Страйкер и Ангелы смерти
Шрифт:
Хоть он и был зеленым юнцом, как и любой другой офицер в протестантских армиях Европы, даже Страйкер понял, что залп, произведенный в лоб пожертвовавшим собой всадникам, лишил англичан всякой надежды остановить вторую волну атаки. В их рядах были пикинеры, предназначенный для подобного рода сражений, но солдаты, которых послал на помощь Лавлесу Страйкер, застряли в центре брода, не успевая своевременно добраться до берега, чтобы встретить атаку кавалеристов. Мушкетеры, распознавшие уготовленную им участь, отвернули от молниеносно надвигавшейся угрозы, но не могли ступить на узкий брод, по которому пробирались пикинеры.
Страйкер в ужасе наблюдал, как отчаявшиеся солдаты угодили в западню между своими же пикинерами и вражеской кавалерией. С расширившимся от ужаса глазами и разинутыми ртами они столпились на берегу, их дисциплину, очевидно, смыло вихрящемся течением Одера.
Атакующие врезались в ряды отступавших. Лошади, яростно фыркая, рвались вперед, пока всадники на их спинах вонзали длинные пики в головы и спины отчаянно бегущих прочь солдат. Эти пики погружались невероятно глубоко, некоторые пронзали тела насквозь, зловещие наконечники вылезали из груди, будто в результате какого-то жуткого волшебного фокуса, сверкая красным и покрытые дымящейся кровью. Солдаты в глубине сомкнутой массы тел были вынуждены повернуться обратно, лицом к преследователям, поскольку знали, что их нанижут прежде, чем они достигнут воды, и ринулись навстречу, избивая лошадей увесистыми прикладами мушкетов или тыча в них эстоками, но гусары обнажили собственные клинки и теперь рубили и кололи ближайших наемников, пробивая путь в плотном клину испуганных лиц.
С конца брода Страйкер увидел молодого Форрестера. Прапорщик находился на самом левом краю ревущей толпы, с голубыми, как две луны, глазами и бледным, как у трупа, лицом. Он кричал на солдат, и Страйкер понял, что они прислушивались к его словам, удерживая берег реки по приказу молодого аристократа. Но Страйкер больше не ревновал, только испугался, потому что где же во всем этом находился капитан? Его взгляд упал на распростертое тело в непосредственной близости от правого фланга. Страйкер не мог разглядеть лицо, но узнал одежду и смятую шляпу рядом с обмякшим телом. На Лавлеса можно не рассчитывать.
Страйкер выругался, подавил инстинкт сбежать с поджатым хвостом и протиснулся между плечами задних пикинеров, которые всё еще не продвинулись достаточно далеко вперед, чтобы бы от них была какая-то польза. Почти сразу же он врезался в движущихся в противоположном направлении ошалевших мушкетеров с зияющими ранами, пробивающих путь назад - от схватки к безопасной реке.
Он пропустил их, поскольку они лишь добавляли паники. Англичанам требовалось воткнуть острия пик в лошадиные морды, и, чем меньше останется перед ними бесполезных тел, тем лучше.
Страйкер сошел с остатков разрушенной кладки моста на пыльный берег.
– Скейтлокцы!
– проревел он так, что в горле засаднило.
– Скейтлокцы!
Некоторые поймали его взгляд и пропустили к передним рядам колышущейся толпы. Страйкер начал хватать мушкетеров за рукава камзолов, разворачивая их обратно в сторону брода. Они инстинктивно сопротивлялись, но вскоре поняли, что как только он убирает людей из ближнего боя, то заменяет их пикинерами. И эти пикинеры, удерживая шестнадцатифутовые ясеневые древки, увенчанные наконечниками из острой стали, направляли их над головами попавших в ловушку мушкетеров, нанося удары и тычки в морды вражеских лошадей. Лошади сразу же начинали пятиться, а одна встала на дыбы, сбросив наездника, а затем пикинеров прибавилось, они закрывали разрывы, сделанные лихорадочными усилиями их лейтенанта.
– Мушкетеры, назад!
– проревел Страйкер.
– Ко мне! Мушкетеры, ко мне!
Он встал на цыпочки и понял, что Форрестер его услышал. Прапорщик повторил приказ, и один за другим солдаты начали перемещаться. Трудное дельце, но даже горстка длинных пик собрала с гусар свою жатву - они не могли заставить лошадей двигаться вперед и были вынуждены довольствоваться ударами клинков по ближайшим противникам. И всё это время Страйкер пригонял все больше пикинеров в ослабевающую схватку, и с каждым дополнительным пикинером, вступившим в нее, еще несколько мушкетеров могли вернуться к броду, и все сбежавшие могли зарядить свое жаждущее мщения оружие.
За какую-то минуту все пики вздыбились частоколом, который не могли перепрыгнуть и самые смелые лошади. Страйкер высунулся между двумя пикинерами на правом фланге. Его заметил гусар и ринулся вперед, но тут же отпрянул из-за двух своевременно выброшенных пик, чьи стальные наконечники задрожали в воздухе перед его лицом и грудью. Он дернул поводья, развернув крылья в сторону пик, и Страйкер на четвереньках пополз туда, где лежал Лавлес. Капитан был жив, но тяжело дышал и побледнел. Кровь красными лепестками растекалась по воротнику. Страйкер попытался поднять могучего офицера, но ему не хватило сил. Выплюнув проклятье, он ухватился за огромные сапоги, и, не обращая внимания на стоны Лавлеса, потащил неподвижную тушу капитана за линию пик.
Ротмистр Луцьян Антчак разочарованно развернул коня. Всё шло так хорошо, пока не появились пикинеры. Ложная атака сотворила чудо, и нужно было всего-то рассеять бессильных мушкетеров, но кто-то удержал их на позиции достаточно времени, чтобы развернулись пикинеры.
Он прорычал приказ отступить обратно к лесу. Можно было и не надеяться пробить новый заслон лишь клинками. Понадобилась бы новая атака - опасная и для кого-то смертельная, но под его знаменами стояли превосходящие силы. Защитники брода насчитывали почти двадцать пикинеров, с ними будет непросто разделаться, но этого даже и близко не хватит, чтобы сдержать пятьдесят гусар.
Антчак решил, что должен атаковать без промедления, но тут заметил последнюю группу мушкетеров. Их было немного, потому что большинство лежало мертвыми у брода, но дюжина или около того выжила, собравшись позади пик, и перезаряжала оружие. Что ж, по крайней мере, он предоставит свои людям заслуженную передышку.
Капитан Фердинанд Лавлес схватил Страйкера за руку.
– Поделом.
В последних лучах света Страйкер склонился над капитаном, пытаясь придать лицу бесстрастное выражение, даже когда его пальцы хрустнули в могучей ручище, как тонкие веточки.
– Сэр?
Лавлес харкнул кровью.
– Там, - проревел он.
Страйкер решил, что он имеет в виду рану, и покачал головой, но Лавлес его оборвал.
– Не следовало давать тот залп. Понапрасну растратили единственную надежду.
Они находились на западном берегу Одера, снова в сомнительной безопасности Померании. Небо обволакивали сумерки, а тени удлинились. Как только гусары рассеялись, Страйкер организовал упорядоченное отступление, пикинеры отошли назад через предательский брод, а мушкетеры быстро перезарядили оружие, пока поляки не успели еще помыслить о переправе. Раскрасневшиеся лица гусар до сих пор можно было разглядеть под огромными крыльями, когда могучие кони скакали взад-вперед вдоль противоположного берега, но пока сдерживали свои зловещие намерения.