Страж зари
Шрифт:
— Широко шагаешь, как я посмотрю.
— Нормально.
— Смотри. Сегодня, конечно, можно, но завтра…
— Что, нельзя будет?
— Работать надо, а не ханку жрать.
— Вы ж говорили, что у вас тут все фирменное, сто раз проверенное.
— И на фирменном люди спиваются. Да еще как. — Перегуда нажат клавишу переговорного устройства. — Домой едем!
Коротко стриженный затылок водителя изобразил кивок.
— Так вот о чем я хочу с тобой потолковать, — начал было Перегуда, но его прервал звонок мобильного телефона. Он взял его, посмотрел на имя абонента, высветившееся на экране,
И он действительно слушал где-то с минуту, изредка вставляя междометия, и в конце короткого разговора договорился о времени, по-видимому, встречи. Но Павел его не слушал. Он был занят своими мыслями. Щедрая порция алкоголя придала им стремительность и некоторую бессвязность.
Петрович не дурак, чтобы дать себя так прищучить. И главное — кому! И не может не понимать последствий сделанного. Что бы там на него ни навешивали, вплоть до покушения на Кремль, это по большому счету мелочь по сравнению с тем, что он может потерять. И потеряет! Если только не… Что-то «не». Если только не переиграет Перегуду. Причем переиграть он должен изящно. Нет, конечно, остается шанс, что он здорово на него, Павла Мамонтова, обиделся. И эта обида дошла до того, что он от него открестился. Неплохо бы переговорить, как-то прояснить отношения. Но даже в случае обиды так не делают. Ну разошлись бы, как рельсы на стрелке, и все дела. Не они первые, не они последние. В сущности, Павел так и хотел. Но никакой мести даже не предполагал. И у Петровича это не в характере. Они не бандюки полуграмотные, дурной романтикой накачанные, чтобы разборки меж собой устраивать. Интеллигентные же люди. Хотя что такое интеллигент?
— Извини. Дела. — Перегуда положил дорогой телефон перед собой. По углам экрана слабо отсвечивали какие-то камни. Вряд ли стразы. У Романа Георгиевича все настоящее, с гарантией.
— Фигня! — развязно отмел извинения Павел. — Дело житейское.
Маг-директор внимательно посмотрел на него и отвернулся. На лице его мелькнуло и пропало некое отражение чувств. Не то презрение, не то, наоборот, удовлетворение. Машину плавно качнуло, и Павел, изготовившийся влить в себя новый глоток, задержал у рта руку.
— Дороги, блин, — пробормотал он.
— Россия, что ты хочешь, — отозвался Перегуда. — Тут, как известно, две беды. И обе застарелые.
— Ну-тк, — пожал плечами Павел. — Вы бы посодействовали, в смысле поднажали б на дорожников. Глядишь, через пару лет по автобанам бы ездили.
— Это все делается в обратном порядке.
— Да-а? Интересно. И как это? Ну в натуре. Так сказать, в действительности.
Перегуда усмехнулся и достал из бара трубку. Курил он редко, но, как и все, что делал прилюдно, было это у него на самом высоком уровне. Авторской работы трубка, специальный, коллекционного качества, табак, хранящийся в шкатулке с увлажнителем, особая зажигалка, специальные приемы и инструменты для набивки. Перед прикуриванием кончик чубука непременно окунается в коньяк.
— Ты с Библией знаком? — спросил он, совершая свое священнодействие.
— С пеленок.
— Тогда должен помнить, что Иисуса Царем царей избрали волхвы.
— Ага. За звездой они еще шли.
— Вроде того. Церковь утверждает, что их было трое, но в каноническом тексте про их количество ни слова. Так предположил в третьем веке Ориген Александрийский, и его мнение взяли как истину. Говорится только, что волхвы, пав ниц, принесли золото, ливан, то есть ладан, и смирну.
— Ну и что?
— Их могло быть и не трое, а, скажем, семь.
— Да хоть двадцать! Что с того?
— Ты можешь меня не перебивать?
— Запросто.
— Начнем с того, что о волхвах говорится только в одном из Евангелий — от Матфея. Но не это главное. Хотя и показательно. О христианстве тогда и речи не было, хотя как о единобожии вообще в те времена по большому счету крепко задумались в трех государствах — Египте, Персии и Риме. А почему? Потому что там была крепкая центральная власть. Император, фараон…
— Вы чего, в фараоны метите?
Павел посмотрел в окно. Они уже выехали за МКАД и проезжали по какому-то населенному пункту.
— Слушайте, давайте тормознем. Хоть пива куплю. Тут должна быть палатка. А то на этом и спиться недолго. Меня уже повело.
— Пива у меня дома хоть утопись. Потерпи, недолго осталось.
— Тогда я это… Не разорю?
— В случае чего я тебе счет выставлю, — усмехнулся Перегуда.
— Вот это по-нашему.
Павел пьяненько кивнул и подлил себе виски, а маг-директор, закончив манипуляции с трубкой, прикурил. По просторному салону бархатным клубком поползло облачко ароматного дыма.
— Вопрос в том, кто такие были волхвы. Ты знаешь?
— Господи… Я что, экзамен сдаю? На колесах! — Он помолчал. — Ну звездочеты там, мудрецы.
Сбоку и спереди Павла легонько торкнуло. Кто-то неподалеку не очень умело творил заклятие на удачу. Неумело-то неумело, но мощно. Павел, приглядевшись к пролетающим за окном домам, постарался запомнить место — промелькнул очень приметный магазин, возле которого раскинулся рынок под открытым небом, — и сохранить следок. Авось пригодится. Покосился на Перегуду. Тот, кажется, ничего не заметил, увлеченный витийством.
— …Даже про египетских жрецов в первую очередь говорят, что они были астрономами. Но мало кто помнит, что они же были самыми ревнивыми приверженцами многобожия. Когда Эхнатон попытался привести Египет к единому богу, его быстренько убрали. И что от него осталось? Одна Нефертити! Да еще смазанные попытки реализма в изобразительном искусстве.
— Да вы, я вижу, историк.
— Не надо глумиться, тем более над тем, чего не знаешь. Ты будешь меня слушать?!
— Клянусь, — дурашливо отсалютовал Павел, при этом умудрившись облиться виски. — Пардон.
— Я вижу, тебе неинтересно.
— Нет! Все нормально! Я слушаю. И внимаю.
— Так вот, это узкий взгляд…Волхвы уже тогда были магами. И они по доброй воле — я это подчеркиваю — решили выбрать и воспитать Мага магов. Царя царей. Ведь, если ты помнишь… Хотя ни хрена ты не помнишь!
— Все я помню!
— Хотелось бы. Заканчивал бы ты пить. С тобой уже трудно разговаривать становится. Короче. Нигде нет убедительных сведений, чем занимался Христос с младенчества до лет, кажется, тридцати. Кто его учил? Кто воспитывал? Неграмотные и нищие родители? Которые положили младенца в кормушку для скота? То есть как бы скоту на корм? Я тебя умоляю!