Странные люди
Шрифт:
– Не можешь ответить?
– Не хочу. Я нервничаю, когда так говорят, - ответил Колька.
Как-то Матвей зашел в кузницу. Присел на высокий порожек.
– Куете?
– Куем!
Колька в такт своему молоту пропел:
Эх, пусть говорят, что я ведра починяю,
Эх, пусть говорят, что я дорого беру!
Две копейки - донышко,
Три копейки - бок:
Вот и вся работушка
Стоит пятачок.
Матвей усмехнулся.
– Жениться-то скоро будешь, Колька?
– Жениться - не напасть, дядя Матвей. Слышал?
–
– Скоро женюсь.
– Матери-то уж тяжело одной. На Нинке хочешь?
– На ней.
– Больше-то никто небось не пойдет, - вставил старик.
– Шибко уж непутевый ты, паря. Избенку бы перекрыть надо, а он заместо этого - игрушки разные режет.
Колька молчал, бухал молотом.
– Женисся - помогу с избой-то, - пообещал председатель.
– Только, на самом деле, бросай ты эти разные свои фокусы... куклы свои.
Колька молчал.
– Глянется работа-то?
– еще спросил Матвей.
– Ничего. Хорошенько научусь - уйду.
– Пошто?
– Не могу всю жизнь на одном месте...
– Ты гляди, какие они теперь!
– изумился Матвей.
– У их это легко... Как птахи небесные: жрут да котышки на землю роняют. Сделать бы чего-нибудь надо - на помин людям.
– Я и делаю. Только вам не понять. Вы всю жизнь в землю смотрите... И видите только, как птахи котышки роняют. А как летают они, вы ни разу не видали.
– Где нам!
– спорил с Колькой старик.
– Это один Захарыч твой понимает. И тебя научил. Погоди, он тебя и пить научит...
– Он - от одиночества.
– Мало одиноких-то?.. Да все бы и пили? А ишо учитель был, антилигентный человек, - не стыдно?
– Он сам страдает...
– Погоди, Колька, - пытался выяснить Матвей, - вот вы все: "не хочу", "не нравится"... А если - надо! Ведь не все же так жить, чтоб только в корысть себе да в усладу. А вот - надо? Вот я, к примеру, всю жизнь так и живу: надо делаю. Сказали, надо идти в колхоз - пошел, пришла пора жениться - женился, ни годом раньше, ни годом после: как все, так и я. Да как отец сказал. В войну воевал, тоже надо. Да ишо на двух воевал. Ранили, пришел домой раньше других мужиков, сказали: "Становись, Матвей, председателем колхоза. Больше некому". Пошел. Надо. А какой, к шутам, из меня был председатель! Это уж счас втянулся - тридцать лет скоро будет, везу этот воз... А тогда, бывало, мне - про "агрокультуру", мол, человека высылаем с высшим образованием, а я думаю: прокурор едет. Во как!
– Чего же тут хвастаться?
– Да разви ж я хвастаюсь!
– искренне изумился Матвей.
– Просто рассказываю, как жил. Мне счас не совестно пред людьми.
– Кинофильмов много за свою жизнь видел? Книжек - хоть штуки три прочитал?
– злорадно полюбопытствовал Колька.
– Мне не до кинофильмов было.
– Вот так.
– Што - "так"?
– обозлился старик кузнец.
– А по-твоему: каждый день в клуб заполыскивать? Кикиморы болотные... Скоро вся Расея без штанов останется - с такими рассуждениями-то.
– Не останется. Будем в бостоновых костюмчиках ходить. Вот так. Даже - на работу. А в клубе я выставку сделаю, люди приедут смотреть и будут рыдать и плакать. Но вас я на выставку не приглашу.
– Счас, разбежался я на твою выставку - спина вспотела, - сказал старик. Молоти знай - пока, до выставки-то.
Колька взялся за кувалду.
Матвей курил. Ждал гармонь.
– Чего эт звонаря-то нашего нет?
– спросил жену.
– То он мешает ему, то сидит ждет... Небось куклы дома режет. Или Нинка уехала куда... Бегаю я за ним?
Матвей лег. Полежал.
Не спалось.
– А ни хрена я им не верю, - воскликнул он.
– Песни - про любовь, кинофильмы -про любовь!.. Страдают!..
– Чего ты опять?
– Притворяются. Не притворяются, привычка такая пошла у людей: надо трезвонить про любовь - ну давай про любовь. Дело-то все в том, что жениться надо! Что он, Колька, любит, что ли? Глянется ему, конечно, Нинка. Здоровая... А время подперло жениться, ну и ходит, дурак, по ночам, тальянит. А чего не походить? Молодой, силенка играет... И всегда так было!
Так они навыдумывают себе: мы теперь не так! Мы теперь по-другому!.. Тьфу! Как?!
– Да чего они тебя тревожут-то? Чего ты взъелся-то на них?
Матвей долго молчал.
– А может, мы, правда, по-другому прожили? Не так как-нибудь? Может, чего-нибудь пропустили?..
– Как не так? Чучело.
– Спи, ну тя!..
Жена легко и согласно заснула.
Матвей тоже задремал.
...И увиделось ему, как они - молодые, нарядные - идут в хороводе на зеленом лугу... И сидят в кругу три балалаечника и подыгрывают спокойной старой русской песне, которую поет, кружась, хоровод. И спокойно, и красиво, и солнышко светит...
Но вдруг каким-то образом в хоровод ворвался Колька со своей гармозой трехрядной... Рванул ее, сломал хоровод, и девки и парни пошли давать трепака - по-теперешнему, с озорными частушками. И, что самое удивительное, сам Матвей и его жена теперь, Алена, тоже молодые, - тоже так лихо отплясывают, что Матвей от удивления даже проснулся.
Звенела в переулке Колькина гармонь...
Матвей сел, закурил. Долго сидел, слушал гармонь.
Толкнул жену.
– Слышь-ка!.. Проснись, я у тебя спросить хочу...
– Чего ты?
– удивилась Алена.
– У тебя когда-нибудь любовь была? Ко мне или к кому-нибудь... Неважно.
Алена долго лежала, изумленная.
– Ты никак выпил? Ты не вставал?
– Да нет!.. Ты любила меня или так... по привычке вышла? Я сурьезно спрашиваю.
Алена поняла, что муж не "хлебнувши", но опять долго молчала - она тоже не знала, забыла.
– Чего эт тебе такие мысли в голову полезли?
– Да охота одну штуку понять, язви ее. Что-то на душе у меня... опять как-то... заворошилось.