Странные люди
Шрифт:
Немо не любила фильмы из-за фальшивых эмоций актеров, которые ощущала непроизвольно, и после этого не могла смотреть внимательно, не смогла распробовать виртуальную жизнь социальный сетей, так как текстовые сообщения несли в себе отголоски чужих эмоций, хоть и меньше, чем услышанные слова, не смогла заняться никаким рукодельем, так как никогда не могла сосредоточиться… Поэтому все свободное время она старалась посвятить чтению.
Книги стали для нее, не больше - не меньше, заменой общению с людьми. В книгах тоже были разные люди, которые совершали подвиги и допускали ошибки, били в спину и спасали близких, рискуя собой, и Немо могла свободно наслаждаться их историями, не теряя себя и не видя их насквозь. Книги были
Ночь набирала обороты, и «…ец», или вернее уже назвать его просто «Ец», так как они постепенно начинали забывать, что это его не полное название, забывался чутким настороженным сном. Днем, особенно при солнечной погоде, которая стояла аккурат до прибытия Кита все пять дней, брошенный лагерь был своеобразным, но интересным местом, не лишенным своего очарования. На вкус Немо, он был даже красив. Что-то было в этой заброшенности, перемежающейся с буйствующей зеленью, в холодных пустых комнатах, где была не страшна никакая жара, в тихо шепчущих над головой соснах. Она начала привыкать к этому месту, к людям, которые были тут с ней, и убеждая Кита остаться, она говорила искренне. Живущим здесь не требовались объяснения, если она просила ее не касаться или не подходить близко. Тут просто кивали и выполняли то, о чем их просили. У каждого были свои условия, которые соблюдались без вопросов. Они понимали друг друга и принимали такими, как они есть, даже будучи почти незнакомы. Много ли еще надо
Немо нравилось здесь. Но каждый раз, когда ночь спускалась на лагерь, накрывая его черным плотным покрывалом темноты, она всерьез задумывалась над тем, чтобы вернуться домой. Когда солнце тухло, их «Ец» переживал зловещую, хоть и незаметную на первый взгляд трансформацию. Может, это было всего лишь плодом ее воображения, но когда за окнами дышала чернильная темень, а единственными источником света были слабые звезды, запутавшиеся в ветвях деревьев да разве что слабая лампочка под потолком, тихий днем лагерь наполнялся сотнями странных незнакомых звуков, ползущих из-за заколоченных дверей, из темных углов комнаты, из мрака за окном… Что-то таилось в темноте, скрежетало, цокало, скрипело и даже тихо-тихо вздыхало, и дышало ночью на ухо, от чего Немо хотелось, как в детстве, забиться с головой под одеяло и лежать так до утра. Она кое-как держалась, выматывая себя чтением, чтоб быстрее уснуть, старалась не вспоминать все прочитанные ужасы, и по возвращении домой обещала себе оттащить в библиотеку все книги Кинга и Кунца.
Так и в этот раз. Когда за окном совсем стемнело и все разошлись по своим комнатам, она устроилась на кровати с книгой, не в состоянии сбросить напряженное ожидание нового кошмара. Сегодня он немножко припоздал.
Часы на исцарапанном экране старого мобильного показывали половину второго, когда ее босой ноги коснулся холодный щекочущий ветерок. Немо, уже немного расслабившаяся, обернулась на дверь, одновременно пряча ногу под одеяло, и обнаружила, что она по-прежнему плотно закрыта. Окно тоже. Синие шторы, закрывающие его, не шевелились. Липкий, сковывающий страх, мерзко хихикая, пробежал по спине, обостряя слух до предела. Шелест собственных прядей по ткани пододеяльника заставил сердце бешено заколотиться, и Немо на короткое время даже постыдилась собственной трусости. Как маленький ребенок испугалась обычного сквозняка.
Приподнявшись на локте, девушка медленно оглядела свою комнату. Непонятно, что она ожидала, а точнее, боялась увидеть, но в облюбованной спальне совершенно ничего не поменялось. Все те же три пустующие кровати с голыми матрасами, четыре тумбочки, одна из которых была лишена дверцы. Зубная щетка, плохо вымытая от пасты, лежала рядом с черным шнуром зарядки от мобильного в окружении сосновых шишек, которыми они с Лисом зачем-то забивали карманы, черные сандалии валялись на старом линолеуме, которому долгая и непростая жизнь придала неповторимый серо-розово-оранжевый окрас…
«Спокойно, спокойно…»
Она натянула одеяло на плечи и глубже заползла в теплый кокон, придвигая ближе книгу. «Сказки и рассказы о животных» Виталия Бианки, которые так захватывали в детстве, сейчас были не лучшим вариантом, чтобы отвлечься, но других книг она не прихватила. Немо нервно покусала палец, снова переключаясь на приключения ласточки-береговушки, которая искала свой дом. Запах залежавшейся без дела книги и прикосновения к пожелтевшим страницам постепенно отогнали тревоги. И даже холод ночи, который пробирался в неотапливаемое давно здание, хватая ее за нос и пальцы, не мешал ее восстановившемуся уюту.
Бедная маленькая ласточка-береговушка, ищущая себе место для ночлега, уже успела добраться на березу к иволге, когда в дальнем углу, прямо за спиной Немо, что-то едва слышно зашелестело - как песок посыпался на лист бумаги.
– Это просто очень старое здание… - пробормотала она себе под нос, чтобы хоть так нарушить зловещую тишину, и нервно сжимая книгу, повернулась на звук.
Ничего. Ни отпавшей штукатурки на полу у двери, ни песка, ни занесенного мусора… Реальность, окружающая ее, сейчас походила на плохо смонтированный фильм, где звуковая дорожка не совпадала с изображением. Она тряхнула головой и едва не заорала от ужаса. Что-то большое, черное, с торчащими рогами метнулось по стене рядом с ней, почти коснувшись, и Немо не сразу поняла, что это ее собственная четкая нервная тень.
– Просто старое здание, - повторила она, поспешно приглаживая торчащие короткие пряди и дерганым движением разглаживая вздувшееся буграми одеяло рядом с собой. Читать уже настроенья не было. Панический страх, накатывающий от всех этих звуков, со стороны был совсем уж детским и смешным, но как бы она не старалась – не могла расслабиться и не оборачиваться на каждый шорох.
– Я просто не привыкла, - пробормотала она, ногой нашаривая резиновые шлепанцы под кроватью.
– Просто еще не привыкла к новому месту.
Ни Пакость, ни Спящая, ни даже Лис не жаловались ей на странные ночные шорохи. Почему-то только ей они доставляли столько страхов. Чем не угодила лагерю она, ранее никогда не боявшаяся спать одна и спокойно заходящая в темные комнаты?
В одной длинной белой футболке, служившей ей ночной рубашкой, Немо прошлась по комнате, растирая собственные плечи. Тревожность усиливалась, фантазия только подкрепляла паранойю. Несколько раз в своем дерганом хороводе вокруг сломанной тумбочки она торопливо обернулась, чувствуя на спине чей-то взгляд, и в конце концов прижалась лопатками к холодной стене. Тепло, накопленное под одеялом, рассеялось незаметно, и теперь ее ноги окутывал уже вполне реальный холод. Вот так было всегда. Сначала тихие, ненавязчивые, словно случайные звуки, потом скрип мебели, а потом тихое-тихое дыхание за спиной.
Некоторое недолгое время она принимала решение, раскачиваясь с пятки на носок и бросая настороженный взгляд то на тень кровати, то в угол за тумбочкой. Тощая, бледная, в хламиде-футболке с растянутым воротом и красных шлепанцах, она сама походила на весьма своеобразное приведение.
– Да чепуха это все… - снова обратилась она к себе.
– Ничего тут нет.
Произнеся эти слова как короткое защитное заклинание, девушка выскочила в холодную темноту коридора – как нырнула в реку ночью.