Страйкер и Ангелы смерти
Шрифт:
– Чертовы крылатые гусары!
– в сердцах выругался капитан Фердинанд Лавлес, поспешно отводя своих людей к броду.
– Несгибаемые ублюдки с востока!
Вместе с ним находился и Страйкер со своим взводом, отступая назад, солдаты рассыпались цепью. Мушкетеры зарядили оружие и дули на свисавшие концы запальных фитилей, намотанные на предплечья, некоторые уже вставляли фитили в зубцы серпентина, установленного над спусковым крючком. Один из солдат выстрелил, нервное напряжение подвигло его на бездумный поступок, за что Лавлес его отчитал, пока тот поспешно перезаряжал мушкет.
Менее чем за сто шагов перед ними всадники перешли на галоп, и всё больше мушкетов вскидывалось к плечу. Ружья были огромны - громоздкие чудовища, слишком неуклюжие, чтобы результативно стрелять по движущимся целям, и Лавлес приказал своим людям разворачиваться. Мушкетеры выстроились в шеренгу и стояли, уперев в землю зубчатые сошки, на которые были установлены стволы мушкетов. Лавлес велел им не открывать огонь и повернулся к Страйкеру.
– Я приказал тебе переправить повозку, парень.
Страйкер повернулся и, вложив эсток в ножны, помчался к повозке, достигшей края берега. Влетев в воду, он почувствовал, как его ноги шатаются на нетвердых камнях, и схватил под уздцы одну из лошадей, до сих пор отважившихся пройти вглубь бурлившей пучины лишь на три-четыре фута. Отскочив назад, он глянул на возницу, Заммера, побелевшими пальцами вцепившись в поводья.
– Заставь их шевелиться!
Раздался треск мушкетов, заглушив крики наступающих кавалеристов. Вопль возвестил о том, что один из кавалеристов ранен, но остальная часть свинцовых пуль застучала по деревьям, лишь рассеяв по сторонам щепки. Последовало еще несколько выстрелов, на этот раз с западного берега Одера, где стояла в ожидании оставшаяся часть роты. Куски свинца со свистом проносились мимо Страйкера, но прицельной стрельбе мешала повозка и пехотинцы, сгрудившиеся на берегу. А гусары всё наступали. Всё также шелестели в воздухе крылья.
Страйкер, изрыгая страшные проклятья, тянул за узду заартачившегося жеребца, который упрямо мотал головой из стороны в сторону. За его спиной кто-то закричал. Гусары нанесли удар. Отойдя немного в сторону, Страйкер выглянул из-за повозки, увидев, как за спинами товарищей в сомкнутые ряды англичан влетели первые всадники. К горлу Страйкера подступила рвота, и он не сомневался, что еще мгновение, и он обмочит штаны. Он знал, что пики продырявили его солдат, протыкая им животы, грудные клетки и лица. Большинство мушкетеров носили защитные куртки, что предохраняли от клинков, но длинная тяжелая пика, занесенная на такой скорости, пробьет и толстые складки куртки. Подобные сцены пронеслись в его воображении, но видел он лишь крылья. Жуткие и огромные, белые и трепещущие крылья, вздымавшиеся всё выше, по мере того, как всё больше всадников втягивалось в схватку.
Он опять схватился за поводья, на этот раз не отпуская недовольно захрапевшего жеребца, и, опустив плечо, что есть силы потянул. Кони, подстегиваемые возницей, спотыкаясь, пошли вперед. Сзади загрохотали бочонки, и двое мужчин ухватились за доски повозки, когда она загромыхала по неровному дну переправы. Вода залила сапоги Страйкера и большие спицы колес.
Страйкер слышал, как у самого берега ревел Лавлес, и обернувшись, увидел, что гусары выходят из боя. Но всё равно обзор его был ограничен схваткой, побитыми остатками отряда, который он перевел через реку. Сквозь лес плеч и мушкетов он видел блеск стальных наконечников пик, надвинутых шлемов и крылья. Чертовски много крыльев.
– Они перестраиваются!
– закричал Лавлес.
– Перезаряжай! Стройся в две шеренги!
Страйкер бросил повозку, которая продолжала свой страдальческий путь через ставший мельче брод. За спиной он услышал всплески, поняв, что всё больше мушкетеров пересекают реку, чтобы присоединиться к схватке. Подойдя к капитану, он обнажил свой эсток.
– Сэр!
Но Лавлес, с безумными глазами, сжимая незапятнанный кровью клинок, набросился на него.
– Защищайте повозку!
– Я могу сражаться, сэр!
– запротестовал Страйкер, сглотнув подступившую горечь.
– Защищайте лазутчика, лейтенант, или вы мне за это ответите! Переправьте его на другой берег и пришлите мне пикинеров.
В это мгновение Страйкер почувствовал, как желчь отступила, но вместе с облегчением на него нахлынул стыд. Потому что, вложив клинок в ножны и побежав назад к повозке, он уже ничем не мог помочь, хоть и чувствовал облегчение. За его спиной под открытым небом стонали раненые, которых относили в задние ряды строя. Лавлес ругался и подгонял мушкетеров, отчаянно пытаясь привести строй в некое подобие порядка до начала следующей атаки. Они построились посреди брода в два ряда, всего тридцать человек, забивая в дымящиеся дула мушкетов заряды и лихорадочно дуя на фитили. Сражение еще не закончено, и они это знали.
Ротмистр Луцьян Антчак был доволен. Он застал врасплох этих оборванных пехотинцев, слету навалившись на них всей силой, и теперь его жертвы находились в замешательстве. Чутье подсказывало ему, что следует надавить, бросить в бой пики и обрушить сталь и свинец на головы стоящих у кромки реки людей. Но он видел, как через реку к ним подходило подкрепление с заряженными смертоносными мушкетами в руках. Годы опыта научили Антчака, что выстреливший с близкого расстояния мушкет мог выбить из седла всадника, неважно какого качества на нем латы. Антчак был героем битвы при Штуме, где повел безумную кавалерийскую атаку на ряды шведских мушкетеров. И хотя этот день окутал его славой, кровавые потери, понесенные его людьми, многому его научили. Мушкеты образовали заслон, преградивший ему доступ к переправе, и чтобы закончить сегодняшнюю работу, необходимо подобрать ключи к этому замку.
Одним из первых, кто вышел из боя, был Антчак, и теперь он вернулся к лесу, окруженный своими ликующими гусарами. Его голову венчал шлем с сердцевидным отверстием для глаз, сквозь которое он мог прекрасно всё видеть, и сразу же заметил одного из своих офицеров.
– Кумала!
– позвал он, почуяв свое зловонное дыхание, отраженное от стального забрала.
– Возьми двадцать человек и отвлеки огонь на себя.
Гусар коротко кивнул и отправился исполнять задание. Антчак смотрел, как собрался и тронулся небольшой отряд.
– Да пребудет с тобой Господь!
– напутствовал его Антчак. Он мысленно произнес молитву, пока они скакали к реке. Потому что река Одер была бойней, и агнцами в ней стали люди Кумалы.
Страйкер почти добрался до западного берега. Мельком глянув на шпиона, он принялся рассматривать своих товарищей, которые построились в два тесных ряда. Там же находился и Фердинанд Лавлес, который с воинственным выражением на широком лице вышагивал справа от шеренги, подняв вверх клинок. Чувство вины вновь охватило Страйкера, когда он почувствовал облегчение от того, что находился вдали от этого гиблого места. После того как оставил родину, он повидал достаточно стычек, но эта была особенной. Эти люди, верней эти существа, что вырвались из леса, подобно демонам, навели на него доселе неведомый ужас. Может, в нем все-таки нет солдатской хватки.