — как можно холоднее ответил он.
— То есть, когда вы считали, что я на кладбище трупы откапываю, то это прямо нормально. А как только я немного ошиблась с выводами…
— Немного?!
— Ой, всё! Ну, подумаешь! Приревновала девушка, вспылила. Это не повод превращать её в монстра.
— Зато повод обливать меня грязью?
— Никто не собирался. Поверьте, Илья Андреевич, что искренне сожалею о своей ошибке. И если вы не чурбан бесчувственный, то перестанете на меня дуться.
— Не выставляйте себя глупышкой, — возразил мне князь. — Я знаю ваш ум и коварную натуру.
— Ах, так! — не выдержала я. — Хорошо! У меня есть ещё один довод, но вы о нём сильно пожалеете!
45
Услышав такую угрозу, князь скептически посмотрел на меня и криво усмехнулся.
— То, что пожалею, в этом не сомневаюсь. Но, так уж и быть, готов выслушать.
Недолго думая, я наклонилась и поцеловала его в губы. Ошалевший мужчина сначала попытался отпрянуть, но я так просто не сдамся! Вскоре он стал отвечать, мягко прикасаясь, словно лаская мои губы своими. В какой-то момент сам потянулся ко мне и обнял за плечи. Блин! У меня тоже голова кругом и начинаю терять контроль! Ещё немного и …
— Господин доктор! — успев прервать наш поцелуй до точки невозврата, немного запыхавшись, проговорила я. — Не забывайте, что я ваша пациентка. И это было не то, что вы могли себе надумать, а лишь доказательство того, что я доверяю вашей порядочности. Целоваться с мужчиной, который мог заразиться от проститутки, я бы не стала.
— Да-да. Конечно, — явно не слушая меня, ответил ошарашенный князь, машинально облизнув свои губы. — Ой! Простите, Елизавета Васильевна! Я, признаться, ожидал чего угодно, но не такой демонстрации… Ээээ…