Странники в ночи
Шрифт:
Это совсем не то, что автомобиль! Здесь ты не заперт, здесь нельзя лениво откинуться на спинку сиденья и покуривать. В седле мотоцикла ты весь комок мускулов, нервов и обостренного внимания. Именно то, что нужно мне сейчас - все мысли и чувства поглощены самой дорогой, и некогда думать о том, куда и зачем ехать.
Уже через несколько минут я вырвался за городскую черту и свернул на проселок. Стрелка спидометра плясала между цифрами 90 и 100, иногда склонялась к цифре 110. Ревел мотор, ревел ветер в ушах. Я не смотрел под колеса, хотя мог наткнуться на камень
Дорога поднималась в гору, становилась все хуже с каждым километром. Вокруг простирались красноватые каменистые равнины, справа и слева от горы они тянулись до горизонта. Редкий перелесок вблизи дороги не мешал видеть их.
Впереди высился каменный крест, и я направил мотоцикл к нему, а около креста остановился и заглушил мотор.
Дикая местность, и никого возле громадного каменного креста. Тихо шуршал подгоняемый ветром песок. Могут ли тут встретиться люди? Я слез с мотоцикла.
Сзади послышались шаги. Я обернулся.
По дороге медленно шел к кресту очень молодой человек. Он был невероятно худ, даже изможден. Впалые щеки, длинный горбатый нос, грязные спутанные темные волосы ниже плеч. Костюм его состоял из ветхой кожаной куртки и вытертых дырявых джинсов, на шее висел медальон с гравировкой словом "Любовь". Обшарпанная разрисованная гитара болталась на ремне. Лицо этого парня показалась мне странно знакомым, будто я знал его когда-то, но так давно, что уже ни за что не вспомнить.
Он застыл на месте и молча разглядывал меня, потом нерешительно спросил :
– Брат, нет ли глотка воды?
Я покачал головой, но затем пошарил в рундуке мотоцикла и нашел там плоскую стеклянную флягу из-под коньяка с прозрачной жидкостью. Попробовал - вода. Я протянул флягу парню. Он жадно выпил половину, вернул флягу и сказал :
– Спасибо. Как тебя занесло в эдакую глушь?
Я не придумал ответа, но он, очевидно, никакого ответа и не ждал. Снял с плеча ремень гитары, опустился на круглый камень.
– Куда ведет эта дорога?
– спросил я.
– Никуда, - быстро произнес он.
– Дальше некуда. Это кольцевая дорога, и куда бы ты ни поехал, все равно вернешься к этому кресту.
– Но я приехал из города.
– Из какого города?
– Оттуда, - я показал рукой.
– Там нет города. Хотя верно, город был. Но он давно разрушен.
Я содрогнулся.
– Давно разрушен?!
– Много лет назад. Не знаю, брат, как ты сюда попал, но просто так сюда не попадают. Это ведь не только кольцевая дорога, это Кольцо Времени. Чем ты провинился перед Временем, брат?
Я промямлил что-то невразумительное, а он пристально изучал меня. Появилось ощущение, что он знает ответы на все свои вопросы. Но кто он, этот хиппи с ободранной гитарой?
Он начал перебирать струны, и постепенно из разбросанных аккордов возникла мелодия удивительной чистоты. Он запел. Он пел высоким, чуть дрожащим голосом, затаенная печаль крылась в его песне, печаль, порой срывающаяся в безысходную тоску. Он пел об умершей музыке и несбыточной мечте, которая
Песня кончилась. Солнечный диск коснулся горизонта, в небе загорелась первая бледная звезда.
– Истинная любовь рождается в небесах, - тихо промолвил парень с гитарой.
– Хочешь, я скажу, чего тебе не хватает, почему ты бежал из дома в разрушенном городе, а сейчас бежишь из дома на ветру?
Я провел рукой по лицу, точно пытаясь стереть пелену. Он продолжал говорить.
– Да, тебе недостает любви, той самой, что рождается в небесах, да, ты расплачиваешься за совершенное тобой зло. Но все это лишь оболочка истины, сама истина глубже. Откровенность - вот слово.
До белизны я сжал кулаки, посмотрел прямо ему в лицо.
– Вот источник твоего страдания, - говорил он.
– У тебя нет, никогда не было и не будет человека, с которым ты мог бы быть откровенным. Ты никому не сможешь открыть всего, и это всегда останется капсулой со смертельным ядом. Капсула растворяется медленно, но теперь она почти растворилась, и скоро яд хлынет в твой мозг изнутри. Ты обречен.
Я смотрел на него в страхе. На фоне быстро темнеющего неба и красного диска солнца его силуэт представлялся мне сумрачной ипостасью самого карающего Времени. Но кто же, кто же он, сумевший найти зерно истины, которое я так тщательно и заботливо прятал от себя? Как он прозорлив, как беспощаден!
– Но у тебя есть выход, - сказал он с жесткой улыбкой.
– Ты можешь быть откровенным со мной.
– Нет!
– в ужасе закричал я.
– Нет! Я узнал тебя! Нет!
Я вскочил в седло мотоцикла, трясущейся рукой повернул ключ.
– Догадался?
– его улыбка превратилась в издевательскую усмешку. Правильно. Я - это ты, на несколько лет раньше.
– Будь ты проклят, - простонал я и крутанул ручку газа. Мотоцикл дернулся вперед так, что я едва не вылетел из седла.
– Куда ты, псих!
– кричал он вслед.
– Из Кольца Времени не вырваться, от себя убежать не удастся!
Но я уже мчался вниз с горы, дальше и дальше от каменного креста. Луч фары то уносился в темноту надвигающейся ночи, то упирался в дорожную пыль. Я не сворачивал с дороги, но сама дорога шла по кругу, и вскоре я неизбежно должен был снова оказаться у креста. Я стиснул зубы и в мрачном отрешении гнал мотоцикл. Будь что будет, выбора нет.
Однако вместо огромного давящего креста я увидел всполохи городских реклам. С необычайным облегчением, словно позабыв о капсуле с ядом, я ворвался на улицы города. Но капсула существовала, и каждое малое приближение к истине разъедало её оболочку, ставшую уже слишком тонкой. А в тот момент, когда я узнаю все, я умру.