Странствие Кукши. За тридевять морей
Шрифт:
Вечером на пиру в Дировой усадьбе все сходятся на том, что кулачный бой прошел удачно. Славно бились все бойцы, много крови осталось на днепровском льду, а один боец, именем Берест, известный своей силой и удалью, по окончании боя так и остался лежать на льду.
Это вестник, он отправился к предкам с поклоном от киян, расскажет им, как почтили их в родном Киеве, сообщит разные другие новости и вместе с ними будет ходатайствовать перед богами, чтобы они отвратили на будущее лето засуху от Киевской земли.
И, конечно, все славят Шульгу и называют его удальцом. Про свинчатку же, что выронил Берест, а он, Шульга, подобрал, кроме Кукши, не знает никто.
Глава восемнадцатая
ПРАЗДНИК КОРОЧУН
Наступает зимний праздник Корочун, или Солнцеворот, как его еще называют. Корочун – самый короткий день в году. Не успело толком рассвести, а уже начинает смеркаться. Самый короткий день сменит самая долгая ночь. Пока не стемнело, во всех больших усадьбах спешат заколоть нарочно к празднику откормленного кабана, а кто победнее, – хотя бы поросенка.
Кабан – непременная жертва Сварогу, небесному властителю, приносимая с молением, чтобы он не дал погибнуть своему светлому сыну Солнцу-Сварожичу, еще зовомому Дажьбогом, от козней лютой врагини всего живого – Зимы с ее верными слугами Мраком и Морозом. К этому дню бедный Сварожич совсем выбивается из сил и людей обуревает страх, что Зима окончательно его одолеет.
В стремлении помочь Сварожичу выстоять против напасти тут и там по всему Киеву девушки и парни заводят положенные по такому случаю хороводы. Сперва участники хоровода двигаются медлительной поступью, сопровождаемой протяжными печальными песнями, в которых оплакивают Сварожича, потом поступь мало-помалу ускоряется, и в песнях уже звучит ликование, а погодя начинается бешеная пляска, и в песнях слышится буйное неукротимое веселье. Нет сомнения: чем шумнее и безудержнее веселье здесь, тем вернее, что пращуры, обретающиеся в далекой таинственной стране, услышат это веселье и включатся в него на пользу делу.
Каждый помнит, что жертвы и песенные заклинания обычно помогают: Сварожич начинает побеждать Зиму и наливаться новой силой – дня прибывает, а ночи убывает. Однако Зима, чувствуя, что проигрывает со своим слугой Мраком, будет, конечно, в ярости. С помощью другого слуги, Мороза, она станет морозить землю день ото дня сильнее. И, чтобы Сварожич вернее победил, необходимо со всем жаром сердца желать этого.
Тем временем колядовщики с торбами обходят усадьбы. Щедрость хозяев – не последнее дело в спасении светлого бога. Не минуют колядовщики и Дировой усадьбы:
Искала коляда Княженецкого двора. Внноградье красно-зелено мое! А кругом-то бело, Все пути замело. Виноградье красно-зелено мое! Княженецкий-то двор На семи столбах. Виноградье красно-зелено мое! А у нас Коляда Ни мала, ни велика. Виноградье красно-зелено мое! Выноси-ка пирог За высокой порог. Виноградье красно-зелено мое! Не ломай, не сгибай, Весь, как есть, подавай. Виноградье красно-зелено мое! И Дажьбог на тот год Урожай вам пошлет! Виноградье красно-зелено мое!При последних словах дверь гридницы отворяется и колядовщиков приглашают войти, усаживают за стол и ставят перед ними кувшин с медовой сытой [172] и чашку кутьи, ведь, чтобы помянуть умерших предков, непременно надо отведать кутьи. Колядовщиков поят пивом и плодовым взваром, щедро угощают всем, что есть на столе, а особенно свининой – яством, угодным Сварогу. А на дорогу дают большой пирог, нарочно для Коляды испеченный.
Этих колядовщиков сменяют другие. Слышится скрип шагов по морозному снегу – идут четверо парней, несут соломенного коня, на коне залом наперед сидит маленький горбатый старичок с длинной бородой – дедушко пращур, за дедушком ведут на привязи обычную чету этого праздника – медведя и козла, а за ними идет толпа уродов и чудовищ со смешными и страшными харями. Ряженые врываются в дома, пляшут и поют:
172
Сыта – вода с медом.
Наплясавшись, требуют пива и пирогов. А получив требуемое, отправляются дальше.
Уезжая в полюдье, Оскольд выразил желание, чтобы Кукша с Шульгой зимовали у Дира.
– Лучше держаться вместе, – сказал он на прощанье.
Через несколько дней после его отъезда, сразу после кулачного боя на Днепре, сюда же, в Дирову усадьбу, переселяется и Вада. Выходя из дома в Печерьске с мешком своих пожитков, Вада повстречала Потвору и та закудыкала ей дорогу:
– Куда, голубка, поспешаешь?
Вада на всякий случай ничего не ответила, но встреча ей не понравилась.
Впрочем, понравилась или не понравилась, думать об этом особенно некогда – ей надо заживлять своими снадобьями избитое Кукшино лицо, – затем она сюда и переселилась. Кукша противится лечению, и приходится объяснять, что лицо, конечно, заживет и само по себе, но это будет слишком долго и, кроме того, останутся синеватые рубцы. А ей жалко Кукшиного лица, оказывается, она считает Кукшу красивым.
Возле Кукшиного изголовья Вада ставит горшочек с луговым медом и кладет серебряную греческую ложку. По ее словам, луговой мед – самый целебный, лучше гречишного или липового, потому что собран с разных цветов, в том числе и с лекарственных. Мед особенно полезен, если его есть серебряной ложкой. И еще она каждое утро заставляет Кукшу прямо в хлеву, как говорится, «из-под коровы», выпивать крынку парного, только что надоенного молока.
– К весенним кулачкам, – говорит она, – будешь могуч, как тур.
Сейчас в гриднице нет ни Шульги, ни Вады. Они вместе с самыми молодыми дружинниками и девушками из усадьбы колядуют. Вада – Коляда. Ее возят в санях в белой рубахе, надетой поверх зимней одежы. В гриднице только Дир и дружинники постарше. Некоторые из них осоловели от еды и питья и уже храпят на лавках.
Кукше тоже хотелось пойти с колядовщиками, но он не уверен, что колядование и ряжение – подходящее занятие для христианина. И так-то он постоянно грешит, ведь, живя среди язычников, невозможно блюсти во всей строгости правила христианского благочестия. Недаром и Оскольд жаловался, что трудно жить по-христиански среди язычников.