Странник выходит на связь
Шрифт:
С этими словами опер захлопнул кормушку.
– Не знаю, как ты, Роман, но я больше не могу, – сказал чеченец и стал колотить в дверь. – Давай свою работу, начальник!
После этих слов дверь в карцер открылась, и чеченец буквально вылетел в коридор, хватая ртом свежий воздух. Ротный последовал за ним.
– Я плохо расслышал ваши слова. Вы согласны пойти на работу? – усмехаясь, спросил Пономарев, обращаясь к чеченцу.
– Согласны.
– Вот и отлично. Старшина, отведите заключенных наверх и покажите, что им надо делать.
С этими словами он как ни в чем не бывало отправился дальше по коридору, заложив руки за спину.
Когда старшина вывел их в тюремный двор, где предстояло работать, Роман остановился и полной грудью вдохнул свежий воздух. На улице светило солнце, и ротный вспомнил, что обещал Марии провести ближайшие выходные с ней и погулять по парку. «Интересно, как она там?» И хотя Роман помнил слова генерала о том, что он сможет правильно объяснить Марии свое внезапное исчезновение, все равно переживал за нее.
– Вперед! – Слова старшины прервали мысли ротного.
Когда они подошли к одному из корпусов тюрьмы, Роман увидел стоящую там старенькую тентованую «Газель». «Да-а, на такой развалюхе далеко не уедешь», – подумал ротный.
– Значит, смотри€те, что вам нужно сделать, – сказал старшина. – Сейчас из этого окна вам будут подавать тюки с грязным бельем, а вы станете укладывать их в машину, но так, чтобы они все поместились. Ясно?
– Более чем, – ответил ротный, почесав затылок.
Понятное дело, что у администрации было кому выполнить данную работу. То, что эта затея Пономарева явилась только возможностью, так сказать, провести «воспитательную работу с осужденными и подследственными», ротного мало волновало. В отличие от чеченца, ему не надо было переживать, что о нем подумают другие сидельцы, поэтому он спокойно воспринимал происходящее. Сейчас его интересовало совсем другое. Стараясь не привлекать к себе внимание своим повышенным интересом к окружающей обстановке, ротный «сканировал» территорию. Впереди находились огромные железные ворота, за которыми был так называемый карман, в котором происходил досмотр всех въезжающих и выезжающих машин. Там же, возле кармана, стояла наблюдательная вышка, где топтался вооруженный солдат-контрактник. Брать на таран железные ворота было бы полным абсурдом. Даже если представить, что это получилось бы, то солдату на вышке ничего бы не стоило расстрелять «Газель» практически в упор. К тому же ротный понимал, что в самом кармане тоже должна быть вооруженная охрана. «Значит, нужно будет выезжать вместе с шофером, – подумал Никонов, заметив, как какой-то мужик в гражданке стоит неподалеку и разговаривает с охранником. – Значит, его здесь знают, и пытаться выдать себя за него – пустая затея».
Тем временем старшина ударил дубинкой по железным створкам, закричав:
– Петренко!!!
Створки открылись, и из них показалась лысая голова.
– Да, командир?
– Принимай помощников, – старшина указал дубинкой на ротного и чеченца, стоящих рядом. – Я им, в принципе, уже сказал, что нужно делать, но если что – подскажешь. Давайте, начинайте! Когда закончите, крикнешь мне.
С этими словами старшина подошел к стоящим неподалеку водителю «Газели» и охраннику, и они все вместе стали что-то бурно обсуждать. По обрывкам фраз Роман понял, что предметом их обсуждения был вчерашний футбольный матч.
– Ну что, мужики, поехали? – потирая руки, сказал «хозбык».
– Не так быстро, – остановил его ротный. – Тебя как зовут?
– Митяй, – немного удивленно ответил лысый.
– Тут такое дело, Митяй… Есть к тебе одно предложение.
– Какое предложение? – «Хозбык» покосился на охранников.
– У тебя имеется возможность заработать немного денег, – сказал Никонов и достал из кармана тысячную купюру, которую приготовил для этого случая еще ночью.
Глаза Митяя загорелись, но он все еще сомневался.
– Ну, так что? – спросил ротный, помахав купюрой перед носом «хозбыка».
– Что делать-то надо? Если что-то запретное – я пас. Мне мое место дороже. У нас с этим делом строго. Чуть что, сразу на зону загремишь. А там таких, как я, не любят… – стал объяснять Митяй, но ротный перебил его:
– Да успокойся ты и слушай меня. Менты вынудили нас выйти на эту работу, а нам по положению не следует этим заниматься. Вот я тебе и предлагаю сделать это за нас. Ну так что, договорились?
– И это все, что надо сделать?
– Конечно, все.
– Так это я враз, – обрадовался Митяй и, не говоря больше ни слова, стал носиться как метеор, таская тюки с грязным бельем.
Так как машина стояла близко к зданию, понять, что происходит за ней, охранникам не представлялось возможным, и поэтому ротный мог не переживать, что их «сделка» с работником прачечной будет замечена кем-то из них. Когда все было закончено, Роман подошел к Митяю и, положив руку тому на плечо, заговорщицки сказал:
– А скажи-ка мне, Митяй, можешь ли сообразить нам что-нибудь поесть?
Почувствовав новый легкий заработок, Митяй оживился, несмотря на видимую усталость:
– Что, плохо кормят на киче?
– Не то слово… Ну, так как?
– Прямо сейчас не смогу, а вот завтра могу достать сала, хлеба, зелени какой-нибудь.
– Договорились.
– Только не бесплатно, – тут же напомнил Митяй.
– За это не переживай, все будет в ажуре. Бабки есть.
– Добро, – успокоился лысый и, выглянув из-за машины, крикнул: – Командир! Всё закончили! Можно отъезжать!
Сопровождающий старшина появился вместе с шофером. Ротный сразу оценил будущую жертву. Шофер был щупленьким невзрачным мужичком.
– Вперед! – приказал старшина, лишь покосившись на загруженную машину.
Когда ротный и Тенгиз вернулись в карцер, то увидели, что в их отсутствие здесь уже навели порядок. Полы в камере были сухими, а о недавнем проведении «дезинфекции» напоминал только едва уловимый запах хлорки.
– Да-а, этот капитан Пономарев знает, как добиться своего, – осматривая камеру, высказался чеченец.