Странное завещание
Шрифт:
Да, наказ деда Бернар запомнил навсегда и каждый раз старался поступать так, как подсказывало ему сердце. Но конкретно сейчас излив ностальгирующей души был заглушен урчанием ненасытного живота французского миллионера. Вздохнув, Бернар отогнал от себя все грустные мысли и, аккуратно встав с кучи хвороста, подхватил железную кружку, выставленную им напоказ. «Для создания уюта», - как он сам выразился.
После чего тихо выглянул наружу, туда, где недавно бушевал снег и где сейчас стоял кристальный штиль. В лицо поежившегося Шатильона, который, наполовину высунувшись из пещерки, зачерпнул кружкой ком чистого, как слеза, горного снега, сразу дохнуло холодом. Подкинув в костер еще валежника, Бернар выудил толстую ветвь, продел ее через ручку кружки и начал держать над огнем. Снег быстро растаял, превратившись в воду, в которую Шатильон добавил наломанных иголок из перины мирно спящего Сальвадора, начав заваривать себе такое странное подобие лесного чая. Пить сию откровенную бурду было бы настоящей пыткой для любого столичного жителя, но Бернару было все нипочём. Он даже отметил, что у подобного кипятка со вкусом хвои очень необычная нотка горчинки. Выпив полную кружку подобного отвара, Шатильон временно заглушил голод. Затем наш француз решил построгать очередную ветвь, чтобы окончательно не заснуть. Такое занятие увлекло Бернара на долгое время, и Шатильон отложил свою работу только в полпервого ночи. А причиной этому послужила куча, на которой восседал сам Бернар. Она потихоньку заканчивалась, пока вовсе не превратилась в реденькую композицию, состоящую из пары десятков ветвей. Вариантов не было—надо идти за новым хворостом. Вытащив из своего рюкзака фонарь, Шатильон дождался, пока оставшиеся ветки займутся пламенем, и, достав приличного размера горящую головню, прошмыгнул во тьму.
Глава 9 "Исчезновение Бернара"
Сальвадор проснулся от пахнувшего ему в лицо холодного воздуха и накатывающего ощущения необъяснимой тревожности, проникнувшей в его сон своими склизкими щупальцами. Сонно оглядевшись, физик похолодел: костер практически потух, теплив свою жизнь лишь в угасающих углях, входная перегородка была разрушена, а, главное, Бернара нигде не было. С рассудка тут же спала молочная пелена, и сознание, заработавшее с судорожной скоростью, подсказало Сальвадору, что это вовсе не проделки его друга; здесь поистине произошло что-то страшное. Растолкав мирно спавшего Клода, физик судорожно тараторил:
— Вставай, вставай, Бернар пропал, костер погас!
Ничего непонимающий летчик подскочил и чуть было вновь не впечатался головой, только уже не в сверток, а в каменный свод их временного жилища.
— Как пропал? Неужели, как в первый раз??
Проговорил обескураженный, но еще сонный Вилар.
— Не похоже, Бернар не покинул бы нас по собственной воле, тем более, бросив костер. Я точно уверен. Здесь что-то произошло, и мы обязаны найти его, ведь честные французы посреди ночи просто так не пропадают, да еще и в канадской тайге.
Ответил пытающийся держать себя в руках Сальвадор.
— Тогда бросай костер, все равно без толку, идем же, нельзя терять ни минуты!
Быстро придя в себя, крикнул Клод, вытаскивая из рюкзака второй фонарь. Почетные члены столичных ассоциаций быстро вылетели из тесной расщелины в холодную ночь. Клод светил фонарем, луч которого едва пробивался сквозь густую пелену сумрака беззвездной ночи, а Сальвадор яростно сжимал рукоять складного топора своего пропавшего друга. След глубоко уходящих в снег ботинок Бернара был обнаружен сразу, ведь метель, длившаяся очень долго, без труда замела проторенные во время обустройства пещеры дорожки и позволила узреть картину более поздних событий. Ни следов диких зверей, н признаков схватки, ни чего-либо еще подозрительного не наблюдалось, лишь ровные следы самого француза, уходящие в лес. Это обстоятельство намного больше испугало двух джентльменов, ведь все выглядело так, будто Бернар просто ушёл, оставив друзей одних ночью в лесу. Сальвадор и Клод молча двигались по следам, с каждой минутой становясь все угрюмее.
— Дружище Сальвадор!
Прервал молчание летчик, указывая светом на старую сосенку.
— Бернара не похитили и не съели, по крайней мере в тот момент, когда он был здесь. И он не сошел с ума, уйдя ночью в лес! Смотрите!
Стремительный взгляд Мотеро выхватил из тьмы картину, которая все сразу расставила по своим местам. Под деревом было натоптано, а нижние ветки исчезли.
— Он пошел за хворостом для костра, но с ним что-то случилось, и он не успел вернуться обратно.
Выразил логичную мысль Сальвадор, еще сильнее стискивая топор. Клод устремился по следу, рассуждая вслух:
— Пропал он уже давно, раз костер успел практически погаснуть, но что же с ним могло случиться...
Выглянувшая из-за густого плена туч луна могла увидеть крохотные фигурки двух человек, быстро шагающих во тьме ночного леса. Друзья успели пройти уже сто метров перед тем, как увидеть, что след заворачивает назад. Он делал крюк, выходя на поляну и огибая громадных размеров камень, наверняка отколовшийся от одной из здешних гор. Клод мчался впереди и старательно следил за следом. Добежав до валуна, Вилар резко остановился и прислушался. Ему в спину влетел физик, не успевший затормозить.
— Тише, мне показалось, я что-то слышал!
Прошипел Клод. Обернувшись назад, Монтеро смог различить во тьме их пещерку, находящуюся в шагах семидесяти правее того места, где петлял след Бернара.
— Смотри!
Все так же тихо, одними губами, промолвил Клод, указывая на обугленную толстую ветвь, лежащую у него под ногами.
— Наверное, Бернар брал головешку, чтобы отпугнуть диких зверей...
Выразил предположение Сальвадор. Вилар ничего не ответил и продолжил движение.
— Я слышу странный звук, похоже на приглушённый волчий вой.
Глухо процедил летчик.
— Не случилось бы чего недоброго...
И тут, буквально шагах в семи от друзей, раздался человеческий крик. Сальвадор бросился вперед, обгоняя Вилара. Быстро сократив расстояние, они увидели разбросанный хворост, а потом...
Темнота.
Снег под ногами мчащихся на крик друга раздался и поглотил их в свое темное брюхо. Падение было недолгим и на редкость мягким. Угодившие в укрытую замершим снегом трещину у подножия горы Клод и Сальвадор плюхнулись в мягкий сугроб, образовавшийся на дне расщелины из менее удачливого снега, который не остался на поверхности, а провалился на самое дно. Топор, который Монтеро благополучно обронил, остался лежать наверху, а вот фонарь, чудом спасенный летчиком, мог еще послужить. Здесь была кромешная тьма, буквально пронизывающая насквозь. Не успели бравые спасатели прийти в себя, как к ним из темноты бросилась тень, зашептавшая плаксивым голосом самого Бернара:
— Дддрузья, вы не пррредствляете, как я рад вас видеть... Я шел, потом упал, потом тут, фонарь разбит, здесь вой, оно там, во тьме, я пытался, но ничего...
— Тихо, дружище, мы уже тут, не бойся, что случилось?
Зажимая ладонью рот Шатильона, прошептал перепугавшийся, но не подавший виду Сальвадор. Тут Клод отыскал оброненный фонарь и озарил мертвенным светом своды их капкана. Бернар, вырвавшись, зажмурился и закрыл лицо руками - его глаза, привыкшие к темноте вследствие долгого пребывания здесь, не смогли вынести даже столь тусклого луча. Все трое находились в сугробе на дне семиметрового провала, уходившего своим темным зевом дальше во мрак.
— Так что произошло? Кто там?
Судорожно шептал Вилар. Отдышавшись, французский миллионер, трясясь толи от холода, толи от страха, запинаясь и проглатывая слова, начал говорить:
— Я пошел за хворостом, потом, возвращавшись обратно, немного заплутал и вышел к скалам, от которых добрался до поляны, где и увидел нашу пещеру, но пока шел туда...
Его перебил глухой рев, донёсшийся из темноты. Француз подпрыгнул, и зарылся в снег. Вздрогнувший Сальвадор подскочил и был готов встретить хищника, а Вилар начал судорожно светить в темный коридор пещеры. Но никто не выскочил на друзей, все вновь было тихо и спокойно. Высунув голову из-под снега, Бернар, чуть не плача, продолжал: