Страйкер и Ангелы смерти
Шрифт:
Лавлеса несли четверо солдат, и он осыпал их бранью, потому что каждый шаг отзывался жуткой болью в его переломанном теле, но они перенесли его на другой берег, и это было гораздо больше того, на что каждый из них надеялся. Теперь капитан лежал на спине в окружении дюжины рассыпавшихся пороховых зарядов и немигающим взглядом уставился на листву над головой, морщась от боли при каждом вздохе. В его шее где-то застряла пистолетная пуля, но никто не мог и подумать о том, чтобы ее найти.
– Любой из нас мог бы...
– начал Страйкер.
– Мы запаниковали, - безжалостно прервал его Лавлес.
– Увидели эти крылья и сколько этих мерзавцев. Просто запаниковали, - внезапно его большая голова дернулась, и Страйкер понял, что Лавлес пытается посмотреть ему в лицо.
– Я видел, как вы спасли нас пиками. Вы хорошо справились.
Краска бросилась в лицо Страйкеру.
– Слишком поздно.
– Скольких мы потеряли?
– Нескольких, - солгал Страйкер.
По правде говоря, потери оказались большими, чем он мог представить. Погибли оба сержанта и один из ротных капралов, а также восемнадцать мушкетеров и один пикинер.
– Лазутчик с вами?
Вопрос удивил Страйкера, в этой неразберихе он полностью позабыл о причине, которая привела их к Мощили и проклятому броду. Он оглянулся, поискав глазами трех немцев - Маттиаса, Бушвальда и возницу, Заммера - все они собрались вместе и ждали.
– Да, сэр, с нами.
– Значит, еще не поздно, - Лавлес привстал, и его внезапные судороги заставили Страйкера подпрыгнуть от неожиданности. Собравшиеся вокруг солдаты охнули, а потом мощная челюсть капитана открылась, как откидной мост, и на его подбородок и вниз по камзолу хлынул поток кровавой рвоты. После чего капитан рухнул, его дыхание участилось.
– Не забудьте ей сказать, как я по ней скучаю.
Прапорщик Ланселот Форрестер сделал шаг вперед, на его лбу красовался свежий порез.
– Кому сказать, сэр?
Лавлес перекатился на бок, подтянув колени к груди.
– Моей матери, разумеется.
Форрестер перехватил взгляд Страйкера.
– Он бредит, сэр.
За время своей короткой службы у Скейтлока Страйкер видел людей на смертном одре гораздо чаще, чем мог помыслить, но почему-то ему не приходило в голову, что подобная судьба может ожидать ходячую гранитную стену, капитана Лавлеса. Но вот он, беспомощный, как младенец, лежит в луже крови и стонет, как выпоротый малыш, призывая мать. Он успокоился и откашлялся.
– Я передам ей, сэр. Передам.
Лавлес издал тоненьким голоском хныканье, похожее на детский смех.
– Спасибо, Страйкер. Я хотел бы испробовать один из этих ломбардских пирогов. Вы закажете?
– Непременно, сэр, непременно.
– Хорошо. Вы добрый малый. Славный офицер.
Страйкер уставился на грязные ботфорты, потому что не мог взглянуть в лицо раненого командующего. Он гадал, видят ли его стыд остальные.
– Он нас покинул, сэр, - прервал его раздумья глухой голос Сайкса Боже-Упаси.
– Преставился.
Страйкер встал на колени подле капитана и пощупал широкое запястье, а потом бычью шею, провел ладонью по лицу капитана, чтобы закрыть безжизненные глаза, и обернулся к капралу.
– И что теперь?
Сайкс пожал плечами.
– А вы что скажете, сэр?
В эту секунду Страйкеру хотелось, чтобы Одер вышел из берегов и унес его подальше. Он горевал о потере Лавлеса, потому что выкованный в войнах капитан был его командиром и наставником, но Страйкер никогда не думал о себе, как о его заместителе. Внутри у него всё сжалось.
– Что я скажу?
– Рота теперь ваша, сэр, - Сайкс подтвердил то, чего опасался Страйкер.
– То, что от нее осталось. Пока мы не доберемся до дома, по крайней мере.
– Мы сразимся с этими мерзавцами, - буркнул другой, в его тоне странным образом смешалась твердость воина и юношеская мягкость.
Страйкер гневно повернулся к говорящему.
– Заткни пасть, прапорщик Форрестер!
Форестер выступил вперед, красный как рак. Прапорщик хорошо сражался, и хотя именно Страйкер развернул пикинеров, Форрестер отразил атакующую волну поляков, когда пал Лавлес.
– Яволь, герр Страйкер, - принадлежавший немцу голос вывел Страйкера из неприятного положения.
– Я здесь. Они нас перебьют. Всех перебьют.
Все взгляды повернулись в сторону адвоката Бушвальда, того человека, который привел роту в это место. Страйкер посмотрел на своих людей, почуяв возможность избавиться от любопытных глаз, которые, как он подозревал, начнут оспаривать его способность стать командиром еще до того, как остынет тело капитана.
– Оставьте нас.
– Они переберутся через брод, сэр, - настаивал Бушвальд, когда подошел вместе с Маттиасом к двум офицерам. Он быстро кивнул в сторону лазутчика.
– Мы должны отдать им этого парня и тогда спасем свои шкуры. Умоляю вас.
Маттиас разинул рот.
– Отдать им? Кто вы такой, чтобы предлагать отдать меня...
– Хватит, - рявкнул Страйкер, подняв руку с призывом утихомириться. Он повернулся и посмотрел на реку. За бродом течение было быстрым и пенистым, и Страйкер был этому рад, потому что это означало, что враги больше нигде не смогут переправиться. Они метались взад-вперед по противоположному берегу, словно голодные львы в клетке.
– Из низких чувств постыднейшее - страх [3] , - пробормотал Ланселот Форрестер.
3
Уильям Шекспир, "Генрих VI", акт 5, сцена 2, пер. Е. Бируковой.
Страйкер посмотрел на него.
– Прапорщик?
– "Генрих VI", сэр. Первая часть. Должны ли мы бояться этих ребят? Которые отправляются на битву в перьях?
– юное лицо исказила гримаса презрения.
– Боже ты мой, сэр, в картежных домах Лондона я видел зверье и почище.
– Почему бы вам не отойти в сторонку, прапорщик?
– раздраженно бросил Страйкер.
Форрестер вспыхнул.
– Сэр, я...
Страйкер заметил в лице прапорщика непреклонную воинственность, подозревая, что от солдат не укроется контраст с его собственными чувствами.