Странная разведка: Воспоминания о Секретной службе британского Адмиралтейства
Шрифт:
Эта история показывает комичную сторону мыслей и морали тех людей, которые занимаются спекуляциями военными и морскими секретами, продавая их всем, кто больше заплатит. Наряду с подлинными материалами, они также продают и фальшивки, потому с подозрением относятся ко всему, что им предлагают. Люди, занимающиеся такой коммерцией, как и следует ожидать, весьма бессовестные. Это отбросы в мире шпионажа, и большинство из них зарабатывает себе на жизнь, не добывая информацию, а выдавая других полиции и контрразведке, получая плату за такие услуги.
Что касается штатного персонала нашей военно-морской разведки, то он относился к таким людям с подозрением и старался не иметь с ними дела. И если бы несчастный капитан Бертран Стюарт, о котором мы расскажем
Глава 5. «Песнь меча» и мортиры
Когда немецкие легионы перешли бельгийскую границу в первых числах августа 1914 года, общественное мнение в странах Антанты ободряло себя рассуждениями, что волна наступления остановится у «неприступных» крепостей Льежа и Намюра. Толстая сталь и бетонные валы бельгийских цитаделей, как предполагалось, могли выдержать обстрел самой мощной артиллерии, что, несомненно, было правдой, если речь шла о самых мощных подвижных пушках мира, по крайней мере, тех, о которых было известно.
Но у немцев в рукаве был припрятан козырь в виде монстров под названием «Большая Берта», 420-мм мортир, быстро превративших форты Льежа в кучу пыльных развалин. Для шокированного общественного мнения появление этих гигантских орудий было одним из самых драматических сюрпризов войны, хотя для Генеральных штабов стран-союзниц никакой неожиданностью это оружие не являлось.
За двенадцать месяцев до начала войны существование мортир особой мощности было раскрыто агентом британской военно-морской разведки и сведения о них переданы его руководителям в Лондон.
Следовательно, можно допустить, что эта информация была передана в Париж и Брюссель, ведь было очевидно, что «Берты» могли строиться с единственной целью — для разрушения долговременных фортификационных сооружений на границах стран, соседствующих с Германией.
Как наш разведчик проник в этот необыкновенный, хотя и чисто военный, секрет, это довольно любопытная история, и в этой книге она будет рассказана впервые.
В качестве предисловия стоит, пожалуй, сказать несколько слов о «Больших Бертах» и других сверхтяжелых немецких орудиях, любовно подготовленных Генеральным штабом Германии так, чтобы никто в окружающем мире о них не догадывался. Начиная с 1900 года шпионские донесения о новых крепостях, построенных бельгийцами в Льеже и Намюре, а французами в Вердене, Туле и Бельфоре с использованием бетона и толстых листов броневой стали, вызвали большое оживление в Генеральном штабе в Берлине и заставили немцев с тревогой взглянуть на состояние своей осадной артиллерии. В то время самым мощным их орудием была 210-мм гаубица, но против новых фортификационных сооружений она уже была бессильна, потому Крупп создал новую мортиру калибром 305 мм, которой оснастили несколько батарей, и существование этих орудий хранилось в строжайшей тайне. Десять лет спустя, когда в немецком Генеральном штабе был окончательно и бесповоротно принят план Шлиффена, предусматривавший вторжение во Францию через Бельгию, выяснилась необходимость быстрого взятия Льежа и Намюра, ибо, если бы эти крепости остановили немецкое наступление, это привело бы к срыву всего замысла. Круппу поручили создание самых мощных орудий, которые только можно было перевозить по дорогам.
Профессор Раузенбергер, начальник артиллерийского отдела фирмы Круппа, подготовил проект 420-мм мортиры, который был одобрен, и приступил к ее созданию. В 1912 году четыре таких чудовища были завершены. Их погрузили в Эссене на речной пароход, охраняемый днем и ночью. Доступ к ним был только у людей, занимавшихся их созданием, и у отобранного персонала, который их обслуживал. Потому существование этих орудий было тайной вне узкого круга посвященных в Военном министерстве в Берлине.
Это были на самом деле ужасающие машины разрушения. Их снаряд весом в 900 кг летел на расстояние примерно 11 километров. Падая с
Каждое орудие к месту использования буксировали четыре тягача с прицепами. На одном перевозился ствол, на другом лафет, на третьем монтажный кран, на четвертом — боевой расчет.
Ужасный эффект от огня этих орудий по фортам Льежа уже был красочно описан в воспоминаниях очевидцев. Но после разрушения бельгийских крепостей их использованию пришел конец. В ноябре 1914 года мортиры перебросили на Восточный фронт, где полностью подтвердилась их непригодность для использования против пехоты, окопавшейся в траншеях, а других целей для них там не было. Несколько месяцев спустя их разобрали и увезли в тыл.
Вот и все о самих «Больших Бертах». Как уже говорилось, их появление на фронте, как считается, оказалось большой неожиданностью для союзников, хотя их существование на самом деле было раскрыто задолго до войны, и все их технические характеристики были переданы в Лондон осенью 1913 года.
Несомненно, эта информация не была использована на практике. Британское Военное министерство давно уже было осведомлено о немецком плане нападения на Францию через Бельгию, но французские власти упорно закрывали глаза на самые очевидные предупреждения, которые им передавали. Бельгийцам, тоже узнавшим от нас о новых немецких орудиях, не хватило времени, чтобы в достаточной степени усилить защиту Льежа. Потому оставалось только ждать неизбежного удара.
Но история раскрытия этого секрета заслуживает рассказа хотя бы ради некоторых уникальных подробностей.
В конце лета 1913 года агент нашей военно-морской разведки, которого мы назовем Брауном, находился в Ганновере, где у него было множество знакомых немцев. Нужно заметить, что у Брауна был превосходный повод, чтобы отправиться в этот город: легальная профессия, которая служила объяснением не только его пребывания в Германии, но и многочисленных постоянных поездок, вполне оправдываемых его профессиональной деятельностью. Такое прикрытие для агента было для разведывательной службы все равно, что выигрыш в лотерею. Среди друзей Брауна в Ганновере был один офицер резерва, с чрезвычайной гордостью надевавший по любому поводу мундир кайзеровского офицера. Этих резервистов кадровые прусские офицеры пренебрежительно называли «штатскими со смягчающими обстоятельствами». Тем не менее, они были храбрыми и умелыми солдатами и во время Первой мировой войны составили костяк офицерского корпуса войск второго эшелона.
В этот вечер друг Брауна, господин Шульц отправился на ужин офицеров резерва, «Bierabend», «пивной вечер», если выразиться совсем точно, и с удовольствием взял с собой Брауна. Это, по словам Шульца, должна была быть дружеская вечеринка, без церемоний, очень уютная («gem"utlich»). Браун с удовольствием согласился, хорошо зная по опыту, что самый строгий и чопорный пруссак становится общительным и эмоциональным под расслабляющим влиянием большого количества доброго немецкого пива.
Дух хорошей мужской дружбы и товарищества наполнял вечеринку. Среди приглашенных были и восемь или десять кадровых офицеров ганноверского гарнизона, близкие друзья или родственники гостей.
Ужин, очень простой, подошел к концу, пивные кружки были наполнены снова, зажглись сигареты, и собрание «занялось музыкой». Преобладали старинные песни, вроде «Гаудеамус», «Как говорит Мартин Лютер» и «Кому ни разу не вскружили голову, того не назовут славным парнем». За ними последовали классические мелодии Шуберта и Шумана в исполнении певцов, без чего не обходится ни одна немецкая вечеринка вне зависимости от социального положения и профессии. За классикой последовали народные песни и эмоциональные патриотические баллады, которыми издавна славится немецкая музыкальная культура. Они превосходно гармонировали с атмосферой вечеринки. За уже пустым длинным столом сидели офицеры всех званий, от седого полковника артиллерии до младшего лейтенанта инженерных войск с юношескими розовыми щеками, в совсем новом мундире.