Страшные сказки для дочерей кимерийца
Шрифт:
Лайне потеряла интерес к происходящему в комнате, снова уставилась за окно. Правда, ускакавших всадников больше не было видно за домами. Но там, дальше, минуя городскую стену, дорога уходила в поля и хорошо просматривалась. Хотя таким аллюром они до городских ворот полдня добираться будут.
***
Глядя поверх пухлого плеча красной и вконец сомлевшей рабыни на сидящего в окошке ребенка, Селиг с трудом удерживался от того, чтобы не выругаться. Если уж не везет — так не везет полной крынкой да с горочкой. Вроде бы сестры, и совсем небольшая
Вторая же — сущий младенец.
Сидит себе на подоконнике, ноги задрав чуть ли не до головы, в позе — ни малейшего кокетства или попыток очаровать случайного гостя. Да и вообще — некрасивая поза! Ноги вывернуты, спина ссутулена, юбка дорогого шитья вся помята и словно изжевана, из-под нее торчат грязные пятки и тощие исцарапанные лодыжки чуть ли не до колен. А она и ухом не ведет — словно ей совершенно плевать, как она выглядит со стороны. Ни одна настоящая женщина не позволит себе так сидеть в присутствии мужчины!
Да вот только в том-то и дело, что не женщина это.
Пока еще не женщина.
А детям — им действительно наплевать на свой внешний вид, они вообще нагишом ходить могут — и ничего! Если, конечно, не вмешаются взрослые. Умные взрослые — Селиг с сожалением покосился на вконец смущенную и разгоряченную его полупрозрачными стихотворными намёками пухлую дуреху. Девица явно была глупа и нерасторопна, старая баронесса на ее месте давно бы уже стряхнула свою воспитанницу с подоконника и заставила принять более приличествующую девочке знатного происхождения позу. А заодно — и на пришедшего кавалера внимание обратить заставила бы. Баронесса была стара и умна, пухлая служанка — молода и глупа. Но при этом — аппетитна, зараза, просто до невозможности!
Это всегда почему-то так бывает — чем девица глупее, тем аппетитнее! Селиг обязательно бы ею занялся — как-нибудь потом, на досуге. Потому что на сегодня у него было запланировано куда более важное дело.
Было…
Селиг с трудом удержался от того, чтобы не топнуть ногой. Он так серьезно готовился, так долго выбирал наиболее завлекательные побрякушки и изысканные сласти, так тщательно доводил перед зеркалом до полного совершенства свой наряд, что умудрился опоздать. Кто же мог предположить, что старый хряк вдруг ни с того ни с сего проявит невиданную резвость, а эта маленькая кокетливая вертихвостка умотает с ним и полудюжиной стражников пес его знает куда с утра пораньше, оставив вместо себя сестру-дитя?!.
Детей Селиг не любил.
Особенно — девочек.
Он просто не знал, что с ними делать, и как-то терялся. С мальчишками еще понятно — дать пинка или отвесить хорошую затрещину, чтоб под ногами не путался, и вся недолга. Но так грубо обращаться с девочкой, которая, вполне возможно, в скором времени превратится в прекрасную и вполне понятную женщину, Селиг просто не мог себя заставить.
С женщинами тоже все было просто — их следовало любить, баловать и радовать подарками. Но кто его знает, чем можно порадовать этого вот ребенка, которому, похоже, не интересно ничего, кроме того, что происходит за окном?
Впрочем — все дети любят игрушки…
Селиг хищно улыбнулся в холеные усики, поощрительно щипнул рябую служанку за пухлое плечико,
— Позови сюда свою маленькую госпожу.
Служанка полуобморочно на глубоких вдохах качнула вверх-вниз грудью преизрядной пышности и перевела осоловевший взгляд на подопечную. Если до этого ее лицо было цвета хорошо проваренного речного клешнястого панцирника, то сейчас и вообще налилось густым свекольным соком, а распирающие декольте груди стали напоминать два зачем-то сунутых ею под платье огромных корнеплода.
Она заверещала, замахала руками и бросилась всячески поправлять на доверенной ее попечению младшей королевской дочери одежду и сдирать саму королевскую дочь с подоконника. При этом была она настолько усердна и бестолкова, что только благодаря невероятному чуду ей удалось не вышибить несчастную девочку наружу, не переломать ей руки и ноги и не оторвать напрочь какую-нибудь не слишком прочно пришитую деталь туалета.
Младшая королевская дочь — как же её звали? Ламиния? Аларния? Вчера её представили, но он как-то не запомнил, сразу поняв, что Атенаис окажется не только куда более доступным, но еще и намного более приятным вариантом. И сосредоточился на ней, поскольку всегда был сторонником совмещения приятного с полезным.
Короче, как бы там ее ни звали, но перенесла она подобную экзекуцию безропотно. Стояла безвольной куклой, позволяя себя всячески трепать, ругать и дергать, сохраняя на заторможенном лице отрешенно-скучающее выражение. Голова ее моталась на тонкой шее, как у мертвого ощипанного цыпленка, глаза были такими же тусклыми и бессмысленными, словно затянутыми пленкой.
И Селиг внезапно с кристальной ясностью понял, что только что узнал, пожалуй, самый важный и тщательно охраняемый секрет двора Тарантии — младшая и любимая дочь короля Аквилонии была, похоже, из тех, кого вежливо именуют «богами обиженными». Она калекой родилась — но не физически, а умственно.
Теперь становилось понятным, почему они с сестрой такие разные, и со временем эта разница будет только усиливаться — просто старшая росла и развивалась нормально, а эта так на всю жизнь и останется глупым безвольным младенцем. Она сама даже одеться толком не в состоянии, что уж говорить о чем-то более серьезном! Все важные решения за нее всегда будут принимать окружающие.
Например — муж…
Сильный, молодой, заботливый и любящий муж — в конце концов, это безмозглое и совсем еще пока детское тело довольно скоро станет телом хотя и безмозглым, но уже вполне себе женским. При должном уходе со временем обязательно станет! А уж сделать эту безмозглую куклу счастливой и довольной опытный муж сумеет, для счастья и довольства мозгов не надо, лишние мозги в таких делах только мешают, это знает любой мужчина. Ну, может, и не любой, но мужчина умный знает точно.
Итак — что мы тут имеем? Вернее — можем иметь… Сильный, умный, заботливый муж при послушной и довольной кукле. Муж, которому будет безмерно признателен любящий и постепенно отходящий от дел своей огромной империи старик-отец…
Селиг посмотрел на туповатую и словно бы засыпающую на ходу девочку уже совсем другими глазами. Да — некрасивая. Да — совсем ещё ребенок. Но в этом ребенке скрывались невероятные возможности для того, кто сумеет приложить немного усилий. В конце концов, сласти любят не только маленькие женщины, в этом дети от них нисколько не отличаются. А еще дети любят игрушки. Конечно, никаких куколок или там свистулек он захватить с собой не догадался, но если хорошенько покопаться в ларце…