Страсть после наступления темноты
Шрифт:
– Полностью?
– голос стал теперь еще мягче, но с нескрываемой сталью под внешней патокой.
– Встань.
Я встаю, осознавая, как моя обнаженная грудь непроизвольно приподнимается малюсенькими чашечками бра, а трусики с практически оголенным лоном бессовестно зазывают. Но также я знаю, что выгляжу прекрасно и по резкому вдоху, вырвавшемуся из груди Доминика, могу сказать, что он думает также. Я впервые поднимаю на него взор. Он другой: по-прежнему невероятно красив, но его черные глаза суровы, а губы сведены так, что можно было бы назвать их выражение жестоким, если бы в них
Ты послушалась меня?
– спрашивает он.
– Да сэр, - снова повторяю я и краснею. Я вру. Он, должно быть, знает это. Мое сердце вновь пускается вскачь, пальцы дрожат, а коленки слабеют.
– У тебя есть еще один шанс. Ты была послушной?
Я делаю протяжный судорожный вдох.
– Нет, сэр. Я вышла в прихожую, когда вы задержались.
– Оу. Понятно, - его глаза мерцают от удовольствия, а губы подергиваются в усмешке.
– Непослушание… так рано. Надо же. Что ж, тебе нужно быстрее усвоить урок, чтобы мы могли пресечь это неповиновение в зародыше. Подойди к шкафу и открой правую дверцу.
Стараясь успокоить дыхание и унять возникшую внутри нервозность, я иду к полированному шкафу и делаю, как велено. Передо мной на полках лежат много разнообразных, странных на вид предметов.
– Возьми красную веревку.
На нижней полке моток алой веревки. Я беру его в руки. На ощупь он мягкий и шелковистый, а не грубый, как мне показалось.
– Принеси сюда.
Я несу его Доминику. Он выглядит сильным и могущественным в черной футболке и джинсах, его волосы зализаны назад. Забирая у меня веревку, он не улыбается.
– Неповиновение - это очень плохо, Бет, - выдыхает он. Удерживая один конец веревки, запечатанный алым воском, он начинает обматывать ей мое тело, обведя каждый сосок, а затем пустив ее вдоль талии.
Меня охватывает волнение. Я чувствую, как моя киска возбуждается и увлажняется. О Боже, я уже горю.
Затем он поворачивает меня.
– Встань на колени у столбика кровати.
Я делаю несколько шагов к кровати и опускаюсь на колени. Интересно, он собирается ударить меня веревкой?!
– Обхвати его и сцепи руки с другой стороны.
Когда я это делаю, он подходит и за секунду связывает мне запястья несколькими оборотами веревки и фиксирует искусным узлом. Оставшийся моток веревки скидывает на пол.
– Раздвинь ноги, - велит он.
Я выполняю, осознавая, что в этот момент мои белые ягодицы выпирают, нижняя часть попки открыта, а нижние губки надуты. Я знаю, что они уже влажные. Уверена, что ему видны блестящие следы моего возбуждения, и от этого я еще сильнее возбуждаюсь и увлажняюсь. Я кладу покрасневшее лицо на крепко привязанные к столбику и сведенные вместе руки. Мои путы не дают мне ими пошевелить.
Чувствую что-то напротив своей киски. В первый момент мне кажется, что это палец Доминика. Но предмет слишком большой и толстый, он также не твердый и горячий, чтобы принять за его член. Неожиданно до меня доходит, что он водит по мне восковым кончиком опутавшей меня веревки, позволяя ему касаться моего увлажненного местечка. Ощущения удивительные.
– Ой, - бормочу я.
– Тихо. Ни звука. И не двигайся.
Я чувствую
– А теперь кое-что, чтобы начать твое наказание.
Он отходит. Боковым зрением я вижу, как он направляется к шкафу. Он что-то достает и кладет на кровать так, чтобы я могла видеть. Это большой и довольно красивый стеклянный предмет, гладкий и слегка изогнутый, около пяти дюймов в длину (примерно 12,5 см – прим.переводчика). Когда он замечает, что я рассмотрела вещицу, он берет ее и заходит мне за спину. Вдруг он оказывается на коленях рядом со мной, я чувствую тепло его тела на моей спине. Его лицо оказывается рядом с моей шеей. Он пробегает пальцем по ошейнику.
– Мне нравится, - шепчет он.
– Прекрасно. Он очень тебе идет.
– Целует меня в шею, слегка прикусывая кожу зубами. Мне хочется застонать от удовольствия, но я помню указания и стараюсь оставаться неподвижной по мере сил.
Теперь с входом в мое лоно заигрывает что-то холодное и очень гладкое. Я знаю, что это тот стеклянный предмет.
– Это дилдо, Бет, - говорит он.
– Я собираюсь ввести тебе его. Хочу, чтобы ты удержала его внутри. Не позволь ему выскользнуть.
Одновременно с тем, что он говорит, я чувствую, как он проталкивает в меня что-то холодное. Охватившее меня чувство наполненности просто восхитительно. Прохлада от предмета служит дополнительной стимуляцией. Но объект очень гладкий и скользкий, а я слишком мокрая. Доминик проталкивает его глубже и придерживает некоторое время, после чего убирает пальцы. В то же мгновенно я чувствую, как дилдо начинает выскальзывать из меня.
Видя это, Доминик начинает ругаться:
– Ты, непослушная девочка! Что я сказал?
Он с нажимом заталкивает его обратно, отчего мне снова хочется громко застонать. Я сжимаюсь вокруг него, напрягая мышцы таза, заставляя себя удерживать предмет внутри.
– Очень хорошо. Ты явно стараешься, – шепчет он.
– Тем временем твой зад умоляет меня о внимании.
Он гладит мою попку ладонью, лаская гладкую поверхность, упиваясь переходом от шелковой сеточки трусиков к мягкой плоти. Затем внезапно он шлепает меня по ягодице: не сильно, но ощутимо. Я подскакиваю и стеклянный дилдо во мне тоже, отчего меня охватывает невероятное ощущение внутреннего толчка. Доминик вновь мнет мою попку и снова шлепает, вызывая во мне трепет. Шлепок не особо болезненный, так как вызывает внутреннюю дрожь, и опять дилдо дергается.
О Боже.
У тебя такая красивая попка, - произносит он отрывисто. Он снова шлепает меня. О Боже, я чувствую каждую вибрацию.
Упираюсь головой в столбик кровати, чуть выше моих связанных рук. Вид охватившей их алой веревки зачаровывает. Мои груди, разгоряченные и чувствительные, прижимаются к холодному металлу рамы кровати, соски трутся об него. Уже согревшийся во мне дилдо так и норовит выскользнуть. Я напрягаю все мышцы, чтобы удержать его, а в животе при этом пульсирует приятное тепло.